Страница 110 из 132
Фолет
Следом! — с американцами? пропал я! ах! я бы хотел иметь теперь рысьи ноги. Тут-то бы ты моей храбрости посмотрела! О Гишпания! Гишпания! там, бывало, вмиг стрячка дашь от неприятеля.
Цимара
А ты бегивал?
Фолет
Удавалось! — Надобно знать, что я вспыльчив и сердит, и если я сражусь, тогда пластом положу неприятеля; а потому-то профессор Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо всегда мне говаривал: сердись издали!
Цимара
Но он уже близко!
Фолет
Близко? — вот теперь-то ты увидишь, что когда я рассержусь, тогда рысист, как заяц… (Убегает из всей силы.)
Цимара
(одна.)
Мне кажется, что брат мой строго за мной присматривает. Если он узнает, что я люблю гишпанца! — Он их ненавидит, и между тем любит пленницу свою Ельвиру. Я сама не любила гишпанцев; но приближилась к Гусману — сердце мое начало биться сильно, сильно и — я в нем нашла первого своего друга, полюбила его нежно и с ним всю Европу. Как это странно! Один человек может заставить любить целый свет!
Ария
Цимара, Ацем, Ельвира, а потом Сорета.
Ацем
Оставь свой страх, нежная Ельвира, ты увидишь, что сердце американца нежнее, чувствительнее, нежели европейца; ты увидишь. — Ты здесь, Цимара? разве не знаешь, что за этою горою гишпанское селение? — (Особо.) Подозрение мое увеличивается!
Цимара
Знаю. Что до этого за нужда?
Ацем
Берегись, если я что замечу!
Ельвира
Гусман! любезный брат! так я навсегда разлучена с тобою?
Цимара
(особо.)
Она сестра Гусмана! перестань плакать, Ельвира, и будь моею сестрою.
Ацем
Ельвира! я постараюсь, чтоб ты забыла Гишпанию. Если ты не найдешь во мне гибкости и лукавства европейца, то найдешь душу, сердце, желание тебе угодить.
Ария
Ельвира
Верю; сердце мое — твой защитник. Во враге — вижу я моего любовника; в его воле — мои законы.
Сорета
(вбегая, шепчет Цимаре.)
Они скоро должны быть, а брат мой здесь.
Ацем
(особо.)
Догадки мои становятся основательнее. (К ним.) Вы шепчете — бойтесь! Американец столь же страшен во гневе, как нежен в любви. — Ельвира! печаль твоя раздирает душу мою.
Ельвира
Ария
Ацем
Время прекратит печаль твою. Может быть, одноземцы твои увидят нашу невинность, справедливость и обоймут тех, которых они терзают; брат твой найдет во мне друга, прижмет его к сердцу.
Сорета
(тихо Цамаре.)
Пойдем с нею в шалаш; а как скоро брат уйдет, тогда побежим к нашим милым, а ему скажем, что из шалаша не выйдем.
Цимара
(тихо.)
Хорошо. Какая ты обманщица!
Сорета
(тихо.)
Я познакомилась с европейцами!
Ацем
Сестрицы! проводите к себе Ельвиру; а я пойду осмотреть, нет ли опасности от гишпанцев (особо) , и замечать за вами.
Уходят в разные стороны; на театре темнота.
Фолет
(входит в ужасном страхе.)
Уф! какая скотская темнота! Верно профессор мой Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо посмотрел бы издали. (Оглядываясь.) Всякое дерево кажется мне лешим! И в такую дьявольскую ночь делать надобно любовные свидания! Если бы я был американец, то бы носа из шалаша не высунул. — Скитаться одному между дерев, зверей, американцев и леших! — О! премудрый Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо! правда твоя, что всего лучше любить и сражаться издали. — Но где Гусман? может быть, он здесь, и так же трусит, как и я. — Ась? — кто тут? — беда моя! со всех сторон шум и ужас. — Я думаю, что лешие со всего света собрались сюда. — Истолкут они меня, как в ступе.
Ария
Фолет, Гусман, Сорета, Цимара, Ацем.
Дон Гусман
Я думаю, что они здесь. Фолет! Фолет! никого неслышно!
Ацем
Сестры мои ушли из шалашей. Жестокие европейцы! Вы далеко простираете свои злодейства. Послушаю, не здесь ли они?
Цимара
Я дрожу. Что с нами будет?
Сорета
Не бойся. Ежели Фолет и Гусман здесь, нам хорошо будет.
Ацем
(находя Фолета.)
Кто это?
Фолет
(лежа.)
Это я, Соретушка, твой милый Фолет, первый ученик философа Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда.
Ацем
(рассердясь.)
Кто ты такой?
Фолет
Тьфу! как это глупо! приголубь меня, Соретушка!