Мечтатели

52

К февралю 1943 года произошел перелом в пользу союзников. Американские и австралийские войска выбили японцев из южной части Новой Гвинеи, а Гуадалканал на Соломоновых островах был взят морской пехотой США. Военно-воздушные силы также наращивали свои удары, потопив двадцать один японский военный транспорт в море Бисмарка.

В журнале «Кью» Кассандра вела счет каждой победе союзников и делала это сразу же, как только поступали первые сообщения. Она теперь занимала кабинет Монка, но мозговой центр журнала переместился в помещение напротив через холл, где работали Джимми Пирс и редакционная коллегия. Удовлетворенная тем, что в журнал вернулся его прежний дух, Кассандра занималась переводом статей и других материалов, предназначенных для Европы, проводя в помещении редакции столько же времени, сколько и другие сотрудники. Единственное различие заключалось в том, что ее день не заканчивался с уходом из редакции.

Как только Николас вернулся из Вашингтона, Кассандра была готова начать действовать.

– С кем мы должны наладить контакты после гибели Абрахама Варбурга?

– Мы начнем с тех сотрудников, кто уцелел, – ответил Николас. – Твой отец и Варбург тщательно отбирали их для этой работы, так что, скорее всего, им стоит доверять. Они могли бы помочь нам восстановить связи с подпольем в оккупированной Европе и Германии. Нам также надо установить, с кем Варбург имел дела в Швейцарском кредитном банке, и как деньги отсюда поступали в Германию. Я убедил людей, с которыми я работаю, позволить мне заняться этим. Монк и Абрахам Варбург способствовали выезду в Америку части элиты интеллигенции из оккупированной Европы. Правительство хотело бы, чтобы этот процесс продолжался. Но как долго буду я заниматься этим, зависит от того, какие результаты мы получим.

– У нас будут результаты, – пообещала Кассандра.

Кассандре и Николасу потребовалось три месяца, чтобы восстановить финансовый поток, питавший и растущие группы Сопротивления в оккупированной Европе, и подполье, которое занималось переправкой беженцев.

Они оба часто засиживались за работой допоздна, детально разбирая процесс перевода денег, операции с въездными визами или планы транспортировки. Со временем Кассандра чувствовала себя все больше и больше привязанной к этому спокойному сильному человеку, который появился в ее жизни. Она скучала по Николасу, когда он уезжал в Вашингтон, и ее сердце учащенно билось, когда он сходил с поезда, прибывающего на Центральный вокзал. Он создавал вокруг себя спокойную уверенность, которой ей так не хватало. В то время как из Европы стали приходить сведения о концентрационных лагерях и массовых убийствах, он стал для нее островом спокойствия в мире, сошедшем с ума.

Поначалу Николас отказывался много рассказывать о себе. Но если Кассандра соглашалась, что многое из его работы в БСИ отмечено грифом секретности, то она отказывалась верить, что остальная его жизнь тоже засекречена.

– Это нечестно, что ты знаешь так много обо мне, а я ничего не знаю о тебе, – говорила она ему.

– Я всего лишь обычный парень, – беспечно отвечал Николас.

– Почему бы мне в этом не убедиться самой? – пыталась раззадорить его Кассандра.

– Это может оказаться опасным.

– Почему?

– Потому что я могу в тебя влюбиться. Кассандра покраснела. Но это была правда. Она замечала и то, как Николас иногда смотрел на нее, и то, как его рука оставалась чуть дольше на ее руке, когда он касался ее. Она посмотрела на него, и их взгляды встретились.

Проходили недели. Иногда Кассандра пыталась улучить момент, и они отрывались от работы, чтобы совершить прогулку в конном экипаже через Сентрал-парк, а затем пройтись по Гринвич-Виллидж, чтобы понаблюдать за стариками, играющими в шахматы в Парке Вашингтона. Она внимательно слушала Николаса, который понемногу рассказывал ей о своей жизни.

– Однажды, когда все это кончится, я построю новую жизнь для себя, – говорил он ей, когда они бродили вдоль пирсов на Гудзоне, наблюдая за погрузкой войск и вооружений на транспортные корабли.

Беря его под руку, Кассандра взглянула на него «Буду ли я частью этой жизни?»

