Наследство для двоих

– Скажи мистеру Уайлдеру до свидания и спасибо за то, что он подвез нас. – Она пыталась вести себя хладнокровно, как ни в чем не бывало, хотя каждая клеточка ее тела ныла от желания увести Иден с его глаз как можно скорее.

– А мороженое?

Эбби почувствовала, что слепнет от ярости. До чего же ей хотелось сейчас отвесить своей занудливой дочке хорошего шлепка!

– Верно, как же мы это забыли! Ведь я обещал купить тебе самое большое мороженое в городе, если ты будешь хорошо себя вести, – с готовностью вспомнил Маккрей.

– Не стоит беспокоиться, – вмешалась в их разговор Эбби. – Кафе еще открыто – я куплю ей там все, что она попросит. Тебе же еще на прием успеть надо. Так что не смеем задерживать.

– С чего это ты взяла, что мне нужно на прием?

– Но ты же был с ней. И ты прекрасно знаешь, что она ждет тебя. – Ее голос снова звенел от злобы, которую она безуспешно пыталась унять.

– Может, и так, но, поверь, вряд ли меня там хватится кто-нибудь еще, – ответил он, а затем озорно подмигнул Иден: – К тому же лучше уж купить мороженое маленькой девочке, чем пить шампанское за здоровье какой-то лошади.

– А на мой взгляд, лучше бы тебе не делать этого.

– Отчего-то складывается впечатление, что ты хочешь избавиться от меня.

– Именно это я и пытаюсь сделать. – Она стиснула ладошку Иден еще сильнее.

– Так что же, Иден, мне уходить?

– Не втягивай ее в это. Она тут вовсе ни при чем, – запротестовала Эбби.

– Отчего же? Ведь именно ее я пригласил на мороженое.

– Мне нет до этого никакого дела!

Иден дернула мать за руку, чтобы наконец и на нее обратили внимание.

– Скажи, мамочка, ну чем он тебе не нравится?

– Действительно, мамочка, объясни ребенку, что ты нашла во мне плохого. Мне и самому интересно услышать твой ответ, – сухо добавил Маккрей.

Выведенная из себя его упрямством, Эбби заикалась, не зная, с чего начать. В ее голове все спуталось.

– Ну зачем тебе все это? Почему ты не хочешь оставить нас в покое?

Маккрей задумался. Этот вопрос, кажется, застал его врасплох, и он пытался разобраться в собственных побуждениях.

– Не знаю, – слегка пожал он плечами после недолгой паузы. – Может быть, потому, что так сильно этого хочешь ты.

Не перестаралась ли она, проявляя столь дикое беспокойство? Не могло ли это пробудить в нем подозрения? Не задумался ли он, а не движет ли ею нечто большее, чем просто желание окончательно отшить бывшего любовника? Все эти вопросы теснились сейчас в ее голове. И она не решалась искать на них ответы. С ее стороны это было бы слишком рискованно.

– Что ж, если ты так хочешь, то можешь посидеть вместе с нами. Только, пожалуйста, не подумай, что твое присутствие доставляет мне удовольствие. – Развернувшись на месте, она решительно вошла в двери мотеля, таща за собой Иден.

– Смотри, мам, а вот и Бен! – радостно замахала ручонкой Иден пожилому человеку за рулем машины, въезжавшей в этот момент на парковку.

38

Если не считать двух мужчин, попивавших кофе за стойкой бара, и еще четырех человек за столиком в противоположном конце зала, они были в ресторане одни. Эбби пила кофе, то и дело поглядывая в сторону кухни. Ее сверлила мысль о том, сколько времени может потребоваться официантке, чтобы принести пирог с банановой начинкой для Бена и мягкое мороженое с глазурью для Иден. И еще хорошо бы знать, сколько времени ее дочь будет мусолить свое лакомство. В том, что это будет процесс нескорый, можно было не сомневаться. Может быть, ей стоило заказать что-нибудь и себе – все ж какое-то занятие. Однако этот способ убить время сейчас вряд ли был применим – нервные спазмы по-прежнему сводили ее желудок.

Ей было трудно просто сидеть рядом с Маккреем, каждую секунду сознавая, сколь ловко он поставил ее в это дурацкое положение. Как это она заранее не догадалась, к чему он клонит? Почему позволила этому случиться? Почему забыла о хитростях, на которые он способен? Он хорошо знал ее уязвимое место – Иден. Правда, пока ему не было известно, почему она так сильно беспокоится за дочь всякий раз, когда он оказывается рядом. И ни за что на свете нельзя было допустить, чтобы он догадался.

