Бесстрашная

– Мой муж все узнает о вас и этой шлюхе, а вам будет объявлен импичмент.

У Улисса возникло сильное желание задушить ее. Но слова были единственным оружием, которым он мог воспользоваться в данном случае.

– Можете говорить вашему мужу что угодно. Но не забудьте упомянуть, что компрометация личности наказывается штрафом и заключением в тюрьму. Если вас не привлекает полосатая одежда арестантки, то держите при себе ваше мнение обо мне, моей семье и особенно о Райне де Варгас. – Улисс помолчал, потом добавил: – Мисс де Варгас была совершенно права. Вы дрянь.

У спутницы Изабель от смеха чуть не начался нервный припадок.

– О Боже, господин Прайд, – сказала она, вставая, – в будущем я стану выбирать себе компанию более тщательно.

Улисс готов был расцеловать эту женщину, однако у него были дела поважнее. Он уже почти добрался до двери бального зала, когда появились Алиция и Террилл.

– Мы слышали, что случилось, – сказала Алиция. – Это все моя вина. Мне не следовало настаивать на том, чтобы Райна поехала в Остин.

– Нет, не ваша, а моя. Я должен был лучше заботиться о ней.

– Хватит винить друг друга, нам следует найти Райну. Ей сейчас нужна поддержка. Где она может быть? – спросил Террилл.

Улисс почувствовал, что его обдало жаром. Ему было невыносимо стыдно признаться, что он позволил Райне уйти одной. И как это он вообразил себя героем? Герой никогда бы не предал любимую женщину. Террилл никогда бы такого не сделал.

– Я не знаю, где она.

– Может быть, она вернулась в свою комнату, – предположила Алиция, бросая на Улисса взгляд, выражавший что угодно, но вовсе не дружескую поддержку.

Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Улисс выскочил первым и помчался по коридору. Он даже не слышал, как бежали вслед за ним Алиция и Террилл. Улисс постучал в дверь Райны и окликнул ее по имени. Не получив ответа, постучал громче.

Дверь напротив открылась, и из нее выглянул пожилой мужчина:

– Если вы ищете девушку, которая жила в этой комнате, то она ушла примерно полчаса назад. Когда она выходила, то плакала так громко, что разбудила меня.

Грудь Улисса сжало при мысли о том, что Райна плакала.

– Вы случайно не знаете, куда она ушла? – спросил он, понимая бессмысленность своего вопроса.

– Я не интересуюсь делами посторонних. Я лег спать и продолжал бы спать, если бы вы не начали барабанить, – сказал мужчина, скрываясь в комнате.

Улисс повернулся к Алиции:

– Не может Райна быть с вашей матерью?

– Мама рано ушла в свою комнату. Она пожаловалась на головную боль. Не думаю, что Райна стала бы ее будить. Она слишком деликатна. Может быть, она решила пройтись? Но на ее месте я бы предпочла убежать.

– Швейцар должен знать.

К тому времени, когда они вернулись в коридор, бал уже закончился. Улисс прорвался сквозь толпу, не обращая внимания на излияния доброжелателей, которые пытались поздравить его по поводу его расправы с Изабель Синглтон. То, что он сделал, было ничтожно мало. Самые худшие его опасения подтвердились, когда швейцар сообщил, что Райна отправилась на станцию.

– Но она должна быть еще там, – сказал привратник. – До утра пассажирских поездов не будет.

– Я немедленно выезжаю на вокзал, – сказал Улисс Алиции и Терриллу. – И буду очень признателен, если вы останетесь здесь и подождете на случай, если она вдруг появится. Скажите, что мне надо поговорить с ней, и не позволяйте ей лечь в постель, пока я не вернусь.

Райна ехала в кебе на станцию, сдерживая слезы. Она уже наплакалась достаточно из-за того, что Изабель Синглтон сказала ей на балу. Все ее печали казались пустяком по сравнению с несчастьем, которое могло произойти с отцом.

Райна оставила его, когда Рио больше всего нуждался в ней. Она изображала леди, убеждала себя, что небезразлична Улиссу, а тем временем отцу становилось все хуже и хуже. Возможно, он простит ее. Но она не простит себе. Больше никогда в жизни она не изменит долгу. Райна выпрыгнула из кеба, сунула вознице доллар и помчалась к зданию вокзала, не дожидаясь сдачи.

За стойкой дремал пожилой кассир. Она просунула руку сквозь решетку кассы, встряхнула его и сказала:

– Когда следующий поезд в Керрвилл?

– В десять часов утра, мисс, – ответил он, мигая со сна.

Райна помахала телеграммой перед его носом в подкрепление своих слов и продолжала:

– Я не могу ждать так долго. Мой отец очень болен. Мне нужно домой.

Он покачал головой:

– Сочувствую, но следующий пассажирский поезд будет только завтра в десять утра.

Она осела, прислонившись к конторке, из глаз брызнули слезы.

– Пожалуйста, не можете ли вы помочь мне? Я должна быть дома!

Кассир внимательно изучал ее. Наконец лицо его смягчилось и потеплело.

– Это может мне стоить работы, мисс, но я и сам отец. Я не могу видеть такую прелестную молодую девушку в беде. Там в депо стоит грузовой поезд. Идемте за мной. Я поговорю с машинистом. Если он разрешит вам ехать с ним, вы приедете в Керрвилл в семь часов утра.

Сердце Улисса стучало, как молот, легкие работали, как мехи, когда он наконец добежал до станции. По дороге он сбросил фрак и галстук, не заботясь о том, куда падала его одежда.

Ничто не имело значения, кроме необходимости видеть Райну, объяснить, что с ним случилось в бальном зале, упасть перед ней на колени и просить прощения.

Рубашка прилипла к груди, пот струился по его лицу, когда он наконец подбежал к билетной кассе. К его удивлению, человек за конторкой кассы вытащил пистолет и наставил его на Улисса.

– Мне не нужны неприятности, – сказал человек, – но я могу с ними справиться, если попадаю в беду.

Должно быть, кассир счел его сумасшедшим. Возможно, он и выглядел как сумасшедший.

– Я не собираюсь причинять вам никаких неприятностей, – задыхаясь, бормотал Улисс. – Я ищу леди.

– Какое отношение может иметь к вам какая-нибудь леди?

Резонный вопрос!

– У нас произошла размолвка.

– Готов держать пари, что так оно и есть.

– Мне надо сказать ей, что я сожалею. Она, наверное, захочет уехать домой, но она не должна ехать одна.

– Девушка не говорила мне ни слова о вашей размолвке. Она сказала, что ее отец очень болен, – выпалил кассир, потом прикрыл рот рукой, поняв, что выдал себя.

– Право же, мне важно знать, что она в безопасности. Она мне очень дорога, – сказал Улисс прерывающимся голосом. – Она села на поезд?

Что-то в лице человека за кассой изменилось. Он больше не выглядел таким враждебным.

– Вижу ваше беспокойство и должен сказать вам правду. Кроме того, уже слишком поздно что-либо изменить. Ваша дама отчаянно хотела видеть своего отца. Я просто был обязан ей помочь. Я помог ей сесть на товарный поезд. – Он бросил взгляд на часы. – Через пару часов она уже будет дома.

Хотя кассир продолжал что-то говорить, Улисс больше его не слышал. Он явился слишком поздно. Райна уехала, оставив его утратившим уважение к себе.