Иллюзия

Глава 16

Найджел заговорил, обращаясь прямо к Лэнсу. Его взгляд был направлен мимо стройной фигурки черноволосой женщины, слова слетали, как удары плети.

– И ты хотел, чтобы я хоть немного больше доверял тебе? Какая прелестная мысль!

Лэнс еще выше вздернул подбородок. Он не двигался, словно пригвожденный к дверному проему.

– Я думал… – Он умолк и провел ладонью по лицу. – Я не мог, Найджел, я не мог…

Неужели Найджел сейчас потеряет контроль над собой? Фрэнсис со страхом ждала этого, но боялась она не за себя – только за него. Он же, как слепой, строил защитную стену из слов, отказываясь узнавать стоящую перед ним женщину.

– Если тебе есть что сказать, Лэнс, поторопись. Но я сильно сомневаюсь в силе твоих доводов.

Лэнс молча отвернулся. Глаза его горели. Черноволосая женщина тронула Найджела за рукав.

– Ах, мой дорогой! Не надо! Не надо! Лэнс не виноват. Это я больше не могла вынести того, что мы наделали.

Найджел наконец повернулся к ней. Он не скрывал своей ярости.

– Нет, моя дорогая, я тут ни при чем. Но как драматичны наши появления – настоящий спектакль, правда? А исчезновения?

Отшатнувшись, как от удара, женщина опустилась в кресло. Черные волосы поглощали свет свечи. Она была красива. Ее кожа была нежной и чистой, прозрачной, как у фарфоровой статуэтки, с яркими пятнами губ и щек. Темные глаза влажно блестели.

Она медленно стянула перчатки, а затем бросила на Найджела искрящийся, как черные бриллианты, взгляд.

– Прости меня, любовь моя. Прости мне одну-единственную вещь. Я не позволила Лэнсу сказать тебе. Я должна была сделать это сама, но у меня не хватало мужества – так долго! Я понимала, что это грешно, но если бы ты знал, как я жаждала… – Она протянула свои обнаженные руки и схватила пальцы Найджела. Кольца ее искрились и поблескивали. – Иди ко мне! Иди, Найджел! Прости меня или я умру!

Свободной рукой Найджел коснулся черного локона за ее ухом.

– Мне больше нравились рыжие, дорогая.

Она повернула голову и прижалась губами к его запястью.

– Это всего лишь краска. Ее легко смыть.

Некоторое время он стоял неподвижно, позволяя ей целовать его руку. Наконец она обхватила обеими руками его ладонь и провела ею по своей щеке. Теперь она плакала, не скрывая слез.

Найджел смотрел поверх ее склоненной головы на Лэнса, который неподвижно стоял в дверях, кусая губы.

– И давно, Лэнс? Давно ты знаешь?

Лэнс сглотнул. Он смотрел, как слезы женщины капают на ее роскошную юбку.

– С той ночи в Латинском квартале, первого нюня… Фрэнсис знала, что Найджел будет безжалостен. Она оказалась права.

– …когда ты решил, что мир без меня станет лучше? Возможно, было бы правильнее, если бы ты тогда добился своего.

Найджел взглянул на черноволосую женщину и вырвал у нее свою руку. Она закрыла лицо ладонями и, всхлипывая, прижалась головой к его бедру.

Фрэнсис поняла, кто эта женщина. Она не могла быть никем другим. Кто еще мог так сильно тронуть Найджела, повергнуть в такое отчаяние? Кого еще он любил так сильно, что был готов умереть?

«Рыжие мне нравились больше. Они доходили ей до талии, горя огнем в лучах солнца». Ее имя набатом звучало в мозгу Фрэнсис: Катрин, Катрин, Катрин.

Найджел пытался сохранить спокойствие. Катрин жива. Катрин жива! Она была такой же прекрасной, как прежде. Странно, его занимали совершенно несущественные вещи. Неужели рыжие волосы тоже были крашеными? Какой у нее, черт побери, естественный цвет волос? Ее вздрагивающие плечи прижимались к его бедру, вызывая поток воспоминаний. Зачем? Зачем? Неужели все эти мучения были бессмысленными? Три дня, ножом – этого никогда не было! Значит, все это неправда? Хуже того! Неужели все это время он гнался за призраком?

Он убрал ее ладони с лица и повернул ее голову к себе.

– Что произошло, Катрин? – спросил он как можно мягче. Она улыбнулась сквозь слезы чистой и открытой улыбкой, лишенной коварства и молящей о доверии.

