Никогда не поздно

— Правда? — прошептала Серена и поняла, что на самом деле она ничего не забывала. Она просто похоронила воспоминания о нем в дальнем угол-кб своей памяти, но никогда не выбрасывала их. И теперь они с новой силой возникли в ее сознании: и его насмешливый тон, и его необычная привычка приподнимать левую бровь, и эти ямочки на щеках. Воспоминания нахлынули на нее мощной волной и полностью захлестнули ее. А ведь их знакомство было таким недолгим! Разве может кто-либо за столь короткий срок оставить в душе другого такой глубокий след?

— Ты видел мои фотографии? — растерянно переспросила она.

— Да, правда, не очень много. Ты ведь не любишь появляться на публике, не так ли? Самая лучшая была напечатана в журнале «Дамские моды». — Он протянул руку и прикоснулся пальцами к ее волосам, затянутым в тугой узел на затылке. — Симпатичная прическа, но мне больше нравится, когда твои волосы распущены. А все эти модные ухищрения меня, честно говоря, пугают. — Гидеон покачал головой. — Забавно! Во всех других женщинах меня это никогда и ничуть не волновало, а вот в тебе — пугает. Чертовски.

Серена поймала себя на том, что невольно улыбается в ответ на это по-мальчишески искреннее признание.

— Да какие уж там ухищрения! Я живу как все, хожу почти все время в джинсах, волосы обычно собираю в хвостик. Твоя жизнь наверняка гораздо ярче моей. — Серена вспомнила про секс-символ, упакованный в костюм от Диора, который Гидеон только что усаживал в лимузин, и улыбка ее потухла. Она сделала шаг назад и добавила голосом, в котором появились осуждающие нотки: — И гораздо более насыщенна. А теперь объясни, что все это, черт возьми, значит?!

На лице Гидеона промелькнула тень разочарования.

— Не согласишься ли ты обсудить это со мной за ужином? У меня сейчас работает шеф-повар француз. Или, — хитро улыбнулся он, — ты хочешь, чтобы я лично приготовил для тебя омлет?

Серена резко тряхнула головой.

— Сейчас, — холодным тоном сказала она, — немедленно.

— Ну что ж, — развел он руками, — в общем-то, я предполагал, что ты можешь рассердиться. Ладно. Просто мне хотелось увидеть тебя здесь, на Кастельяно. Впрочем, не совсем так. Мне хотелось увидеть тебя где угодно, в любом месте, но я рассудил, что здесь нам будет гораздо удобнее поближе познакомиться друг с другом.

Ошеломленная, она смотрела на него, не в силах произнести ни звука. Лишь через несколько мгновений спустя, когда к ней вернулся дар речи, Серена спросила:

— Могу ли я поинтересоваться, как тебе удалось затащить меня сюда?

Гидеон скорчил гримасу.

— Тебе это вряд ли понравится.

— Не сомневаюсь. С того самого момента, как я сюда прилетела, мне все не нравится.

По выражению его лица было видно, что в душе Гидеона борются противоречивые чувства.

— Я могу попытаться исправить это впечатление. Я всегда готов угодить даме.

Увидев, что лицо Серены потемнело, словно на него наползла грозовая туча, он вздохнул, сдаваясь.

— Ну хорошо, хорошо! Я соблазнил твоего брата прилететь из Монте-Карло в Марибу и подкупил здешнюю полицию, чтобы она арестовала его по ложному обвинению в перевозке наркотиков. Это был единственный способ заставить тебя прилететь сюда.

— Это все или есть что-нибудь еще?

— Ну-у… Я устроил так, чтобы без моего согласия ты не смогла бы покинуть остров. — Гидеон лукаво улыбнулся. — Здешние власти очень впечатлительны, и наиболее сильное впечатление на них производят банкноты со многими нулями.

— Я не могу поверить в этот бред! Но зачем, ради всего святого, зачем тебе все это?!

— Мне подумалось, что вряд ли ты приедешь, если я тебя просто приглашу, — бесхитростно пояснил Гидеон. — И знаешь почему? Я сумел отыскать твои следы всего два года назад, а вот ты могла найти меня в любой момент и все же не сделала этого. Значит, ты не хотела снова видеть меня, так, Серена? Ты не подала весточки о себе даже после того, как пять лет назад умер твой муж.

