Страница 71 из 96
Похоже, Лара тоже знала это. Взгляд ее вспыхнул, улыбка сделалась совсем уже змеиной, и она придвинулась к нему вплотную.
Однако Рамирес тоже знал, что может блестеть. Я и не знал, что он прятал в рукаве кинжал, до того самого мгновения, когда тот, оказавшись в его руке, прижался острием к ямочке чуть ниже Лариного кадыка.
— Я, — очень тихо произнес он, — не еда, — и встретился с ней взглядом.
До сих пор мне не приходилось видеть людей, заглядывающих друг другу в душу, со стороны. Меня даже удивило, как просто и быстро все это выглядит, когда не ты сам испытываешь потрясение. Оба смотрели друг другу в глаза, взгляд у обоих расширялся, а потом оба вздрогнули. Лара отступила от Рамиреса на шаг. Дыхание ее немного участилось — я заметил это только потому, что взгляд у меня профессионально натренирован. Черт, она вполне могла бы прятать оружие в этом своем декольте.
— Если вы хотели отговорить меня, — произнесла Лара после секундной паузы, — вам это не удалось.
— Не вас, — ответил Рамирес, опуская нож. Голос его звучал хрипло. — Я никого не отговаривал.
— Мудро, — пробормотала она. — Тем более, с учетом вашего юного возраста. Только посоветую тебе, юный чародей, не колеблясь, действовать быстрее, если к тебе вот так будет приставать кто-нибудь другой. Девственники… для нашей породы они особенно привлекательны. И в наше время такие, как ты — редкость. Дай менее сдержанному члену коллегии приблизиться к тебе так, как это сделала я — и они набросятся на тебя толпой. Жаль. Это плохо скажется на мне.
Она повернулась ко мне.
— Чародеи, я даю вам гарантии безопасности.
— Спасибо, — произнес я, склонив голову.
— Тогда я прошу вас составить мне общество в машине.
Я еще раз кивнул, и Лара вернулась к телохранителю, судя по виду, находившемуся на волосок от апоплексического удара.
Я повернулся и посмотрел на Рамиреса.
Он залился краской.
— Девственник? — спросил я.
Он покраснел еще сильнее.
— Карлос? — спросил я.
— Она врет, — огрызнулся он. — Вот гадина. Гадская гадина. И все врет.
Я вытер рот рукавом, чтобы не было видно ухмылки.
Блин. В такую ночь грех не посмеяться, пока дают.
— Ладно, — сказал я. — Фигня это все.
— Черта с два фигня! — вскинулся он. — Она все врет! То есть, я не… я…
Я толкнул его локтем.
— Сосредоточься, Галахад. Нас ждет работа.
Он зарычал, но взял себя в руки.
— Верно.
— Ты видел, что там у нее, внутри? — поинтересовался я.
Он пожал плечами.
— Эта бледная тварь. И глаза… не человеческие, а этой твари.
— Угу, — сказал я. — На волосок от того, как они начнут откусывать от тебя по кусочку. Ты неплохо справился.
— Думаешь?
Я не устоял перед соблазном хоть капельку еще поддразнить его.
— Сам подумай. Если бы ты облажался, — Лара тем временем садилась в машину, занося в нее по очереди сначала одну длинную, безупречную ногу, потом другую, — ты бы сидел сейчас в лимузине, а Лара срывала бы с тебя одежду.
Рамирес покосился на машину и сглотнул.
— Гм. Угу. Горячо, ага.
— Я общался с несколькими Белыми, — сказал я. — Лара, возможно, самая умная из них. Самая цивилизованная, прогрессивная, гибкая. И уж определенно самая опасная.
— На вид она не так уж и крута, — заметил Рамирес, но без особой убежденности в голосе.
— Она опасна по-другому. Но мне кажется, ее слову можно верить.
— Можно, — произнес Рамирес, на этот раз твердо. — Это я увидел.
— И это тоже делает ее особо опасной, — сказал я, направляясь к лимузину. — Главное, сохранять спокойствие.
Мы подошли, и я нагнулся заглянуть в салон. Лара сидела на одном из откидных сидений, вся из себя желанная, и прекрасная, и вообще. Серые глаза ее сияли. Она улыбнулась мне и поманила пальцем.
— Садитесь ко мне в лимузин, — сказал паук мухе.
И мы сели.
