Страница 25 из 66
Физики-теоретики Джон Уилер, Хью Эверет и Нейл Грэм получили известность, благодаря так называемой «гипотезе множественных миров», согласно которой наша вселенная каждое мгновение раскалывается на бесконечное множество вселенных. Профессор теоретической физики Калифорнийского технологического института Кип С. Торн в своей потрясающей книге (Kip S. Thorn 1994) серьезно обсуждал возможность использования в будущем «червоточин», «лазеек», позволяющих мгновенно перемещаться в различные точки Вселенной, расположенные от нас на расстоянии многих световых лет, и даже возможность путешествий во времени вспять. Согласно Дэвиду Бому (David Bhom 1980), который многие годы сотрудничал с Эйнштейном, мир, как мы его знаем, представляет собой только один аспект реальности, ее «явный», или «развернутый, порядок». Его порождающей матрицей является «скрытый порядок», т. е., как правило, незримая для нас сфера, в которой время и пространство свернуты.
Я включил в эту книгу краткий экскурс в современную физику, ибо образное и творческое мышление в этой дисциплине образует столь разительный контраст по сравнению с узколобым подходом академических психиатров и психологов к проблеме психики и сознания человека. Безусловно, радует, до какой степени физики, пытаясь понять мир материи, сумели в своих исследованиях преодолеть укоренившиеся представления. Не исключено, что дерзкие гипотезы современных физиков помогут нам без предубеждений подойти к необычным и интересным результатам современных исследований сознания.
Попробуем теперь подвести итог сказанному о холотропных прозрениях, которые описывают бытие как фантастичное эмпирическое путешествие Абсолютного Сознания — нескончаемый космический танец, совершенную игру или божественную драму. Разыгрывая эту драму, творческий принцип, или начало, порождает из самого себя и внутри себя несчетное множество индивидуальных образов, отдельных единиц сознания, обладающих различной степенью автономности и независимости. Каждая из этих единиц предоставляет возможность уникального опыта, эксперимента в глубинах сознания. Испытывая творческую страсть исследователя, ученого и художника, творческий принцип экспериментирует со всеми мыслимыми переживаниями в их бесконечных вариациях и сочетаниях.
В этой божественной игре Абсолютное Сознание находит возможность выразить свое внутреннее богатство, изобилие и огромную способность творить. Посредством своих творений оно на всех вообразимых уровнях переживает бесчисленное множество индивидуальных ролей, встреч, замысловатых драм и приключений. Диапазон этой божественной игры всех игр огромен — от галактик, солнц, планет, движущихся по своим орбитам, и лун, через растения, животных и людей до ядерных частиц, атомов и молекул. В архетипических сферах и других измерениях бытия также разворачиваются драмы, но они недоступны нашему восприятию в обычном состоянии сознания.
В бесконечных циклах творения, сохранения и разрушения Абсолютное Сознание преодолевает чувство однообразия и запредельной тоски. Временное отрицание и утрата его изначального состояния чередуются с эпизодами нового обнаружения и возрождения. Периоды агонии, муки и отчаяния сменяются эпизодами блаженства и экстатического восторга. Когда изначальное, недифференцированное сознание после временной утраты вновь обретает себя, оно переживается как восторг, изумление, свежесть и новизна. Существование агонии позволяет по-новому пережить экстаз, знание тьмы поддерживает правильное понимание света, а степень просветленности прямо пропорциональна глубине прежнего неведения. Вдобавок с каждым экскурсом в феноменальные миры, за которым следует возвращение, Вселенский Разум обогащается опытом различных ролей, участвующих в этом процессе. Конкретно выразив большую часть своего внутреннего потенциала, он увеличивает и углубляет познание самого себя.
Для такого понимания космического процесса необходимо допустить, что Вселенский Разум сознательно переживает все аспекты творения — как наблюдаемые объекты, так и субъективные состояния. Таким образом, он может исследовать не только весь спектр человеческих восприятий, эмоций, мыслей и ощущений, но и состояния сознания всех других форм жизни дарвиновского эволюционного древа. На уровне клеточного сознания он может переживать возбужденную погоню сперматозоида за яйцеклеткой и его слияние с ней во время зачатия, равно как и деятельность клеток печени и нейронов мозга.
Выходя за пределы царства животных и расширяясь в мир растений, Абсолютное Сознание может стать гигантской секвойей, переживать себя как насекомоядное растение, поглощающее мух, или участвовать в фотосинтезе, происходящем в листьях, и в оплодотворении семян. Аналогично этому интересные эмпирические возможности дают явления неорганического мира, начиная с внутриатомных связей, землетрясений и взрывов атомных бомб и кончая квазарами и пульсарами, а поскольку по своей глубочайшей природе наша психика тождественна Абсолютному Сознанию, то эти эмпирические возможности при определенных обстоятельствах открыты для каждого из нас.
Глядя на реальность с перспективы Вселенского Разума, мы выходим за пределы всех противоположностей, переживаемых в обычном состоянии. Это справедливо для таких категорий, как дух—материя, постоянство—движение, добро—зло, мужское—женское, красота—уродство, мучение—экстаз. Что касается различия между субъектом и объектом, наблюдателем и наблюдаемым, переживающим и переживаемым, творцом и творением, то его в конечном итоге не существует. Все роли в космической драме исполняет один-единственный актер — Абсолютное Сознание. Именно эта простая и важнейшая истина бытия обнаружена в древнеиндийских упанишадах. В наше время она нашла прекрасное художественное выражение в стихотворении вьетнамского буддийского учителя Тхить Нят Ханя «Зовите меня моими истинными именами» («Call Me By My True Names»).
Не говорите, что я завтра уйду,
ибо и сегодня я все еще прихожу.
Глубже всмотритесь, ведь я прихожу каждый миг,
чтобы почкою стать на весеннем побеге,
крошечной птичкой с хрупкими крыльями
и песнь свою спеть в новом гнезде,
чтобы стать гусеницей в сердцевине цветка
или драгоценностью, что таит себя в камне.
Я все еще прихожу, чтоб смеяться и плакать,
чтоб испытывать страх и лелеять надежду,
Ритм моего сердца — это смерть и рождение
всего, что живет.
Я мушка-однодневка, возникающая из куколки
на речной глади,
и я же — птица, что с наступлением весны
прилетает, чтобы съесть эту мушку.
Я лягушка, радостно плавающая
в чистой воде пруда,
и я же — уж, что съедает лягушку,
бесшумно приблизившись к ней.
Я дитя Уганды — кожа да кости,
мои ноги тонки, как побеги бамбука,
и я же — торговец оружием,
продающий Уганде то, что несет смерть.