Наследство для двоих

– Детка. – Конюх прижал ее к своей груди. Ей хотелось поплакать еще немного, но на сей раз она не могла позволить себе это. Теперь уж он не сумеет убедить ее в том, что все образуется и будет хорошо. – Бедная твоя мама! Как это, должно быть, тяжело для нее!

Мама… А ведь Эбби даже не подумала, каким ударом эта новость станет для ее матери. Слишком велик был шок, испытанный ею самой. Теперь она оставалась единственной поддержкой для Бэбс и должна думать не только о себе, но и о матери. Это несправедливо, но кто сказал, что жизнь – справедливая штука?

– Ривер-Бенд, лошади – все пойдет с молотка. Кроме Ривербриз. Она принадлежит мне.

Эбби повернулась к своей любимице.

– Она хорошая лошадь. С ее помощью ты сможешь создать новый табун.

– Не надо, Бен. – Эбби с трудом проглотила комок, застрявший в горле. – Сейчас не время тешить себя глупыми несбыточными мечтами. Единственное, что должно меня теперь заботить, – это где найти крышу над головой и еду на стол. И – мама. Теперь я должна заботиться и о ней.

Бэбс прижала пальцы к пульсирующим вискам, затем опустила руки и встала с кресла. Ей хотелось забыть все, о чем говорил Лейн, поверить в то, что положение дел не такое уж скверное, каким он его нарисовал. Однако это не удавалось. Теперь никто не сможет справиться с трудностями за нее – ни Дин, ни Р.-Д. У нее не осталось никого, кроме Эбби.

Услышав, как открылась входная дверь, Бэбс повернула голову в сторону холла. Она узнала знакомые шаги дочери, однако Эбби, не заходя в гостиную, стала подниматься по лестнице.

– Эбби! – окликнула Бэбс. Шаги умолкли, а затем стали приближаться. Через несколько секунд в арочном проеме появилась Эбби – усталая и растрепанная. На ее лице по-прежнему оставалось выражение глубокой озабоченности.

– Я беспокоилась о тебе. Ты ушла такой расстроенной… – Ей и раньше приходилось видеть дочь в гневе, но такой растерянной – никогда. – Мне хотелось убедиться, что с тобой все в порядке.

– Вроде в порядке, – рассеянно пожала плечами Эбби. – Мне просто нужно было побыть наедине с собой и подумать.

Темные волосы Эбби были спутаны, на щеках явственно виднелись следы слез. Стоя в гостиной, она оглядывалась по сторонам, словно пытаясь запомнить каждую деталь обстановки. Дочь напоминала Бэбс испуганную девочку – такую, какой она когда-то была сама.

– Не могу поверить, что нам придется расстаться с Ривер-Бендом. Это же наш дом! Может, нам удастся расплатиться с долгами, если мы продадим только лошадей и землю, оставив себе маленький кусочек и сам дом?

– Разве ты не помнишь, что сказал Лейн? Дом был заложен под крупную сумму. – От жалости к дочери Бэбс была готова заплакать.

– Но ведь это наш дом! – За злостью, что звучала в голосе Эбби, угадывалось безграничное отчаяние. Затем она горько сказала: – Как же мог папа так с нами поступить! Неужели он ненавидел нас до такой степени?

Бэбс почувствовала, как участилось ее дыхание. Ни разу за все эти годы ей в голову не приходила мысль, что Эбби так остро переживает их семейные неурядицы. Как могло случиться, что она так плохо знала свою дочь? Теперь ей хотелось успокоить ее, убедить в том, что не так уж все и плохо. Она только не знала, как это можно сделать.

– Я верю Лейну, когда он говорит, что, будь твой отец жив, он наверняка нашел бы деньги, чтобы расплатиться со всеми этими долгами. Он по-своему заботился о нас.

Бэбс не смогла выговорить слово «любил». Любовь, которую когда-то испытывал к ней Дин, умерла много лет назад. Внутри его остались лишь чувство долга, вины и, возможно, жалости. Бэбс никогда не задумывалась над тем, на самом ли деле он любил Эбби. Она исходила из этого предположения. А если даже не любил, то вина за это лежала на одной только Бэбс. Если он не любил ее, то как он мог любить ребенка, которому она дала жизнь? Однако что толку без конца пережевывать прошлое! Теперь Бэбс должна была думать об Эбби.

