Том 9

Но Троцкий и Каменев затронули вопрос как раз о такого рода ошибках, которые не развились в оппозиционные течения и которые были скоро забыты. И так как оппозиция затронула именно эти вопросы, то позвольте и мне напомнить здесь о некоторых ошибках такого рода, допущенных в свое время лидерами оппозиции. Может быть это послужит им уроком и в другой раз они не будут пытаться цепляться за уже забытые ошибки.

Было время, когда Троцкий утверждал в ЦК нашей партии, что Советская власть висит на волоске, что “кукушка уже прокуковала”, и Советской власти остается жить несколько месяцев, если не недель. Это было в 1921 году. Это было опаснейшей ошибкой, говорящей об опасных настроениях Троцкого. Но ЦК его высмеял за это, а Троцкий не настаивал на этой своей ошибке, и ошибка была забыта.

Было время — это было в 1922 году, — когда Троцкий предлагал разрешить нашим промышленным предприятиям и трестам закладывать государственное имущество, в том числе и основной капитал, частным капиталистам для получения кредита. (Тов. Ярославский: “Это — путь капитуляции”.) Пожалуй, что так. Во всяком случае, это было бы предпосылкой денационализации наших предприятий. Но ЦК отверг этот план, Троцкий боролся, но перестал потом настаивать на своей ошибке, и ошибка теперь забыта.

Было время — это было в 1922 году, — когда Троцкий предлагал жесткую концентрацию нашей промышленности, такую сумасбродную концентрацию, которая неминуемо оставила бы за воротами фабрик и заводов около трети нашего рабочего класса. ЦК отверг это предложение Троцкого, как нечто схоластическое, сумасбродное и политически опасное. Троцкий несколько раз напоминал ЦК, что все же придется в будущем стать на этот путь. Однако мы на этот путь не стали. (Голос с места: “Пришлось бы закрыть Путиловский завод”.) Да, к этому шло дело. Но впоследствии Троцкий перестал настаивать на своей ошибке, и ошибка была забыта.

И т. д. и т. п.

Или возьмем друзей Троцкого — Зиновьева и Каменева, которые любят часто напоминать о том, что Бухарин как-то раз сказал — “обогащайтесь”, и танцуют вокруг этого “обогащайтесь”.

Это было в 1922 году, когда у нас обсуждался вопрос о концессии Уркарта, о кабальнейших условиях этой концессии. И что же? Разве это не факт, что Каменев и Зиновьев предлагали принять кабальные условия концессии Уркарта и, предлагая, настаивали на своем предложении? Однако ЦК отверг уркартовскую концессию, Зиновьев и Каменев не настаивали больше на своей ошибке, и ошибка была забыта.

Или взять, например, еще один факт из ошибок Каменева, о котором я не хотел бы говорить, но о котором Каменев заставляет меня напомнить, так как он надоел со своим напоминанием об ошибке Бухарина, об ошибке, которую Бухарин давно уже исправил и ликвидировал. Я говорю об одном инциденте, случившемся с Каменевым, когда он был в ссылке в Сибири, после февральской революции, когда Каменев вместе с именитыми купцами в Сибири (в Ачинске) принял участие в посылке приветственной телеграммы конституционалисту Михаилу Романову (крики: “Позор!”), тому самому Михаилу Романову, которому царь, отрекшись от престола, передал “право на престол”. Конечно, это была глупейшая ошибка, и за эту ошибку Каменев получил большую трепку от нашей партии во время Апрельской конференции в 1917 году. Но Каменев признал свою ошибку, и ошибка была забыта.

Нужно ли напоминать о такого рода ошибках? Конечно, не нужно, ибо они забыты и давно уже ликвидированы. Почему же Троцкий и Каменев тычут в нос такого рода ошибки своим партийным оппонентам? Не ясно ли, что этим они лишь вынуждают нас напомнить о многочисленных ошибках лидеров оппозиции? И мы вынуждены сделать это, хотя бы для того, чтобы отучить оппозицию от придирок и сплетен.

Но бывают ошибки другого рода, такие ошибки, на которых настаивают авторы этих ошибок и из которых вырастают потом фракционные платформы. Это уже ошибки совершенно другого сорта. Задача партии состоит в том, чтобы вскрыть такие ошибки и преодолеть их. Ибо преодоление таких ошибок есть единственное средство утвердить принципы марксизма в партии, сохранить единство в партии, ликвидировать фракционность и создать гарантию от повторения таких ошибок.