– В тот день я отправилась на встречу, о которой мы уславливались, меня ждала полиция. Кто-то сообщил им. Они сказали, что это сделал ты. Я не могла им поверить, Найджел! Но ты уехал из Парижа. Это разбило мне сердце. Как ты мог уехать? Как ты мог вот так бросить меня?

– Лэнс тебе не рассказывал?

Найджел почувствовал мрачный юмор ситуации. Каковы бы ни были его подозрения, он теперь несет наказание за собственное легкомыслие. Он с болезненной остротой чувствовал присутствие Фрэнсис, которая застыла у стены, словно статуя. Боже мой, если бы он мог отослать се раньше! Мозг его лихорадочно работал, пытаясь постичь всю серьезность случившегося, определить, что все это значит, и найти единственно правильный выход. Ярость захлестывала его. Но он не должен отвлекаться ни на секунду – даже если Фрэнсис неправильно истолкует его поведение и будет вечно презирать его. Если судьба решила заполнить его жизнь нелепостями, так тому и быть.

– Но откуда он мог знать, Катрин? – Голос Лэнса был полон муки. – Мы думали, что они убили вас.

– А почему, Катрин? – спросил Найджел. – Почему они этого не сделали?

Щеки ее покрылись очаровательным румянцем, глаза заблестели.

– Сам Бонапарт сохранил мне жизнь и выслал из Франции. Я вернулась в Россию. Ты не можешь осуждать меня за это. Но я никогда не сомневалась в тебе. Предателем был Уиндхем, ведь так?

Найджел ясно видел правду. Он собрал все свои силы, чтобы спокойно принять эту новую реальность.

– Но Уиндхем исчез, а ты опять в Париже? Чтобы отомстить за нанесенные оскорбления?

Катрин напряглась и на мгновение опустила глаза – этот жест выдал ее, – а затем снова взглянула ему в лицо.

– Как ты можешь? Как ты можешь быть таким жестоким? Я любила тебя. Я любила тебя все эти годы.

– Тогда зачем, – тихо спросил он, – зачем ты затащила Лэнса к себе в постель?

Фрэнсис рухнула в кресло. Она подняла обе руки и опустила чадру на лицо. Это была откровенная трусость. Мужество покинуло ее, а гордость не позволяла показать Найджелу, что она чувствует себя так, будто с нее содрали кожу, и что больше не может сдерживать слез.

«Зачем ты затащила Лэнса к себе в постель?»

Лэнс дернулся, как от удара.

– Ради всего святого! Какого черта тебе нужно, Риво? Неужели ты думаешь, что Катрин обычная женщина? Именно ты утверждал, что нет! Боже мой! Боже мой! Она любит только тебя. Тем не менее ты хочешь заставить ее платить. Хочешь, чтобы она ползала перед тобой, моля о прощении? Она не унизилась бы так ни перед каким другим мужчиной!

– Неужели? – тихо спросил Найджел. – Значит, княгиня Катрин не унижалась, когда во время отступления из Москвы сделала своим любовником Бонапарта?

Лэнс побледнел. Фрэнсис видела, что губы его шевелятся, но он не произнес ни звука.

Катрин встала и схватила Найджела за руку.

– Ты ревнуешь? К Наполеону? К этому маленькому человечку? Перестань! Радуйся, что он сохранил меня для тебя.

Найджел позволил ее рукам скользнуть себе под сюртук. У него был спокойный, невозмутимый вид.

– А Лэнс? Я ведь не ошибся, правда?

– Какое это имеет значение? – глухо произнес Лэнс. – В жизни бывает всего лишь одна большая любовь, не правда ли? Такая, как у тебя и Катрин. Я уступаю ей дорогу.

Фрэнсис хотела уйти, но кресло, казалось, крепко держит ее. Сердце то бешено колотилось, то замирало.

Катрин подняла руки и обхватила ладонями лицо Найджела.

– Лэнс любит тебя так же, как я. Он понимает. Найджел ласковым движением убрал ее руки.

– Какое милое предложение – любовь втроем? Фрэнсис не заметила, как Лэнс пересек комнату и подошел к ней. Он взял ее за руки и стащил с кресла. Чадра сползла, и Фрэнсис увидела его глаза. У Лэнса был почти безумный вид – падший ангел, перед которым разверзся ад.

– Мисс Вудард! Фрэнсис! Разве вы не видите? Риво сдерживает свои чувства из-за нас! Черт возьми, вы ничего не значите для него, и я тоже здесь лишний. Пойдемте со мной! Оставьте их с Катрин вдвоем. Сейчас мы больше ничего для него не можем сделать.