Королева льда

Серебряный лунный свет на сверкающих лезвиях коньков, струящийся шелк и черная грубая хлопковая ткань, парящая мелодия, переплетенные тени и свечение между ними – неповторимые, волшебные минуты.

Дани не заметила, в какой момент непреодолимое желание принадлежать Энтони охватило ее. Возможно, это случилось во время исполнения одного из пируэтов, когда их бедра соприкасались и обжигали друг друга. Или когда он поднял ее и держал в своих руках с такой нежностью, что слезы подступили к ее горлу. Дани ничего не ощущала, кроме все возрастающего вожделения, и по тому, как постепенно руки Энтони становились все напряженнее, она понимала, что его охватывают те же чувства. Жилка на его виске отчетливо пульсировала, и Дани знала, что ее сердцебиение столь же неровно. Каждой частичкой кожи Дани чувствовала тепло его стройного гибкого тела. У нее было такое ощущение, что нервные окончания обнажились, поэтому каждое прикосновение воспринималось так болезненно. Энтони крепко обнимал ее, иногда его движения не попадали в такт музыке, он начинал немного спотыкаться, но и тогда не отрывал Дани от себя. Его грудь вздымалась при каждом вздохе, хотя он старался не выдать истинных чувств.

– Думаю, нам лучше закончить этот ритуал ухаживания, – сдавленным голосом сказал он.

– Согласна, – медленно ответила Дани, касаясь губами его шеи. – Потому что нам надо идти еще дальше.

Не дожидаясь его ответа и не обращая внимания на внезапную скованность его тела, она быстро подняла голову и поцеловала Энтони долгим сладостным поцелуем, сперва лаская его губы своими жаркими губами, а затем посылая в атаку язычок, страстно овладевший его ртом.

Энтони на мгновение растерялся, потом застонал от наслаждения и сам атаковал. Их языки встретились в поцелуе, касаясь друг друга с горячей настойчивостью, медленно исследуя каждую гладкую жемчужинку зубов, играя и соперничая друг с другом.

Казалось, поцелуй будет длиться вечность. Наконец Энтони откинул голову назад и жадно вдохнул.

– Надо подождать Калгари! – только и сумел сказать он.

Дани еще ближе прижалась к нему:

– Я возьму «золото», – пылко сказала она. – И ты тоже будешь моим. Все, что мне нужно, будет принадлежать мне.

– Я сказал тебе…

– Ты многое говорил. – Ее губы нежно двигались по горящей коже его напряженной шеи. – Я перестала слушаться, потому что для меня кое-что из сказанного тобой стало неприемлемым.

Энтони едва ли слышал, что она говорит. Сейчас он только ощущал упругость ее округлой груди, отделенной от него лишь тонкой тканью, и чувствовал непреодолимый соблазн проникнуть рукой за эту преграду и превратить свое желание в реальность. Он сделал движение, и Дани поняла его намерение.

– Нет, – лукаво произнесла она и легонько, но невообразимо возбуждающе укусила его за подбородок. – Прошло время, когда только ты управлял нашими отношениями, теперь это будет совместный проект.

– Дани, я не буду…

– Нет, будешь. – Она внезапно вырвалась из его объятий, проказливо смеясь, и стала откатываться назад, не отрывая от Энтони искрящихся глаз. – Я очень решительная женщина. – Ее пальцы играли краем свитера, чуть приподнимая и затем опуская его. – Раньше ты всегда давал мне все, что я хотела, и я не вижу причины отменять это правило. – И Дани одним легким движением сняла свитер. Ее грудь наполнилась лунным светом, розовые соски потемнели и напряглись. – Я помню, как ты обнимал меня, – томно произнесла Дани. – А ты помнишь? Я хочу вновь почувствовать твои руки.

Энтони прекрасно помнил, и это воспоминание переросло в болезненную напряженность в его чреслах.

– Ты замерзнешь, – хрипло сказал он.

– Надеюсь, что нет. – Даня пьяняще сладко улыбнулась ему. – Думаю, ты не дашь мне замерзнуть. – Она встряхнула своими огненными волосами, и они разметались и упали мерцающим каскадом на ее плечи и спину. Свитер все еще был в ее руке. Но вдруг она бросила его Энтони и кинулась прочь к скамейке в тени катка.

