Страница 38 из 96
Я отошел футов на десять проверить направление. Амулет упрямо показывал на «Водяного Жучка».
— Эй! — крикнул я. — Эй, там, на борту! Томас!
— Ответом мне было молчание.
Я оглянулся через плечо.
Элейн отошла в сторону — так, чтобы видеть всю палубу, оставаясь при этом на расстоянии в два десятка футов от меня… как это называется по-военному? Подготовка позиции для перекрестного огня? Или позиций для огневого прикрытия? А черт его знает, как это называется, главное, эта ее позиция позволяла нам в случае, если кто-нибудь выскочит на нас из рубки, порвать его в хлам прежде, чем вы успеете сказать «бе-е-е».
Но, конечно же, если у кого-то на борту имелись по отношению к нам враждебные намерения, а также хоть капля мозгов, он тоже не мог не понимать этого.
— Томас! — крикнул я еще раз. — Это я, Гарри Дрезден!
Если кто-то на борту рассчитывал причинить мне вред, разумнее всего с его стороны было бы не подавать признаков жизни, заманивая меня на борт. Это изрядно уменьшало мои шансы избежать нападения, а его шансы пальнуть в меня, напротив, повышало — собственно, рассуждая логически, только так и можно иметь дело с чародеями. Дайте только нашему брату перевести дух, и с нами хлопот не оберешься.
— О'кей, — бросил я Элейн, не спуская глаз с катера. — Я поднимаюсь на борт.
— Думаешь, это разумно?
— Нет, — я оглянулся на нее. — У тебя есть план лучше?
— Нет, — призналась она.
— Тогда прикрой меня.
— Прикрыть тебя? — скептически покачала головой Элейн, но перехватила свободный конец цепи левой рукой, и на звеньях заиграли едва заметные вспышки света — сомневаюсь, чтобы их заметил кто-нибудь кроме меня. — Я-то думала, я сюда работать приехала. А выходит, я в каком-то полицейском боевичке.
— Ну-ну, — хмыкнул я. — Я дурачок, но дурачок красивый. Это ты у нас мозговитый консерватор.
— А если это мне хочется быть дурочкой?
— Ну, тогда можешь сама прыгать на этот чертов катер.
— Брось командовать, — сказала она тоном, которым обычно повторяют наспех заученный список покупок. — Мы здесь затем, чтобы ловить маньяков, а не превращаться в них. И не делай там никаких глупостей — у меня всего две с половиной секунды на действия, прежде чем я уйду.
— Это воодушевляет, сказал я и прыгнул с причала на палубу.
Я пригнулся, готовый к неприятностям, но никто на меня не прыгал. Один из соседних катеров завел двигатель, который вряд ли прошел бы тест на чистоту выхлопа, не говоря уже о шумности, но даже так я расслышал негромкий стук где-то внизу, под палубой. Я застыл, но никаких других звуков не услышал, если не считать продолжавшего грохотать неподалеку мотора, который, судя по доносившемуся запаху, еще и бензина жег втрое против нормы.
Стараясь двигаться по возможности тише, я обогнул рубку. Зазора между рубкой и леером оставалось всего ничего, так что мне пришлось пробираться бочком. Я осторожно выглянул из-за угла рубки — пустая палуба, раскрытая дверь и короткая лесенка, ведущая внутрь катера. До сих пор я не видел никого, хотя чье-то присутствие постоянно ощущалось — кто-то явно находился там, внизу, и этот кто-то явно знал о моем присутствии.
Возможно, мне стоило бы поболтаться снаружи, прислушиваясь и принюхиваясь в надежде обнаружить и другие намеки на то, кто же находится на катере. Впрочем, заниматься этим долго я все равно бы не смог: слишком уж подозрительной показалась бы окружающим моя фигура, шмыгающая, пригибаясь, по палубе без видимой цели. Ну, конечно, кто-нибудь и не обратил бы на это внимания. Блин, да большинство нормальных людей не обратило бы на этого внимания. Но уж наверняка найдется один такой, который сочтет это достаточно подозрительным, чтобы звякнуть в полицию.
— К черту, — буркнул я, удостоверился, что спина моя надежно защищена ветровкой, выставил вперед руку с браслетом и скользнул вниз по ступенькам.
Недоброе я ощутил примерно за полсекунды до того, как кто-то обрушился на меня со спины, с лестницы — должно быть, он поджидал меня, распластавшись на крыше рубки, где я никак не мог его увидеть. Я начал, было, поворачиваться к нему лицом, но пятки его с силой ударили меня в правую лопатку и швырнули вперед.