– А ты тоже живешь в этом мотеле? – спросила Маккрея Иден. До сих разговор за столом вели только они двое.

– Конечно.

– И мы тоже. А когда ты уезжаешь? Мы – завтра. Давно уж дома не были. Вот папа обрадуется, когда мы вернемся! Правда, мамочка?

– Конечно, обрадуется. – Эбби снова бессознательно повернула обручальное кольцо на пальце и поняла, что делает, лишь когда поймала взгляд Маккрея, устремленный на ее руку. А потому ей пришлось поспешно взять кофейную чашку. – И мы тоже будем очень рады, верно, маленькая? – Она улыбнулась Иден, постаравшись придать своему голосу как можно больше бодрости, хотя ее настроение никак нельзя было назвать бодрым.

– Еще бы!

Из кухонной двери наконец-то выплыла официантка, неся на подносе огромный бокал, наполненный ванильным мороженым, политым сверху шоколадной глазурью, поверх которой возвышался еще завиток взбитых сливок, посыпанный толченым орехом. Венчала эту затейливую конструкцию красная вишенка.

– Ну и порция – как для слона. Ты уверена, что осилишь ее? – скептически поинтересовалась Эбби у дочери, пододвигая стул вместе с нею поближе к столу.

– Ага. Я же большая.

– По-моему, это мороженое еще больше, чем ты сама, – заметил Маккрей, поскольку бокал, поставленный официанткой на стол, оказался выше носа девочки. Однако та быстро решила эту проблему, вскарабкавшись на сиденье стула с ногами.

– Скажи, мамочка, а можно, я сперва съем вишенку? – спросила Иден, обмирая от восторга. Ложка в ее ручонке казалась неправдоподобно большой.

– Можно. Только смотри, чтобы все это мороженое не оказалось на твоей одежде, – предупредила Эбби, хорошо зная, чем может обернуться радость дочери.

– Нет, лучше уж я ее потом съем, – глубокомысленно произнесла Иден. Осторожно сняв вишенку с шапки взбитых сливок, она аккуратно положила ее на стол, столь же тщательно вытерев перепачканные руки о платье. Маккрей сдавленно хмыкнул.

– Для этого существуют салфетки, – напомнила Эбби, подталкивая стопку салфеток поближе к бокалу с мороженым. Она сгорала от стыда за дочь, которая совершенно не умела вести себя за столом.

Ни капельки не смутившись, Иден глубоко погрузила ложку в долгожданное лакомство, и в ту же секунду живописный водопад, состоящий из подтаявшего мороженого, густой шоколадной массы и взбитых сливок, хлынул через край. Однако девочка была начеку: вовремя подставив ладошку, она запихала сладкое месиво обратно в бокал, а затем слизала остатки с пальцев.

– М-м-м, вкусно…

– Посмотреть, так просто слюнки текут, – согласился Маккрей.

– Хочешь попробовать? – Иден протянула ему ложку, на которой лежал гигантский ком мороженого и шоколада. Однако он вежливо отказался, и ей пришлось проглотить мороженое самой. Невероятно, но она каким-то образом умудрилась при этом не уронить ни капельки на стол или платье.

Впрочем, девочка вскоре наверстала упущенное. Не прошло и нескольких минут, как ее мордашка, руки, живот, стол вокруг нее – все было покрыто липким слоем жидкого мороженого. Эбби с тоской вспомнила не столь давние времена, когда сама кормила ее с ложечки. Самостоятельная же еда неизменно превращалась в подлинную пытку, причем Эбби подвергалась этой пытке по нескольку раз на дню. Чтобы немного отвлечься от этой невыносимой картины, она обратилась к Бену:

– Ну как пирог?

– Неплох, а все же хуже, чем у твоей мамы.

– Кстати, как поживает твоя мать? – подхватил удобную тему Маккрей.

– Спасибо, не жалуется.

Эбби протянула чашку официантке, которая принесла горячий кофейник.

– А ты знаешь мою бабушку? – осведомилась Иден, извлекая из бокала очередной бесформенный ком мороженого. Пока она несла ложку ко рту, половина вылилась на стол. Эта ложка в ее руке была похожа на самолет, беспощадно бомбящий поле.