Том 18

[22] 9-го июня ЦК, ПК и Военная организация устраивают совместное заседание. ЦК ставит вопрос: ввиду того, что съезд Советов и все «социалистические» партии выступают определенно против нашей демонстрации, поставить вопрос об отложении выступления. Все отвечают отрицательно.

В 12 часов ночи [22] 9-го июня съезд Советов выпускает воззвание, в котором все свои моральные силы и весь авторитет съезда Советов направляет против нас. ЦК постановляет: демонстрацию отложить ввиду того, что большинство съезда против демонстрации и, кроме того, самим съездом назначается демонстрация на [1 июля] 18-е июня, где массам удастся выявить свою волю. Рабочие и солдаты встречают с затаенным недовольством такое постановление ЦК, но они выполняют его. Характерно, товарищи, что в этот день [23] 10-го июня, утром, когда целый ряд ораторов от съезда выступал на заводах для «ликвидации попытки устроить демонстрацию», громадное большинство соглашалось выслушивать ораторов только нашей фракции. ЦК удалось успокоить солдат и рабочих, и тем были продемонстрированы наши сила и влияние.

Съезд Советов, назначая демонстрацию на [1 июля] 18-е июня, вместе с тем объявил, что демонстрация состоится под флагом свободы лозунгов. Ясно, что съезд решил дать бой нашей партии. Мы приняли вызов и стали готовить все силы к предстоящей демонстрации. Товарищи знают, как прошла демонстрация [1 июля] 18-го июня. Даже буржуазные газеты говорили, что громадное большинство шло под лозунгами, выдвинутыми большевиками. Основной лозунг — «Вся власть Советам!». Демонстрировало не менее 400 000. Только три маленькие группы — Бунд, казаки, и плехановцы — решились выставить лозунг: «Доверие Временному правительству», да и те закаялись, потому что их заставили свернуть свои знамена. съезд Советов воочию убедился, что сила и влияние нашей партии велики. У всех сложилось убеждение, что демонстрация [1 июля] 18-го июня более внушительная, чем демонстрация [4 мая] 21-го апреля, не пройдет даром. И действительно, она не должна была пройти даром. «Речь» говорила, что, по всей вероятности, произойдут серьезные перемены в составе правительства, ибо политика Советов не одобряется массами. Но как раз в этот день началось наступление на фронте, удачное наступление, и в связи с этим начались манифестации «черных» на Невском. Моральная победа большевиков была сведена к нулю; свели к нулю и те возможные практические результаты, о которых говорили и «Речь», и официальные представители правящих партий эсеров и меньшевиков.

Временное правительство осталось у власти. Факт наступления, частичные успехи Временного правительства, целый ряд проектов о выводе войск из Петрограда произвели должное действие на солдат. На этих фактах они убедились, что империализм пассивный превращается в империализм активный. Они поняли, что пошла полоса новых жертв. Фронт по-своему реагировал на политику активного империализма. Целый ряд полков, несмотря на запрещения, открыл ряд голосований о том, наступать или нет. Высшее командование не поняло, что при новых условиях России — и при том, что цели войны неясны — невозможно вслепую бросать массы в наступление. Вышло то, что мы предугадывали: наступление было обречено на провал.

Конец июня и начало июля проходят под флагом политики наступления. Идут слухи о восстановлении смертной казни, о расформировании целого ряда полков, о целом ряде избиений на фронте. Делегаты с фронта приезжают с докладами об арестах, избиениях в их рядах. Об этом же сообщают из гренадерского и пулеметного полков. Все это подготовило почву для нового выступления.

Я перехожу к самому интересному для вас, к событиям [16–18] 3–5 июля. Это было [16] 3-го июля, в 3 часа пополудни. В особняке Кшесинской на происходившей в это время общегородской конференции обсуждался муниципальный вопрос. Неожиданно влетают двое делегатов от пулеметного полка с внеочередным заявлением: «Наш полк хотят раскассировать, над нами издеваются, мы дальше ждать не можем и решили выступать, для чего уже разослали своих делегатов по заводам и полкам». Представитель общегородской конференции Володарский заявляет, что партия решила не выступать. Для ЦК было ясно, что и буржуазия, и черносотенцы хотели бы вызвать нас на выступление, чтобы иметь возможность свалить на нас ответственность за авантюру наступления. У нас было решено переждать момент наступления на фронте, дать наступлению окончательно провалить себя в глазах масс, не поддаваться на провокацию и, пока идет наступление, ни в коем случае не выступать, выждать и дать Временному правительству исчерпать себя. Тов. Володарский ответил делегатам, что у партии имеется решение не выступать, и члены партии их полка должны подчиниться этому решению. Представители полка с протестом ушли.

