Мой возлюбленный негодяй

— Нет!

Марианна отчаянно вырывалась.

— Лежи тихо, будь ты проклята! Алекс бросился на мужчину сзади, обхватив ручонками его шею.

— Беги, Алекс! — крикнула Марианна. — Беги! Она почувствовала, как нависший над ней мужчина замер.

— Бог мой! — пробормотал он и с отвращением добавил: — Дети!

Вскочив на ноги, он отшвырнул от себя Алекса. Марианна поспешно встала на колени, стараясь дотянуться до канделябра, который выпал у нее из рук при падении.

— Марианна!

Подняв глаза, она увидела, что незнакомец держит в руках вырывающегося Алекса. Она бросилась на него, размахивая канделябром, но он моментально поднял малыша, заслонившись им как щитом.

— Ну нет, больше этот номер не пройдет, — мрачно сказал он, на этот раз по-монтавски. — Я не позволю еще раз меня ударить. Мне эта часть тела еще пригодится: евнухом стать не собираюсь.

Как и все мужчины. Как жаль, что у нее нет сабли, — она все-таки сделала бы его евнухом.

— Отпустите ребенка! — яростно потребовала она.

— Всему свое время. — Наверное, он очень силен, он держит Алекса легко, как пушинку. — Сначала ты дашь слово больше не нападать на меня.

— Отпустите его!

— Или?

— Или я придумаю, как снова сделать вам больно.

— Ах, еще угроза. Для такой юной девушки ты слишком самоуверенна.

Она сделала шаг вперед.

Он напрягся, подозрительно наблюдая за железным оружием в ее руках.

— Не подходи. — Когда она остановилась, он немного расслабился. — Или ты не знаешь, что условия всегда диктует сильнейший? Похоже, я захватил предмет, который ты высоко ценишь. — Он попятился на несколько шагов. — Он очень маленький, правда? Маленькие дети обычно боятся боли.

Ужас сковал все ее существо.

— Я убью вас, если вы…

— Я не собираюсь причинять ему вреда, — прервал он ее. — Если только ты сама меня к этому не вынудишь.

Она внимательно посмотрела на незнакомца. Его густые темные волосы теперь выбились из-под ленты и обрамляли узкое лицо, состоявшее, казалось, только из острых линий и впадин. Прямые черные брови поднимались над удивительными зелеными глазами, нос напоминал орлиный клюв. Это было суровое лицо. твердое, как гранит, — лицо человека, который умеет быть жестоким.

— Ответь на мои вопросы, и я отпущу этого молодого человека, — сказал он. — Могу успокоить тебя: я обычно не воюю с детьми.

Она ему не доверяла, но что она могла поделать?

— Что вы хотите знать?

— Почему вы оказались здесь? Она лихорадочно подыскивала слова, стараясь. чтобы ее ответ выглядел правдоподобно.

— Холодно, нам нужно было где-нибудь укрыться на ночь.

— Здесь не слишком хорошее укрытие — окно разбито. — Этот странный человек не спускал с нее глаз, стараясь прочесть выражение ее лица. Он не поверил, с отчаянием поняла Марианна. Она никогда не умела убедительно лгать. Пристально глядя на нее, он продолжал допрос: — Может быть, ты воровка? Может быть, ты пришла посмотреть, что тут можно украсть?

— Марианна не воровка! — воинственно сказал Алекс. — Она только хотела посмотреть на Окно, но его разбили. Она никогда бы…

— Молчи, Алекс, — резко прервала она мальчика. Конечно, Алекс не виноват: он просто защищал ее, не понимая, как опасно любое упоминание о Джедаларе.

— Окно? — Он оглянулся через плечо. — Да, черт возьми, оно разбито. — Страшный гнев снова исказил его лицо. — Ублюдки! Мне нужно было это Окно!

Ему нужно Окно в Поднебесье. Значит, он — один из них.

— Кто… кто вы такой?

Прищурившись, он посмотрел ей в лицо:

— Не Мефистофель, как ты, кажется, решила. А кто я такой, по-твоему?

Она облизала внезапно пересохшие губы:

— По-моему, вы из людей герцога Неброва.

— Я не из чьих людей. — Он сжал губы. — И уж конечно, не из людей этого подонка. Я не… Ох!

Алекс впился зубами в его руку.

Марианна напряглась, готовая броситься на незнакомца, если он посмеет ударить ребенка.