Моя заговоренная ветровка чертовски надежно защищает меня от зубов, когтей и даже пуль, но в случае простого удара проку от нее практически никакого. Охнув от боли, я успел выбросить перед собой защитное поле и тут же убрать его, пока сам не расплющился как при столкновении с кирпичной стеной. Короткий импульс энергии достаточно замедлил мое падение, чтобы я успел сгруппироваться и покатиться по полу. Я остановился, стоя на карачках лицом к лестнице, по которой спускался ко мне Томас, и выражение лица его не обещало ничего хорошего.
На нижней ступеньке он задержался, пригнувшись; в одной руке он держал один из тех причудливо изогнутых ножей, которыми пользуются гурки, в другой — двуствольный дробовик с обрезанными дюймов до шести стволами, нацеленными точно мне в голову. Роста в моем брате без малого шесть футов, он худощав и собран из плетеных кожаных ремней и стальных тросов. Глаза на бледном лице пылали гневом — даже обычный цвет грозовой тучи сменился в них злобным металлическим блеском, а это означало, что тело его трансформировалось, и сила у него теперь не человеческая, а вампирская. Поверх длинных, до плеч черных волос он повязал красную пиратскую бандану — и даже так вид имел на порядок моднее моего.
— Томас! — рявкнул я. — Блин, ты чего?
— Слушай сюда, жопа. У тебя есть еще шанс сдаться. Убери заклятия — и лицом к стене!
— Томас, да не валяй же дурака. Только этого мне сейчас не хватало.
Томас оскалился в недоброй ухмылке.
— Брось. Ты здорово притворяешься, но я-то знаю, что ты не Гарри Дрезден. Настоящий Дрезден ни за что не приперся бы сюда с тёткой вместо собаки.
Я вылупил на него глаза и опустил руку с оберегом.
— Это еще, черт подери, что за фигня? — я испепелил его взглядом, но голос чуть понизил. — Блин-тарарам, да если б ты не был моим братом, я бы тебя с дерьмом смешал.
Томас опустил обрез, и на лице его тоже обозначилось потрясение.
— Гарри?
За его спиной мелькнула какая-то тень.
— Постой! — заорал я.
Отрезок цепи обвился вокруг его горла. Блеснула зеленая вспышка, сухо треснул разряд, прозвучавший в тесном салоне громко, как выстрел.
— Гарри? — послышался голос Элейн, высокий, громкий. — Гарри?
— Я же сказал тебе: постой, — прохрипел я.
Она сбежала по лестнице и пригнулась ко мне.
— Он тебя не ранил?
— Не ранил, пока ты не уронила его на меня, — огрызнулся я. Что не соответствовало истине, но, видите ли, когда меня систематически прикладывают мордой об пол, я бываю и раздражительным. Я осторожно дотронулся до губы, и палец окрасился кровью. — Блин.
— Извини, — сказала Элейн. — Я думала, ты попал в беду.
Я тряхнул головой, прочищая мозги, и посмотрел на Томаса. Он лежал с открытыми глазами и вид имел совершенно потрясенный. Он дышал, но руки и ноги лежали безвольными плетьми. Губы едва заметно шевелились. Я пригнулся к нему.
— Чего?
— Ох, — прошептал он.
Я сел, немного успокоившись. Если уж он мог жаловаться, значит, дело не так плохо.
— Что это было? — спросил я у Элейн.
— Тазер.
— Разряд конденсатора?
— Да.
— А где заряжаешь?
— От грозы. Ну, или просто от розетки.
— Круто, — сказал я. — Может, стоит и мне такой завести.
Томас повернул голову, и одна нога его сначала дернулась, а потом согнулась в колене. Элейн стремительно повернулась к нему, держа цепь наготове. Вплетенные в звенья медные жилы засияли зловещим светом.
— Полегче, полегче, — вмешался я. — Меньше страсти. Мы же здесь, чтобы поговорить, помнишь?
— Гарри, его надо хотя бы связать.
— Он нам ничего не сделает, — заявил я.
— Ты хоть сам себя послушай, — голос ее зазвучал резче. — Гарри, при том, что все убеждает в обратном, ты пытаешься убедить меня в том, что доверяешь существу, специализирующемуся на манипуляции сознанием своих жертв. Ты же знаешь, жертвы Белой Коллегии именно так о ней говорят.