Формула Вечности

Вячеслав Шалыгин

Формула Вечности

Часть I

Круги на воде

Стук подков по мостовой и мерное поскрипывание кареты убаюкивали, но мелкая неприятная тряска не позволяла задремать. Ни мягкое сиденье, ни новые английские рессоры с ней не справлялись. Каждый булыжник, каждая кочка ощущалась спиной, вернее, ее основанием. Князь Шуйский недовольно поморщился. Трястись по булыжникам до Царицына, а затем еще дальше по грунтовой дороге до наконец-то законченного «подмосковного Версаля» представлялось весьма утомительным делом. Но не взглянуть на шедевр архитектора Баженова, по словам очевидцев, не уступающего в красоте и роскоши творениям его западных коллег, Шуйский не мог. Чтобы авторитетно рассуждать на балах и светских приемах о новостях, следует узнавать о них лично. Когда речь идет о дворцово-парковом ансамбле, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Нет, если бы Шуйскому предложили оценить архитектурную новинку где-нибудь под Парижем, он вряд ли бросил бы все дела и отправился во Францию. Просто попросил бы Антуана, коллегу из парижского отделения Цеха, прислать подробное описание и эскизы. Но в случае с «царицынским Версалем» все было проще. К тому же небольшой вояж располагал к размышлениям и спокойному анализу важнейших событий последнего времени. В городской суете на это просто не оставалось времени.

На очередной кочке карету ощутимо тряхнуло, и Шуйский вновь поморщился. Если бы еще не трясло седоков в карете, будто кости в стаканчике игрока, думалось бы и вовсе замечательно.

— Эти дороги — наша вечная беда, — словно угадав, о чем думает Шуйский, пробормотал сидящий напротив человек. — Сдается мне, никогда не научимся прокладывать их, как в Европе.

— Вы правы, сударь, — Шуйский взглянул в окно. — Но учтите, в Европе дороги прокладывали еще во времена Рима. Именно прокладывали, а не протаптывали. В России нет такой школы. Однако природа у нас замечательная и жить проще. А что до качественности дорог… к чему нам лучше? В случае военной кампании они станут дополнительной естественной фортификацией на пути неприятеля.

— А на пути собственных войск?

— Граф Суворов способен провести наши войска и не по таким тропам, — Шуйский коротко рассмеялся. — Вспомните, какие дороги были под Туртукаем или Козлуджей. Однако ничего, прошли и разбили турок наголову.

— Талантливый генерал, — собеседник кивнул. — Не проиграл ни одной баталии.

— И не проиграет — помяните мое слово.

— Думаете, турки не успокоятся?

— В ближайший год дело ограничится мелкими стычками, я уверен. Однако на прочный и долгий мир рассчитывать не следует. Они обязательно попытаются вернуть Крым. Тут-то и пригодятся полководческие таланты графа Суворова и адмирала Ушакова. Однако, сударь, мы отвлеклись от нашей первоначальной темы. Mea culpa,[1] — он задумался и перескочил на иные проблемы. — Вы имеете еще донесения?

— Да, ваша светлость, — собеседник вынул из дорожной сумки несколько бумаг. — Я не позволил себе провести сортирование, не в моем праве решать, что оставить для изучения бригадирам архива, а что предложить вам, мастер, посему…

— Полноте вам, милостивый государь, — Шуйский поднял руки. — Я доверяю вашей опытности. Изложите кратко, о чем прочие бумаги, а мне подайте самые важные. Желательно одну-две, времени мало, мы вскоре прибываем.

— Среди прочих важнейшая новость из Санкт-Петербурга. Нам сообщают, что не позднее апреля императрица должна подписать грамоту на права и преимущества дворянства.

— Разве у него мало преимуществ? — Шуйский усмехнулся. — Впрочем, законодательное их закрепление будет нелишним. Хорошо, я изучу документ позже. Что сообщают из Европы? Имеются ли обычные для нее курьезы?

— Без чудачеств Европе было бы скучно, ваша светлость, — собеседник улыбнулся. — Француз Бланшар перелетел Ла-Манш на воздушном шаре.

— Завидую, — Шуйский вздохнул. — Его наверняка изрядно поболтало от ветра, но не растрясло, как нас в этой карете. Что еще?

— Сэр Джеймс Уатт представил в Лондоне новую высокооборотную паровую машину. Она значительно совершеннее модели 1769 года и способна приводить в движение не только валы промышленных станков, но и многопудовые повозки. Думаю, за такими машинами будущее.

— А вот это не только любопытно, но и полезно, — Шуйский задумчиво прищурился. — Наверняка паровой тягой можно будет оснастить и суда.