Но, к ее удивлению, мужчина спокойно высвободил руку и насмешливо произнес:

— Похоже, щенок тоже отчаянный.

— Он боится. Отпустите его.

— Я готов пойти на сделку. Я поставлю его на землю, если ты пообещаешь не убегать.

Кажется, он действительно не любит герцога, но это еще не значит, что он не враг. Ему нужно было Окно.

— Отпустите его и позвольте мальчику уйти, а я даю слово, что не убегу.

— Но тогда у меня не будет щита. Она презрительно пожала плечами:

— Если вы так боитесь меня… Губы его чуть заметно дрогнули, но он спокойно сказал:

— Идет. Думаю, я смогу защититься от одной маленькой девчушки. Брось свое оружие.

Поколебавшись, она выпустила из рук канделябр, и он со звоном упал на каменные плиты.

— Хорошо. Твое обещание? Она предпочла бы обойтись без всяких обещаний, но если он так настаивает…

— Я сдержу свое слово, — неохотно сказала она и быстро добавила: — Если не увижу, что Алексу грозит опасность.

Незнакомец поставил мальчика на пол.

— Ребенку ничего не грозит.

Если бы это было так! Здесь повсюду опасности, и она должна быть готова их встретить. Марианна повернулась к брату:

— Выходи в сад и дожидайся меня там. Алекс настороженно смотрел на незнакомца:

— Я не хочу идти без тебя.

Марианне тоже не хотелось, чтобы Алекс уходил. Ночь выдалась холодная, а он и без того продрог и кашляет. И к тому же неизвестно, сколько этот англичанин ее здесь продержит. Но у нее не было выбора. Алекса надо отослать подальше. Она сняла с себя шерстяную шаль и закутала мальчика.

— Не беспокойся, все будет хорошо. — Она легонько подтолкнула его. — Я скоро к тебе приду.

Алекс хотел еще что-то возразить, но, встретив строгий взгляд Марианны, повернулся и побежал к небольшой двери слева от алтаря.

Она осталась наедине с незнакомцем.

Мама…

Что, если он сделает с ней то же, что те сделали с ее матерью? Ледяная рука сжала ее сердце. С расширившимися от ужаса глазами она медленно повернулась лицом к мужчине.

— Ты отпустила моего заложника! — насмешливо проговорил незнакомец. Подняв один из канделябров, он нашел свечу, выпавшую у него из рук, когда Марианна на него налетела, и снова зажег огонь. — Без него я чувствую себя не так уверенно. Надеюсь, ты не вздумаешь снова… Какого дьявола ты так трясешься?

— Я не трясусь. — Ее глаза вызывающе сверкнули. — Я вовсе не боюсь вас.

Она не просто боится, понял он, глядя в побледневшее лицо девушки, она в ужасе. Что ж, тем легче будет заставить ее говорить — страх развяжет ей язык. И в то же время он почувствовал что-то вроде невольного уважения — такая юная и хрупкая и так отчаянно пытается скрыть свою слабость. Ему вдруг захотелось пощадить ее гордость.

— А я и не говорю, что боишься. Ты, наверное, замерзла. Ты ведь отдала мальчику свою шаль. — Он снял с себя плащ. — Подойди, я тебя закутаю.

Она посмотрела на плащ, словно это наставленное на нее острие шпаги.

— Я не буду сопротивляться, но вы должны дать мне слово, что после не убьете меня. Я нужна Алексу.

— После чего? — В его голосе слышалось недоумение. Прищурившись, он всмотрелся в ее лицо — и вдруг понял. — Ты думаешь, что я собираюсь тебя изнасиловать?

— Все мужчины так поступают с женщинами.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцатый.

— Ты выглядишь моложе.

В свободной оборванной блузке и юбке ее тело казалось таким хрупким, лишенным женственных округлостей. как тело ребенка. Она была тонкокостная, изящная, почти болезненно худенькая. Светлые волосы, заплетенные в длинную косу, еще больше усиливали ее сходство с маленькой девочкой. Одна щека была чем-то вымазана.

Марианна бросила на него презрительный взгляд:

— Какая разница, сколько мне лет? Я женщина, а мужчин интересует только это. На все остальное им наплевать.

В ее голосе слышалась умудренность взрослого, много пережившего человека, и его вдруг кольнула острая жалость.

— С тобой это уже случалось?

— Со мной — нет.