Серена ответила не сразу:

— Мне не было смысла возвращаться. Мы были чужими, почти незнакомыми людьми, словно два корабля, прошедшие мимо друг друга в ночи. Для чего мне было возвращаться?

Он кивнул.

— И если бы я пришел к тебе в Нью-Йорке, то услышал бы то же самое. И там мне было бы куда труднее выманить тебя из этой твоей уютной лисьей норы, которую ты для себя выкопала. А я всегда предпочитаю идти по пути наименьшего сопротивления, — мягко улыбнулся Гидеон.

— Сомневаюсь, что выбранный тобой путь покажется тебе таким уж простым. — Глаза Серены метали молнии. — Почему ты решил, что имеешь право поступать таким образом? Или тебе приелись здешние островные шлюхи и захотелось чего-то новенького?

— Ты для меня не «новенькое». — В его глазах блеснула веселая искорка. — Мы с тобой знаем друг друга уже больше десяти лет.

— Это не смешно!

— А я и не хотел тебя смешить. Извини, — тряхнул головой Гидеон, — но я не могу не улыбаться. Я так рад тебя видеть!

Серена почувствовала, как глубоко в душе появляется некое робкое ощущение близости, но тут же позволила бушевавшей в ней ярости задавить его — раньше, чем оно успело растопить те преграды, которые она лихорадочно возводила между собой и этим человеком.

— А вот я Ничуть не рада тебя видеть. Я благодарна тебе за помощь, которую ты оказал мне той ночью, но…

— Успокойся, — ровным тоном перебил он ее. — Зачем столько страсти! Не надо бушевать. Я так и знал, что ты отдалишься от меня. Видно, я чересчур долго раздумывал перед тем, как принять окончательное решение о том, что мы должны быть вместе. Если бы я отыскал тебя сразу, такой проблемы не возникло бы. Ты просто не успела бы убедить себя в том, что мы ничего не значим друг для друга.

— Мы действительно ничего не значим друг для друга! Мы даже не знаем друг друга!

— Именно поэтому ты находишься здесь. Мы должны довести до конца то, что было начато десять лет назад. Помнишь, я сказал тебе, что мы принадлежим друг другу? Так вот, будем считать, что это — ядро атома, и посмотрим, удастся ли нам вызвать цепную реакцию. Дружба, секс, постижение друг друга — все это впереди.

Пытаясь успокоиться, Серена сделала глубокий вдох.

— Значит, так! Я сейчас же отправляюсь в город, а ты звонишь этому своему полковнику и велишь ему выпустить Дэйна. После этого мы с Дэйном немедленно улетаем отсюда.

Гидеон упрямо покачал головой.

— Об этом не может быть и речи, прежде чем ты предоставишь мне возможность воспользоваться своим шансом. Хочу предложить тебе сделку. Дай мне неделю. Ведь это не такой большой срок, правда? Проведи со мной ровно одну неделю, и я обещаю, что после этого позволю вам с Дэйном покинуть Кастельяно.

Она смерила его подозрительным взглядом.

— И — все?

— Нет, — ухмыльнулся он, — потом я последую вслед за вами и вырою себе нору по соседству с твоей. Но ты по крайней мере будешь находиться у себя дома.

— Да что же это в таком случае за сделка?

— Единственная, которую я могу тебе предложить. — Он уже не улыбался. — Только так и не иначе. В противном случае Дэйн будет торчать в отеле «Картахена» до тех пор, пока у него не вырастет длинная седая борода, а ты будешь оставаться у меня в гостях, пока не передумаешь. — Выражение его лица стало жестким, как кремень. — Поверь мне, Серена, я не блефую. Мне не по душе прибегать к силе, но в случае надобности я умею это делать. — Он повернулся к ней спиной и бросил через плечо: — Устраивайся. Ужин в восемь. Увидимся за столом.

— Я хочу ужинать в своей комнате, — резко сказала она — Узникам положено находиться в изоляции.

Дойдя до двери, Гидеон остановился и обернулся к ней.

— В таком случае мы поужинаем в твоей комнате, — неожиданно мягко проговорил он. — Вдвоем. Ты и я. Я полагал, что ты захочешь воспользоваться Россом в качестве буфера, но оказаться с тобой один на один для меня еще лучше. — Внезапно он усмехнулся и спросил: — Можешь ли ты представить, насколько сильно я хотел тебя той ночью?