— Конечно, ваша светлость, такие работы уже давно ведутся в той же Англии и во Франции. Маркиз Д’Аббанс уже десять лет занят экспериментированием с паровыми машинами на судах. В прошедшем году он показывал в Лионе свое новейшее судно на паровой тяге. Оно развивает немыслимо быстрый ход. — Собеседник порылся в бумагах. — Еще любопытны новые открытия королевского астронома Гершеля… вот донесение. В дополнение к обнаруженной недавно планете Уран он нашел несколько спутников на ее орбите. Если так пойдет и дальше, очень скоро люди в корне пересмотрят свое представление о Вселенной.

— Африканские догоны имеют верное представление о ней несколько тысяч лет кряду, а толку? — Шуйский пожал плечами. — Никаких практических выводов из этих знаний люди не сделают еще весьма и весьма долго.

— Как знать наперед? — собеседник покачал головой. — Король Георг Третий высоко ценит образованность и проницательный ум Уильяма Гершеля и всячески потакает ему в исследованиях. Год тому назад астроном предположил, что Солнечная система движется в пространстве. Что он откроет завтра? Множественность галактик? Темные миры?

— Главное, чтобы не открыл Вечность, — Шуйский интонацией дал понять, что беседа подходит к завершению. — Довольно о прочих известиях, любезный, мы подъезжаем. Доложите о новостях Цеха. О главной новости, как вы сами считаете.

— Помилуйте, ваша светлость, — собеседник улыбнулся. — Я только бригадир и согласно табели о рангах не имею доступа к главным новостям Цеха. Равно, как статский советник не имеет возможности вникать в дела действительного тайного советника, а уж тем более — канцлера. Это ваша вотчина, мастер. Могу доложить лишь о том, что стало главным для меня и моей канцелярии.

— Это я и хочу услышать. — Тонкий намек собеседника на возможное вскоре назначение на должность главы цехового Совета, в гражданской табели о рангах — канцлера, Шуйский пропустил мимо ушей. Пока не время об этом говорить. Даже с ближайшими помощниками. — И, пожалуйста, сударь, изъясняйтесь нормальным языком. Я порядком устал от придворной словесности. Есть ли на нашей территории Хамелеоны?

— Есть, мастер. Но это не самое худшее.

— Кто-то погиб?

— Нет.

— Что же тогда?

— Даже не знаю, как об этом доложить, мастер… — Собеседник протянул Шуйскому бумагу: — лучше прочтите. Это не займет много времени. Донесение весьма краткое.

Шуйский взял документ и пробежал взглядом по короткому тексту. Дойдя до последней точки, мастер издал невнятный звук — то ли хмыкнул с недоверием, то ли выразил свое удивление — и перечитал донесение повторно, теперь вполголоса:

— «Санкт-Петербург, 1785 года от Р.Х. 12 марта. Срочное донесение в тайную канцелярию Цеха, лично бригадиру Цеха статскому советнику Мартынову. Имею сообщить о противной Вечному естеству амурной связи неизвестного представителя (либо представительницы) Цеха и Хамелеона (либо самки оного вида), имевшей место быть летом 1784 года от Р. Х. Достоверно не выяснено, какого пола в этой паре был Хамелеон, однако смею предположить, что это была самка. Резоны просты: будь мать Вечной, скрыть graviditas[2] ей было бы трудно, а удержать в тайне рождение младенца почти невозможно. Ребенок же, в конце февраля сего года родившийся от противной естеству и закону связи, был вовремя спрятан от охотников Цеха. Сие означает, что появление младенца на свет божий проходило вдалеке от обозреваемых Цехом территорий. Развивая сию версию, смею предположить, что отец, то бишь помрачившийся рассудком Вечный, сумел скрыть свое болезненное пристрастие к самке Хамелеона, ибо имеет свободу перемещений и занятий, а посему не находится постоянно в поле зрения тайной канцелярии Цеха. Таковых вольных художников и странников в Цехе наперечет, но усилий наших сей факт не облегчит. Подозревать в столь тяжком грехе кого-либо из Вечных мужеского пола нет решительно никаких причин. Из последнего постулата вынужден сделать неутешительный вывод: нельзя исключать и вторую, менее вероятную, версию (мать Вечная, отец Хамелеон), которая совершенно запутывает следы, как душевнобольных родителей, так и достойного кунсткамеры отпрыска. Следствие продолжается. Товарищ бригадира Цеха надворный советник Лукьянов».

1

Моя вина (лат.).

2

Беременность (лат.).