Наследство для двоих

– Ну как прокатилась – неплохо? Как Ахар, хорошо шел сегодня?

– Да. – На секунду прервав свое занятие, Эбби закатала повыше рукава толстого свитера, ощутив при этом, насколько чувствительна стала ее грудь.

– После прогулки не полегчало?

– Так ведь я и так неплохо себя чувствую. Мне и до прогулки хорошо было, – произнесла она с преувеличенной бодростью, ощущая его пристальный, изучающий взгляд. За последние два дня Эбби не раз ловила на себе этот проницательный взор. Может быть, он в самом деле заподозрил что-то неладное? А может, это она стала чересчур мнительной.

– Когда человека гнетут заботы, верховая прогулка иной раз помогает лучше любого лекарства.

– Заботы? Какие еще заботы? С чего это ты взял, что меня гнетут заботы? Если они у меня и есть, то их не больше, чем обычно. Просто устала немного, вот и все.

Впрочем, по правде говоря, уставала она в последнее время значительно больше обычного. Иногда ей хотелось только одного – заснуть на целую неделю, и то, казалось, мало будет.

– Что ж, состояние для тебя вполне естественное, – тихо проговорил он, и Эбби невольно метнула в его сторону настороженный взгляд. На его лице, обычно абсолютно бесстрастном, сейчас лежала тень тревоги. – Ты выглядишь, как женщина, которая готовится… – Он внезапно замолк, словно испугавшись слов, сорвавшихся с его губ.

Эбби поняла, что скрывать от него правду больше не имеет смысла. Конечно же, он обо всем уже догадался. Сосредоточенно нахмурившись, она повернулась к нему лицом.

– Ты хорошо разбираешься не только в лошадях. Я надеялась, что ты не заметишь, но, наверное, ошиблась. Тебя не проведешь… Да, я беременна.

– Значит, это правда?

– Да, я беременна от Маккрея Уайлдера. – Эбби знала, что Бен ни за что не спросит о том, кто отец еще не родившегося ребенка. И все же сказала. – Он был на вечеринке, которую мы организовали в начале нынешнего месяца в Ривер-Оуксе. – Хотя с того дня прошло чуть больше трех недель, сейчас казалось, что минула уже целая вечность. – Я думала… Хотя, впрочем, какое сейчас имеет значение, что я думала. Главное в том, что я ошиблась.

– А он знает?

– Нет! – почти выкрикнула она. – И он никогда ни о чем не узнает, Бен. Никто не узнает! Я хочу, чтобы ты дал мне слово, что никому не расскажешь, кто отец моего ребенка. Даже моей матери!

– Не расскажу, коли ты того не хочешь, – согласился Бен, хотя и с видимой неохотой. – Но что же ты собираешься делать?

Она уже достаточно думала над этим вопросом и, перебрав несчетное количество вариантов, сделала окончательный выбор.

– Я сохраню ребенка. – Пусть это в корне изменит ее жизнь, пусть… Несмотря ни на что, Эбби хотела, чтобы у нее был ребенок. В конце концов все сводилось к этой простой истине.

– Но ты молода, и у тебя нет мужа. Ты же знаешь, что будут говорить люди, – с сокрушенным видом напомнил он ей.

– Значит, мне всего-то и остается, что обзавестись мужем, не так ли? – весело воскликнула Эбби, однако беззаботность тона отнюдь не выражала ее истинных чувств. Со стороны поля донесся рокот мотора, и она обернулась, бросив короткий взгляд на тракториста. – А вот и подходящий кандидат. Что скажешь?

– Интересно, просил ли он твоей руки? – недоверчиво осведомился Бен.

– Нет еще, но это мелочь, – бесшабашно повела плечом Эбби. Этот жест помогал ей отогнать тяжелые раздумья, которые в последние дни часто одолевали ее. И если сейчас она действовала грубо и жестко, то лишь потому, что была вынуждена делать это. Сейчас, когда она ждала ребенка, ей следовало в первую очередь быть практичной. Глубокие переживания были для нее непозволительной роскошью, и при этом не имело значения, о чьих переживаниях идет речь – ее собственных или Доби.

– Уж его-то я как-нибудь захомутаю, – уверенно заключила она.

– Подумай, нужен ли тебе муж, которого можно захомутать, – нахмурился Бен.

– А мне муж вообще не нужен! – запальчиво объявила Эбби. – Но раз уж обстоятельства складываются так, что без мужа не обойтись, то почему бы не выйти за покорного?

– Но ты не будешь его уважать.

