Жизненная сила

Кажется, она убедила его, но, тяжело понурив голову, он спросил о другом.

- Кто?

Миоцен сообщила ему все, что знала.

- Реморы, - произнес он глухо и безнадежно. - Но кто конкретно? Это можно узнать?

Миоцен обрушила на него поток данных, включая закодированные послания и визуальные изображения, полученные от всех наблюдателей службы безопасности. Презумпция виновности заключалась лишь в этом. Ничего еще не было расследовано в полном объеме, как положено. Невинное падение катера было слишком очевидно, чтобы поверить в злой умысел.

- Просто я никогда не верила этим реморам, - закончила она свое обвинение холодно и совершенно откровенно.

Тилл воспринял это довольно спокойно.

- Что ж, это наши враги, - процедил он. - Где они сейчас?

Разбитый катер оставался на носу корабля.

- Я уже отдала приказ об их аресте, - заметила Миоцен. - Но чует мое сердце, что их нет на борту.

- А парализованный катер?

- Он отведен обратно в город. Тилл задумался.

Неожиданно по секретному каналу Миоцен почувствовала легкую вибрацию и задышала сильнее.

- Так ты… - начала она.

- А разве ты бы не?.. - холодно ответил он и заверил: - Мы используем группы из пяти человек. Они ищут только одну эту команду. Разве это неправильно?

- Правильно или неправильно, это решаю только я, - отрезала она. - И только я принимаю подобные решения.

Тилл вздохнул, но заставил себя улыбнуться.

- Ну, так прими его.

По каналам шли все новые сообщения, требующие внимания. Практически со скоростью света Миоцен воспринимала все новости, настоящие или воображаемые, а затем сортировала и выделяла особенно важные из них. Шли протесты от наиболее пострадавших провинций, в полудюжине мест пришлось применить оружие. Но больше в качестве предупредительных мер. Имея на борту миллиарды пассажиров, можно было с уверенностью сказать, что некоторые стычки являлись простыми криминальными разборками, какие всегда случаются при всеобщих беспорядках. О Локи по-прежнему ничего не было слышно, но тысячи слухов уверяли, что он убит еще в первый день катастрофы.

Потом она переключилась на команды, которые Тилл отправил в город реморов. Перед этим она быстро просмотрела еще раз их историю, образчики их странной внешности, их манеру поведения. Судя по всему, они были ничем не хуже и не лучше любой другой расы. Но разве их работа не требовала от них быть лучше? Заслать всего нескольких агентов в населенный врагами город было делом опасным и расточительным…

Она на мгновение дольше, чем обычно, задержалась на последнем слове.

Расточительно.

И снова мысленно вернулась к месту катастрофы, глядя на вспыхивающие остатки плазмы и быстро подсчитывая, сколько еще инженеров и дронов потребуется на дальнейшее восстановление повреждений. Возможно, надо будет задействовать инженеров и из Бродяг. Поскольку своим собственным подчиненным она уже не совсем доверяет.

- Я собираюсь позволить немного покомандовать тебе, - неожиданно обратилась она к сыну.

- Как вам будет угодно, мадам.

- Необходимо, чтобы поблизости наготове, стояли вооруженные части. На случай, если наши войска будут атакованы. Части должны расположиться там, где сейчас находимся мы, где находятся ракеты… Это вполне выгодные позиции, как ты думаешь?

- Рад служить, мадам! - воскликнул Тилл с просветлевшим лицом.

И поклонился.

Миоцен очень надеялась, что сын поклонился именно ей.

Глава сорок третья

Целая армия крошечных белых, как кость, поганок стояла на ковре или на чем-то темном и мягком, от чего в сверкающий влажный воздух поднимался теплый пар.

Уже очень давно ничего не происходило и ничего не менялось.

Затем открылась трещина, на свет показалась крепкая кисть и запястье, потом появился и локоть, и целая рука, затем другая, пальцы хватались за нежные поганки все быстрей и отчаянней.

Но вдруг рука снова убралась. Исчезла.

Прошло пол мгновения.

Потом с мягким чавкающим звуком земля раздалась, вытолкнув на поверхность обнаженное тело, которое отплевывалось, судорожно дышало, кашляло и спустя некоторое время повалилось прямо на поганки с тихим мучительным стоном.