Взять, например, ошибку Троцкого во время Брестского мира, которая превратилась в целую платформу против партии. Надо бороться против таких ошибок открыто и решительно? Да, надо.

Или другую ошибку Троцкого во время профсоюзной дискуссии, которая (ошибка) вызвала всероссийскую дискуссию в нашей партии.

Или, например, октябрьскую ошибку Зиновьева и Каменева, которая создала в партии кризис перед восстанием в Октябре 1917 года.

Или, например, нынешние ошибки оппозиционного блока, которые вылились в фракционную платформу и в борьбу против партии.

И т. д. и т. п.

Нужно ли бороться против таких ошибок открыто и решительно? Да, нужно.

Можно ли замалчивать такие ошибки, когда речь идет о разногласиях в партии? Ясно, что нельзя.

Зиновьев говорил в своей речи о диктатуре пролетариата и уверял, что Сталин неправильно разъясняет понятие диктатуры пролетариата в известной статье “К вопросам ленинизма”.

Это пустяки, товарищи. Зиновьев валит тут с больной головы на здоровую. На самом деле речь может идти лишь о том, что Зиновьев извращает ленинское понимание диктатуры пролетариата.

У Зиновьева имеются две версии насчет диктатуры пролетариата, из которых ни одна не может быть названа марксистской и которые противоречат друг другу коренным образом.

Первая версия. Исходя из правильного положения о том, что партия является основной руководящей силой в системе диктатуры пролетариата, Зиновьев приходит к совершенно неправильному выводу о том, что диктатура пролетариата есть диктатура партии. Тем самым Зиновьев отождествляет диктатуру партии с диктатурой пролетариата.

Но что значит отождествлять диктатуру партии с диктатурой пролетариата?

Это значит, во-первых, — ставить знак равенства между классом и партией, между целым и частью этого целого, что абсурдно и ни с чем несообразно. Ленин никогда не отождествлял и не мог отождествлять партию с классом. Между партией и классом стоит целый ряд массовых беспартийных организаций пролетариата, а за этими организациями стоит вся масса класса пролетариев. Игнорировать роль и удельный вес этих массовых беспартийных организаций и, тем более, всей массы рабочего класса и думать, что партия может заменить собой массовые беспартийные организации пролетариата и всю пролетарскую массу вообще, — значит отрывать партию от масс, довести бюрократизацию партии до высшей точки, превратить партию в непогрешимую силу, насадить в партии “нечаевщину”,[22] “аракчеевщину”.[23]

Нечего и говорить, что Ленин не имеет ничего общего с такой “теорией” диктатуры пролетариата.

Это значит, во-вторых, — понимать диктатуру партии не в переносном смысле, не в смысле руководства партии рабочим классом, как именно и понимал ее тов. Ленин, а понимать ее в точном смысле слова “диктатура”, т. е. в смысле замены руководства насилием партии над рабочим классом. Ибо, что такое диктатура в точном смысле этого слова? Диктатура, в точном смысле этого слова, есть власть, опирающаяся на насилие, ибо без элементов насилия не бывает диктатуры, если брать диктатуру в точном смысле этого слова. Может ли партия быть властью, опирающейся на насилие в отношении своего класса, в отношении большинства рабочего класса? Ясно, что не может. В противном случае это было бы не диктатурой над буржуазией, а диктатурой над рабочим классом.

Партия есть учитель, руководитель, вождь своего класса, но не власть, опирающаяся на насилие в отношении большинства рабочего класса. Иначе нечего было бы и говорить о методе убеждения, как основном методе работы пролетарской партии в рядах рабочего класса. Иначе нечего было бы и говорить о том что партия должна убеждать широкие массы пролетариата в правильности своей политики, что лишь в ходе выполнения этой задачи партия могла бы считать себя действительно массовой партией, способной повести в бой пролетариат. Иначе партии пришлось бы заменить метод убеждения приказом и угрозой в отношении пролетариата, что абсурдно и что совершенно несовместимо с марксистским пониманием диктатуры пролетариата.

22

Нечаевщина — тактика заговорщичества и терроризма; получила название по имени русского анархиста-бакунинца С.Г. Нечаева. В конце 60-х годов XIX столетия Нечаев создал в России узкую заговорщическую организацию, оторванную от масс, в которой совершенно подавлялись воля и мнения ее членов. — 79.

23

Аракчеевщина — режим неограниченного полицейского деспотизма, произвола военщины и насилий над народом, существовавший в России в первой четверти XIX века; получил название по имени реакционного деятеля графа Аракчеева. — 79.