– Что же касается этого дома, ты все равно рано или поздно покинула бы его, встретив человека, с которым тебе захотелось бы провести остаток жизни. Ты вышла бы замуж и уехала… в свой собственный дом – точно так же, как это было с Кристофером. Согласись, пусть даже с нами не случилось бы этого несчастья, ты все равно не стала бы жить здесь до гробовой доски.

– Но ты бы стала. Ты любишь этот дом, мама. Эти шторы, эти обои, мебель. Ведь все это собирала ты. Это твой дом. Как ты сможешь покинуть его?

– Мне, в общем-то, все равно. – Бэбс сказала это, чтобы успокоить Эбби, но как только слова сорвались с ее губ, она поняла, что так и есть. – После смерти Р.-Д. единственное, что я здесь имела, было одиночество. Воспоминания об этом тяготят меня.

– Мама, ты, наверное, шутишь.

– Нет, не шучу. – Бэбс, похоже, сама была удивлена этим внезапным открытием. – Это всего лишь старый дом, продуваемый всеми ветрами. Здесь холодно зимой и жарко летом. В любое время года здесь сыро и неуютно. Здесь плохо работает водопровод и вечно дует из щелей. – Начав перечислять недостатки, присущие дому, Бэбс удивилась, как же она не замечала всего этого раньше.

– Но… куда же нам деваться? Что мы будем делать?

– Не знаю. – Бэбс выдавила из себя улыбку и произнесла фразу, которая всегда была ее талисманом: – Что ни делается, все к лучшему. Так бывает всегда.

– Хотелось бы верить.

Однако Эбби не чувствовала уверенности, ей не был присущ оптимизм матери. Она не верила в то, что стоит только щелкнуть пальцами, и словно по мановению волшебной палочки появятся работа и жилище. Их нужно искать и… одновременно с этим – не запускать ферму, поддерживать в хорошем состоянии лошадей и готовиться к аукциону. Если они хотят получить хорошую цену, все здесь должно сверкать.

16

В зале ресторана Рейчел встретила тишина. Она оглядела ряды покрытых белыми скатертями обеденных столов и бросила неуверенный взгляд в сторону двери, ведущей в бар. Оттуда доносился гул голосов.

Время, на которое Лейн назначил их встречу, еще не наступило, но Рейчел предпочла выйти пораньше, поскольку не была уверена в том, что найдет ресторан сразу. Хьюстон был большим и запутанным городом. Ей уже не раз пришлось убедиться, что какая-нибудь контора вполне может находиться в самом центре жилого квартала. Отыскав в конце концов ресторан, она не увидела на его стоянке машины Лейна, но все же решила зайти внутрь.

Рейчел двинулась вперед и тут же налетела на какого-то мужчину, выходившего из бара. Чтобы они не столкнулись, ему пришлось вытянуть руки и ухватить ее за локти.

– Извините, мисс. Вечно я не смотрю, куда иду.

– Да нет, это я виновата, – возразила Рейчел. Освободив руки, она растерянно отступила назад и бросила быстрый взгляд на этого мужчину, одетого в дорогие стильные джинсы и свободную белую рубашку, расстегнутую на шее. У него были вьющиеся каштановые волосы, а на макушке лихо торчала ковбойская шляпа. Он был молод и хорош собою.

С легкой улыбкой незнакомец отступил в сторону и, в свою очередь, разглядывал молодую привлекательную женщину в зеленом платье из джерси. Не глядя ему в глаза, Рейчел обошла молодого человека и с наигранной самоуверенностью вошла в затемненный бар.

Двое мужчин устроились возле стойки, еще один сидел за дальним столиком. Лейна тут не оказалось. Ощутив на себе оценивающие взгляды мужчин, Рейчел поняла, что не испытывает ни малейшего желания дожидаться Лейна здесь, и торопливо ретировалась к выходу из зала ресторана.

Из двери, что вела на кухню, появился все тот же молодой человек в ковбойской шляпе и направился прямиком к ней. Рейчел поняла, что он, должно быть, здесь работает, и, собрав все свое мужество, обратилась к незнакомцу:

– Простите, ничего, если я присяду за один из этих столиков?

Окинув ее, ресторанный зал и вход в бар быстрым взглядом, парень ответил:

– Этот зал откроется не раньше, чем минут через десять. Я думаю, босс не станет сердиться, если вы тут посидите.