В 4 часа созывается собрание ЦК в Таврическом дворце. ЦК решил воздержаться от выступления. На заседании бюро Ц.И.К. я, по поручению ЦК, заявил, что наша партия решила не выступать. Я им передал все факты, сообщил о том, что делегаты пулеметного полка послали своих делегатов по заводам и фабрикам. Я предложил бюро принять все меры к тому, чтобы выступление не состоялось. Это было по нашему требованию запротоколировано. Господа эсеры и меньшевики, которые нас теперь обвиняют в подготовке выступления, забывают об этом. В 5 часов общегородская конференция постановляет не выступать. Все члены конференции расходятся по районам и заводам, чтобы удержать массы от выступления. В 7 часов вечера к особняку Кшесинской подходят 2 полка с знаменами с лозунгами: «Вся власть Советам!». Выступают два товарища: Лашевич и Кураев. Оба убеждают солдат не выступать и вернуться в казармы. Их встречают гиком: «долой!», чего еще никогда не бывало. В это время показывается демонстрация рабочих под лозунгом: «Вся власть Советам!». Для всех становится ясно, что удержать выступление невозможно. Тогда частное совещание членов ПК высказывается за то, чтобы вмешаться в демонстрацию, предложить солдатам и рабочим действовать организованно, идти мирно к Таврическому дворцу, избрать делегатов и заявить через них освоих требованиях. Это решение встречается солдатами громом аплодисментов и Марсельезой. Часам к 10-ти во дворце Кшесинской собираются члены ЦК и общегородской конференции, представители полков и заводов. Признается необходимым перерешить вопрос, вмешаться и овладеть уже начавшимся движением. Было бы преступлением со стороны партии умыть руки в этот момент. С этим решением ЦК переходит в Таврический дворец, потому что туда направляются солдаты и рабочие. В это время происходит заседание рабочей части Совета. Выступает Зиновьев и ставит вопрос об уже начавшемся движении. Под давлением этого обстоятельства рабочая секция решает вмешаться в движение и придать ему организованный характер, так как масса, не имея никаких руководящих указаний, легко может быть спровоцирована. По этому вопросу секция раскалывается: меньшинство — 1/3 — покидает заседание, большинство — 2/3 — остается, выбирает временный комитет из 15 человек, которому и поручает действовать. Часов в 11 ночи агитаторы и делегаты то и дело возвращаются из районов. Ставится на обсуждение вопрос о назначении демонстрации на [17] 4-е июля. Предложение не устраивать демонстрации громадным большинством отвергается, как явно утопическое. Для всех ясно, что выступление все равно будет, и ЦК с ПК назначают на [17] 4-е июля мирную демонстрацию. Данная днем [16] 3-го июля заметка в «Правду» о решении не выступать вырезывается, поместить другую заметку оказалось невозможным, и [17] 4-го «Правда» выходит с белым листом на первой странице. Выпускается листок, содержание которого, вероятно, всем известно. По всему видно, что предполагался не захват власти, не разгон Советов. Было бы неразумным, нелогичным обвинять нас в том, что мы, желавшие передать всю власть Советам, стремились с оружием в руках захватить власть в свои руки против Советов. Характерно, что сами представители так называемой революционной демократии признают, что наша партия не думала устроить восстание. Это прямо заявил официальный представитель Исполнительного Комитета Войтинский. (Читает выдержку из газеты «Изв. С. Р. и С. Деп.» от [17] 4-го июля): Об этом же говорится в воззвании к солдатам и рабочим от Всероссийского съезда (примечание редакции 1934 года: «Здесь в записи допущена очевидная ошибка, так как воззвание было подписано бюро ВЦИК Советов р. и с. депутатов и бюро ВИК Советов к. депутатов, Всероссийский же съезд Советов закрылся 7 июля (24 июня), т. е. до событий 16–18 (3–5) июля». — Ред.). Между прочим, о Ленине. Он отсутствовал: уехал [12 июля] 29-го июня и приехал в Петроград только [17] 4-го июля утром, после того как решение о вмешательстве в движение было уже принято. Наше решение Ленин одобрил. Выступило не менее 500 000. Слухи о том, что демонстранты хотели арестовать министров, избивали их и пр., неправильны. Ни одной попытки захватить хоть одно учреждение не было, если не считать выходок хулиганских групп и уголовных. [17] 4-го июля, когда демонстрация мирно шла, на углу Невского проспекта и Садовой началась стрельба по демонстрантам.