Глава ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Лимузин катил мимо огромного каменного здания — собственно, это и был Шато-Рейт. Здоровенная громадина размером больше многоэтажной парковки, сплошь изукрашенная карнизами, и башенками, и гаргульями, как и положено фальшивому средневековому замку.
— Э… мы что, — поинтересовался я, — в доме не останавливаемся?
— Нет, — ответила Лара, сидевшая лицом к нам на откидном кресле. Даже в темноте ее кожа, казалось, светилась. — Собрание проводится в Провале, — взгляд ее блеснул, упершись в меня. — И ходить далеко не придется.
Я улыбнулся ей в ответ.
— Нравится мне ваш дом, — сказал я. — Настоящий замок. Всегда приятно знать, что ты в состоянии при необходимости выдержать осаду целой армии наемников-цыган.
— Или чародеев-американцев, — с улыбкой согласилась она.
Я одарил ее, как я надеялся, волчьей улыбкой, сложил руки на груди и принялся смотреть в окно на дом, мимо которого мы проезжали. Мы свернули на узкую, усыпанную гравием дорогу и проехали еще около мили, прежде чем машина замедлила ход и остановилась. Телохранитель Джордж вышел и отворил дверь Ларе, которая ухитрилась-таки, выходя, коснуться меня бедром. Духи ее пахли так хорошо, что мой мозг вырубился на две или три секунды.
Еще секунду мы с Рамиресом сидели молча.
— Вот, — произнес я наконец, — чертовски красивая женщина. Мне показалось, тебе стоит об этом напомнить — на случай, если ты по неопытности этого не заметил.
— Лгунья, — выпалил Рамирес. — Гадина.
Я хихикнул и выбрался из машины следом за Ларой. Ее встречали уже трое телохранителей, и мы уже всемером двинулись по уходящей в лес тропинке.
В прошлый раз, когда я искал вход в Провал, я ломился через кусты, спотыкаясь о корни, путаясь в ветвях, не думая ни о чем, кроме своего поискового заклятия.
На этот раз нас вела туда освещенная дорожка, накрытая — ей-Богу, не вру! — красной ковровой дорожкой. Фонари имели симпатичный голубой и зеленый оттенок; приглядевшись, я увидел, что это не электрические лампы, а крошечные хрустальные клетки, в которых сидели человекообразные существа с крылышками. Миниатюрные эльфы, окруженные сферой собственного света; вид они, правда, имели довольно несчастный.
Между клетками-фонарями стояли на коленях другие пленники — люди, удерживаемые лишь узкими полосами белого шелка, одним концом охватывавшими их шею, а другим привязанные к вбитым в землю колышкам. Не нагие — Лара не допустила бы ничего, столь откровенного. Пленники были одеты в белые шелковые кимоно с серебряными поясами.
Мужчины и женщины всех возрастов, телосложения, цветов кожи и волос, но как на подбор красивой наружности. И все стояли на коленях, потупив взгляды. Только один юноша сидел, дрожа — похоже, у него просто не осталось сил подняться на колени. В длинных, темных волосах виднелись седые пряди. Взгляд его блуждал; похоже, он вообще не замечал происходящего вокруг него. Порванное кимоно открывало большую часть мускулистой груди. Кожу вокруг одного соска сплошь покрывали отметины от ногтей с запекшейся на них кровью. У основания шеи тоже темнела кровь от полудюжины укусов. На другой стороне шеи я разглядел еще четыре длинных царапины от ногтей.
Даже под кимоно я разглядел, насколько он возбужден.
Проходя мимо него, Лара задержалась и раздраженно сощурила взгляд.
— Мадлен? — спросила она.
— Да, мэм, — ответил один из телохранителей.
— Ох, ну и голод, — она вздохнула. — Заберите его в дом до окончания собрания, или она прикончит его на обратном пути.
— Да, мэм, — кивнул тот, отвернулся и начал говорить, не обращаясь конкретно ни кому. Я заметил тонкий проводок, тянувшийся к едва заметному наушнику.
Я все шел и шел вдоль длинного ряда коленопреклоненных пленных и запертых в клетки эльфов, и с каждым шагом зверел все больше.
— Это добровольцы, Дрезден, — заметила Лара несколько шагов спустя. — Все до одного.
— Не сомневаюсь, — буркнул я. — Теперь-то.
Она рассмеялась.