– Мне вовсе незачем уважать его. Мне только и надо, что выйти замуж. – Впрочем, ей вовсе не хотелось обливать Доби презрением, а потому она добавила: – К тому же Доби будет хорошим отцом.

День шел своим чередом. Лошади были уже накормлены, и можно было идти домой. Путь Эбби лежал мимо сарая, в котором стояла сельскохозяйственная техника. Увидев внутри Доби, который копался в тракторных частях, она на секунду заколебалась. Больше всего на свете ей хотелось сейчас завалиться в постель, но ее новый план не терпел отлагательств. А потому Эбби, решительно изменив маршрут, шагнула под навес.

– Привет, Доби.

При звуке ее голоса тот молниеносно выпрямился и вытер замасленные руки ветошью.

– Привет, Эбби, – Доби тепло улыбнулся в ответ. – Видел сегодня, как ты каталась верхом.

– И я тебя видела, – тоже улыбнулась она и тут же перешла к главному. – Вот и подумала, что ты делаешь сегодня вечером. Что касается меня, то я с удовольствием зашла бы куда-нибудь, где можно выпить, а то и потанцевать чуть-чуть. Да что-то не хочется одной. Не очень хорошо это будет выглядеть со стороны. Может, составишь мне компанию?

От изумления Доби на несколько секунд онемел.

– Так ведь я с радостью, – смог наконец вымолвить он, машинально сбив на затылок изрядно потрепанную широкополую шляпу, из-под которой упала на лоб соломенная челка. – Может, выйдем пораньше? Поужинаем где-нибудь вместе.

– Неплохая идея, – с готовностью согласилась она.

– Я заеду за тобой около семи. Устраивает?

– Вполне. К тому времени я буду уже готова.

В тот вечер Доби заехал за ней на новеньком пикапе, который обычно простаивал неделями в гараже под тентом, чтобы на сверкающий капот даже пылинка не села. Да и сам Доби выглядел на сей раз настоящим франтом: прилизанный, в ковбойской куртке, новых джинсах с отутюженными стрелками и сапогах из змеиной кожи, тоже ковбойских. На нем все буквально сияло, в том числе золотистые волосы с рыжеватым оттенком, на которые он явно не пожалел шампуня.

Вечер оказался вовсе не таким мучительным испытанием, как того опасалась Эбби. О таком внимательном кавалере можно было только мечтать. Доби забегал вперед, чтобы распахнуть перед ней двери, предупредительно отодвигал и пододвигал стул, носился к бару и обратно, принося свежие порции напитков. За ужином беседа шла в основном о его ферме и нынешних ценах на сельхозпродукты. Развлечения в деревенском баре ограничились тустепом и медленными танцами, причем он подчеркнуто держался от нее на почтительном отдалении, не позволяя себе приблизиться даже на сантиметр. Это не могло не подтолкнуть Эбби к выводу, что в прошлом она отвергала знаки внимания с его стороны столь часто, что он в конце концов стал бояться ее как огня.

По пути домой на нее нахлынуло чувство раскаяния. Сейчас ей было стыдно за то, как низко она поступает с ним, и она почти желала, чтобы Доби не был с ней столь обходителен. И все же в данной ситуации она была вынуждена поступать именно так. Так было лучше для всех.

Эбби сидела, ожидая, когда Доби подойдет, чтобы помочь ей выйти из пикапа. Открыв дверцу, он подал ей руку.

– Ну вот ты и дома, живая и невредимая.

Эбби спрыгнула с подножки грузовичка, но руку провожатого не выпустила.

– Надо бы сперва проведать Ривербриз. Пойдешь со мной?

– Конечно, – согласился он, однако не без опаски, словно не был уверен до конца, что ей от него нужно.

Выпустив его руку, Эбби направилась к коровнику.

– Мне было так хорошо сегодня вечером, Доби. Надеюсь, тебе тоже понравилось?

– Понравилось, – эхом откликнулся он, следуя за ней. Сейчас их разделяло каких-нибудь полшага. – Я тоже давно нигде не был и забыл уж, что такое развлечения.

Привычно опередив ее, Доби распахнул перед ней створку ворот. Войдя внутрь, Эбби щелкнула выключателем. Несколько лошадей, всхрапнув, вскинули головы, с любопытством разглядывая нежданных посетителей. Эбби направилась мимо них прямиком к стойлу ее любимой кобылы. Приветливо закачав головой, Ривербриз ткнулась ей в ладонь своими бархатистыми ноздрями.