Потом человек огляделся.

Вокруг стоял лес всевозможных грибов на толстых ножках, каждый размером со взрослое дерево добродетели. На лице человека отразилось сначала удивление, затем сомнение и, наконец, испуг. Потом он собрался с духом, но даже, взяв себя в руки, еще долго дышал прерывисто, сердце его отчаянно билось. Несколько раз он грязными руками протирал глаза, но так и не понял, что же видит перед собой.

- Где я? Где я? - несколько раз пробормотал он.

И словно на его голос из грибных зарослей вышел высокий человек. На нем была форма Вице-премьера, но зеркальная ткань испачкана и смята, рукава оборваны, и большая прореха обнажала длинную бледную ногу. Он одновременно улыбался и был крайне серьезен. Дойдя до нагого человека, он опустился на колени и сказал:

- Привет. Расслабься. Имя? Мы обычно начинаем с имени.

- Мое имя?

- Лучше всего твое.

- Локи.

- Конечно.

- Что со мной?

- Ты здесь. И знаешь о том, что с тобой произошло, лучше меня, - заметил высокий незнакомец.

Локи свернулся на вонючей земле, как человек, которому холодно, и надолго замолк.

- Что это за место? - наконец еле слышно снова спросил он.

- Ты опять, - поморщился высокий. - Ты и это тоже знаешь.

На мгновение лицо Локи стало простодушным и юным.

- Ладно, - вздохнув, ответил он задумчиво и заставил себя внимательно осмотреться вокруг, хотя сделал это с безнадежностью и сомнением. - Но тебя я не знаю, - признался он. - Как тебя зовут?

- Хазз.

Локи открыл рот, но быстро закрыл.

- Я взял его как опознавательный знак, - ответил давно умерший человек. - А теперь почистись и расскажи мне, какую одежду ты хочешь. Она появится. А потом, если хочешь, ступай за мной.- Мертвец улыбнулся какой-то знакомой улыбкой. - Я знаю кое-кого, кто очень хочет тебя видеть.

Локи, должно быть, надеялся на что-то другое.

Надев действительно вдруг откуда-то появившиеся кожаные бродяжьи штаны, он последовал за Хаззом, удаляющимся прочь из грибного леса, и простодушие молодости тут же уступило место гневу. Он выпрямился, хотел закричать, но с первого раза так и не смог. Наконец он заставил себя говорить.

- Отец, - горько и зло произнес он.

Дью сидел на окаменевшей поганке рядом с простым шалашом, в той же нелепой одежде, в которой умер. Серые глаза плясали на озорном лице.

- Так кто же это тебя убил? - насмешливо спросил он. - Уж, наверное, один из твоих сыночков, а?

Локи быстро остановился и решительно стиснул рот. Дью расхохотался и хлопнул себя по ляжкам.

- Или нет? Во всяком случае, уверен, что родственник. Родная кровинушка.

- Я не мог иначе, - пробормотал Локи. - Ты убивал мать…

- Она заслужила это, - ответил Дью, равнодушно пожимая плечами. - Убежала с Медуллы слишком рано, никого не предупредив. Взбудоражила Премьера, навела ее на ненужные мысли о нас. Разве этим она помогла Бродягам? - Локи стоял с открытым ртом. - Она была опасна, - продолжал Дью. - Все то, к чему ты стремился, было подвергнуто этим поступком большому риску. - Вздох готов был вырваться из груди Локи, но все никак не мог и лежал там тяжелым камнем. - Но давай забудем ужасное, отвратительное преступление твоей матери, - улыбнулся Дью. - Есть и другие. Некто, кто потенциально гораздо более опасен для Бродяг и для великого дела Строителей.

- Кто?

- Подумай, - ответил Дью, морщась от отвращения. Потом он спрыгнул на землю .- У тебя было предназначение. Четкая, ясная задача. Но вместо того, чтобы точно исполнять свои обязанности, ты ринулся в это обиталище чужих, как только получил такую возможность. И теперь я хочу знать, почему ты это сделал, сын? Почему для тебя было так важно попасть туда?