На мгновение Энтони застыл, сжимая в руках мягкую шерсть. Он находился в некотором замешательстве, не зная, что делать дальше. Ему открылась другая Дани, и он не вполне представлял, как ему справиться с ситуацией. Он понимал, что все меньше остается сил бороться с собой, со своими желаниями. В конце концов, он же не может позволить ей бродить тут полураздетой! И Энтони решительно направился к скамейке.

Но Дани там уже не было. На лавочке небрежно лежали лить ее спортивная сумка и коньки. Как она могла снять их так быстро? Он увидел Дани, стремительно движущуюся по холодному, как лед, деревянному полу в одних колготках. Энтони сел на скамейку, быстро снял свои коньки и надел легкие кожаные туфли, в которых пришел сюда.

– Дани! – позвал он, стараясь, чтобы его голос прогремел под высокими сводами как можно более грозно. Энтони начал перешагивать через ряды зрительских мест. – Дани, черт возьми, ответь мне!

Сверкающая плиссированная материя небрежно лежала на одном из кресел. Энтони протянул руку: ее юбка. Он внезапно почувствовал вспышку страсти.

– Дани!

Белоснежные трусики небрежно лежали на подлокотнике одного из зрительских кресел. Энтони даже не подошел к нему, продолжая с неуклюжим оцепенением лунатика двигаться к двери раздевалки. Он знал, что увидит, когда откроет ее. У Энтони было такое ощущение, как будто кто-то ударил его ногой в живот. Он вошел внутрь.

Дани сидела на полу в изголовье импровизированной кровати, которую она смастерила из широких подушек, снятых с кушетки. Руки спокойно были сложены на коленях. Темные глаза поблескивали в неярком свете лампы. Энтони не мог оторвать горящего взгляда от ее сверкающей наготы, и от этого нарастало ее возбуждение и замирало дыхание.

– Я слышала, что погоня интригует мужчину и делает его цель более желанной, – тихо произнесла Дани. «Я не должна быть нерешительной», – горячо убеждала она себя. Как ей удастся соблазнить Энтони, если она будет вести себя не как роковая женщина, а как неуверенная в себе девчонка? – Думаю, охота доставила тебе некоторое удовольствие. Ты заинтригован?

– Нет. – Он закрыл дверь и прислонился к ней, не отрывая глаз от дивного зрелища. Его взгляд вызвал в Дани новую волну сладостного возбуждения. – Я не заинтригован. Я рассержен. И я… – он осекся, – я сдаюсь. – Он уронил ее одежду и стал быстро расстегивать брюки.

– Ты можешь не раздеваться, если не хочешь, – сказала Дани, всеми силами пытаясь казаться серьезной, произнося эту фразу.

Энтони выпрямился и свирепо посмотрел на нее, но, тут же поняв, что это шутка, снял свой свитер и отбросил его в сторону.

– Ну уж нет.

Дани внимательно следила за тем, как он раздевался, как обычно, быстро и красиво. – Не так уж ты и сердит, Энтони! – лукаво заметила она.

– А чего ты ожидала? – спросил он, пересекая комнату и направляясь к ней. – Мне не нравится, когда меня заставляют делать что-то против моей воли.

– Разве я заставляю тебя? – спросила она удивленно. – Я думала, что обворожила тебя. – Дани почувствовала некоторое напряжение: даже в эти минуту он пытается полностью подчинить ее себе.

Энтони опустился перед ней на колени.

– Так и есть. – Прядь огненных волос ниспадала на обнаженную грудь. Энтони хотел ласково убрать их и дотронуться языком до нежной кожи, но боялся, что страсть захватит его настолько, что он превратится в дикое животное, как только прикоснется к Дани. Черт возьми, он не хотел насиловать ее! – Не уверен, что смогу быть нежным с тобой, – сказал он, запинаясь. – Я никогда никого не хотел сильнее, чем тебя.

Дани расслабленно протянула к нему руки.

– По-моему, я не говорила, что требую твоей нежности. Не думай обо мне, о себе я подумаю сама. Помнишь – ты все время учил меня именно этому?

– Сейчас немного другая ситуация, – тихонько пробормотал он. Его темная голова наклонилась, он губами отодвинул немного в сторону рыжий локон, освобождая розовый бутон соска, и стал нежно ласкать его своим теплым языком. – Сейчас мы будем заботиться друг о друге. – Неожиданно он резко положил ее спиной на подушки и несколько мгновений смотрел на нее глазами, подернутыми пеленой желания.