Том 3

Тем с большим уважением следовало бы относиться к этим организациям. Тем энергичнее должна быть наша работа по укреплению и расширению этих организаций. Пусть живут и развиваются, пусть крепнут и побеждают “самочинные” Комитеты — вот каков должен быть лозунг друзей революции.

Только враги, только заклятые враги русского народа могли бы посягнуть на целость этих организаций.

Между тем правительство Керенского с первых же дней выступления контрреволюции взяло под подозрение “самочинные” Комитеты. Не способное и не желавшее бороться с корниловщиной, боящееся массы и массового движения больше чем контрреволюции, оно с первых же дней корниловских выступлений чинило препятствия питерскому Комитету народной борьбы с контрреволюцией. И этот саботаж дела борьбы с корниловщиной оно продолжало все время.

Но этого мало. Четвертого сентября правительство Керенского издало специальный приказ, где оно объявляет революционным Комитетам открытую войну, ставя их вне закона. Третируя деятельность этих Комитетов, как “самоуправные действия”, оно заявляет, что:

“самочинных действий в дальнейшем допускаемо быть не должно, и Временное правительство будет с ними бороться, как с действиями самоуправными и вредными республике”.

Керенский, очевидно, забыл, что “директория” еще не заменена “консулатом”, а он не первый консул республики Российской.

Керенский, очевидно, не знает, что между “директорией” и “консулатом” был государственный переворот, который нужно было бы произвести раньше, чем издавать такие приказы.

Керенский не знает, что в борьбе с “самоуправными” Комитетами в тылу и на фронте ему пришлось бы опереться на Калединых и Корниловых, и только на них, причем о судьбе этих последних следовало бы ему во всяком случае помнить…

Мы убеждены, что революционные Комитеты дадут достойный отпор этому удару в спину со стороны Керенского.

Мы выражаем твердую уверенность, что революционные Комитеты не сойдут со своего пути.

И если пути “директории” и революционных Комитетов окончательно разошлись, тем хуже для “директории”.

Контрреволюционная опасность еще не миновала, — да здравствуют революционные Комитеты!

“Рабочий Путь” № 3, 6 сентября 1917 г.

Передовая

О разрыве с кадетами

Корниловщина имеет не только отрицательную сторону. Она, как и всякое явление в жизни, имеет и свою положительную сторону. Корниловщина покушалась на самую жизнь революции. Это несомненно. Но, посягая на революцию и приведя в движение все силы общества, она тем самым, с одной стороны, подстегнула революцию, — толкнула ее к большей активности и организованности, с другой стороны — раскрыла истинную природу классов и партий, сорвала с них маску, помогла разглядеть их подлинную физиономию.

Корниловщине обязаны тем, что Советы в тылу и Комитеты на фронте, переставшие было существовать, мигом ожили и развернули свою деятельность.

Корниловщине обязаны тем, что о контрреволюционности кадетов заговорили теперь все, не исключая и тех, которые вчера еще “судорожно” добивались соглашения с ними.

Это факт, что “после всего случившегося” даже эсеры и меньшевики не считают больше допустимым коалицию с кадетами.

Это факт, что даже “директория” из пяти, составленная Керенским, должна была обойтись без официальных представителей кадетов.

Можно подумать, что разрыв с кадетами стал заповедью “демократических” партий.

В этом положительная сторона корниловщины.

Но что значит порвать с кадетами?

Допустим, что эсеры и меньшевики “окончательно” порвали с кадетами, как с членами известной партии. Значит ли это, что они порвали тем самым с политикой кадетов, как представителей империалистической буржуазии?

Нет, не значит.

Допустим, что на предстоящем 12 сентября демократическом совещании оборонцы создадут новую власть без кадетов, а Керенский подчинится такому решению. Значит ли это, что они порвали тем самым с политикой кадетов, как представителей империалистической буржуазии?

Нет, не значит.

Французская империалистическая республика дает массу примеров того, как представители капитала, сами не входя в кабинет министров, “пускают” туда мелкобуржуазных “социалистов” для того, чтобы, спрятавшись за кулисами и действуя чужими руками, беспрепятственно грабить страну. Мы знаем из истории, как финансовые тузы Франции, выдвигая во главе министерства “социалистов” (Бриан! Вивиани!), а сами стоя за их спиной, с успехом проводили политику своего класса.

Вполне возможно существование такого некадетского кабинета министров и в России, который сочтет нужным проводить кадетскую политику, как единственно возможную, в силу, скажем, давления союзного капитала, данницей которого становится Россия, или в силу других обстоятельств.

Нечего и говорить, что на худой конец кадеты ничего не будут иметь против такого кабинета министров, ибо не все ли равно, в конце концов, кто проводит кадетскую политику: лишь бы она проводилась!

Очевидно, центр тяжести вопроса не в личном составе правительства, а в его политике.

Поэтому кто хочет действительно, а не для виду только, порвать с кадетами, тот должен, прежде всего, порвать с политикой кадетов.

Но порвать с политикой кадетов — это значит порвать с помещиками и передать их землю крестьянским Комитетам, не останавливаясь перед тем, что такая мера нанесет тяжкий удар некоторым всесильным банкам.

Порвать с политикой кадетов — это значит порвать с капиталистами и поставить рабочий контроль над производством и распределением, не останавливаясь перед тем, что для этого придется посягнуть на прибыли капиталистов.

Порвать с политикой кадетов — это значит порвать с грабительской войной и тайными договорами, не останавливаясь перед тем, что такая мера нанесет тяжкий удар империалистическим кликам союзников.

Могут ли пойти меньшевики и эсеры на такой разрыв с кадетами?

Нет, не могут. Ибо они перестали бы тогда быть оборонцами, т. е. сторонниками войны на фронте и классового мира в тылу.

К чему же сводится в таком случае непрекращающаяся шумиха меньшевиков и эсеров о разрыве с кадетами?

— К словесному разрыву с кадетами, и — только! Дело в том, что после провала корниловского заговора, после разоблачения контрреволюционной природы партии Милюкова, открытое соглашение с этой партией стало крайне непопулярным среди рабочих и солдат: стоит меньшевикам и эсерам пойти на такое соглашение, и они мигом растеряют последние остатки былой армии. Поэтому вместо открытого соглашения им приходится идти на соглашение замаскированное. Отсюда шумиха о разрыве с кадетами, прикрывающая закулисное соглашение с кадетами. Для виду — долой кадетов! На деле — союз с кадетами! Для виду — правительство без кадетов! На деле — правительство для кадетов, отечественных и союзных, диктующих свою волю “власть имущим”.

Но из этого следует, что Россия вступила в ту полосу политического развития, когда открытое соглашение с империалистической буржуазией становится рискованным. Мы переживаем период социал-оборонческих, некадетских по составу, правительств, призванных тем не менее творить волю империалистической буржуазии.

Появившаяся на днях “директория” представляет первую попытку создания такого правительства.

Надо думать, что назначенное на 12 сентября совещание, если оно не кончится фарсом, попытается создать такое же, должно быть, “более левое” правительство. Обязанность передовых рабочих — сорвать маску с таких некадетских правительств и показать массам их действительную кадетскую сущность.

“Рабочий Путь” № 3, 6 сентября 1917 г.

Подпись: К. Ст.