Подходил к концу март. Николас проводил все больше и больше времени в Вашингтоне. Кассандра работала долгие часы в его отсутствие, чтобы у них было как можно больше свободного времени, которое бы они могли провести вместе. Однажды, услышав звук дверного колокольчика, Кассандра бросилась открывать дверь и оказалась лицом к лицу с Розой.

– Ты выглядишь так, как будто увидела привидение, – сказала Роза.

– Изви… Извини. Я думала, что это может быть кто-то другой.

– Некий мистер Локвуд?

Увидев, как лицо Кассандры залил румянец, Роза быстро добавила:

– Я не думала смущать тебя, Кассандра. Я слышала, что вы хорошо сошлись друг с другом. – Роза сделала паузу. – Поэтому ты не отвечала на мои звонки?

После того как Кассандра подавила волнение, она сказала:

– Это не так, Роза.

Роза приподняла ее голову пальцами за подбородок.

– Понятно. Николас рассказал тебе о Стивене. Кассандра кивнула головой.

– А он рассказал тебе, что я не имела ни малейшего понятия о том, что он делал?

– Да. Я ни в чем тебя не виню.

– Ты можешь так думать, но я чувствую, что это не так, – сказала Роза. – Я знаю, какого рода работу вы проделали с Николасом, и я горжусь тобой. Но я не хочу, чтобы ты забывала о «Глобал». Ты часть этого, Кассандра. Я хочу, чтобы ты работала там.

– Я не знаю, смогу ли, – начала Кассандра.

– Я думаю, тебе следует согласиться, – сказал голос за ее спиной.

Кассандра резко обернулась и оказалась в объятиях Николаса.

– Почему ты не позвонил мне и не сказал, что приезжаешь? – упрекнула она его.

Николас улыбнулся и обратился к Розе.

– Рад видеть вас, мисс Джефферсон.

– Привет, Николас. – Роза собралась уходить. – Надеюсь, что вы оба вскоре придете ко мне на обед.

– Благодарю вас, но я не думаю, что это произойдет так скоро, – сказал Николас. – Вы понимаете, я скоро уеду…

Однажды поздним вечером они сидели перед камином в библиотеке. Аромат березовых поленьев наполнял комнату, и мороз причудливым узором разрисовал оконные стекла.

– Мои вашингтонские руководители направляют меня в район Тихого океана, – сказал Николас, наблюдая за игрой языков пламени.

– Когда?

– Послезавтра.

– Так скоро! И ты не можешь на это повлиять? У нас так много дел.

– Я был бы рад что-либо изменить. Я бы хотел этого больше всего на свете.

По интонации его голоса Кассандра поняла, что он имеет в виду.

– Ты знаешь, куда тебя направляют?

– Сперва на Гавайи. Потом… – Он пожал плечами, протянул руку и коснулся кончиков ее пальцев. – В Вашингтоне решили перекрыть Цюрихский финансовый канал. В БСИ нашли другие пути для поддержки групп Сопротивления… Но ты внесла огромный вклад, Касс. Монк мог бы по праву гордиться тобой.

– И в качестве награды они отнимают тебя у меня. Разве ты не видишь, я люблю тебя, Николас.

Слова вырвались еще до того, как она успела подумать об этом, и оба неожиданно стали как бы обладателями бесценного сокровища. Он провел рукой по ее щеке, затем она заскользила по ее мягким волосам, их губы встретились, и в то же мгновение она крепко прижалась к нему, ее голова откинулась, и он покрыл теплым дождем своих поцелуев ее лицо и шею.

– С того первого утра, – прошептал он. – Когда я полюбил тебя. Это никогда не прекращалось.

– Люби меня, Николас.

Заключив друг друга в объятия, они упали на пол. Его лицо утопало в волосах Кассандры, в то время как руки блуждали по ее телу, срывая ее одежду. Она вздрогнула, когда он провел языком по ее груди, а затем начал им свое исследование ее тела.

Время и место утратили свое значение. Кассандра ощутила себя в незнакомом мире тепла и света, где ежесекундно она совершала новое и восхитительное открытие. Она заметалась, не осознавая того, задыхаясь от захлестнувшей ее волны радости и наслаждения. Тогда Николас раздвинул ее ноги, пробуя ее влажность. Кассандра выгнулась дугой, когда он медленно входил в нее. С минуту они лежали спокойно. Затем он начал медленно двигаться, направляя ее от боли в ритм движения, отчего она снова и снова испытывала прилив новообретенных ощущений.