Страница 82 из 87
– Очень приятные глаза. Густые и красивые волосы.
– А вы ожидали, что она окажется смуглянкой? – спросил Роберт.
Елизавета обернулась к нему.
– Разумеется, нет. Я регулярно получала отчеты доброго викария о том, как выглядит девочка и как она ведет себя, как усваивает уроки и чем интересуется.
– И к тому же Мария тоже не была темноволосой, – заметил Роберт. – Скажите мне, у нее такой же...
– Здесь неуместно задавать вопросы. Здесь полагается только отвечать на мои. Ты же не на острове, где вам обоим сейчас следовало находиться.
– Мы и были в Крейгдью. Но обстоятельства круто изменились. И нам пришлось его покинуть.
Кейт не помнила случая, когда Роберт вел бы себя так вызывающе. Зачем он это делает? Если его поведение выведет из себя Елизавету, она не согласится помогать им. Как он после всего сказанного собирается обращаться к ней с просьбой? Может быть, в этом и заключается его задача: настроить Елизавету против них? С самого начала он не хотел, чтобы Кейт шла к королеве.
А Роберт, казалось, не собирался уняться.
– Но ведь и вы, ваше величество, тоже бываете вынуждены смиряться с обстоятельствами и принимать то, что они диктуют. Помнится, что в Тауэре...
– Боже милостивый, Роберт! Замолчи! Дай мне сказать хоть слово, – с отчаянием перебила его Кейт.
Удивленный взгляд королевы перешел на девушку.
– Ого! Отнюдь не такая послушная и покорная, как описывал викарий. – Она откинула голову и рассмеялась. – Так тебе и надо, Макдаррен.
– Точно, – улыбнулся Роберт. – Я заслужил именно такую жену.
Кейт бросила на него предостерегающий взгляд.
– Извините его, ваше величество. К сожалению, граф ведет себя крайне невежливо, а мы собирались обратиться к вам с просьбой.
– Просьбой? – усталым голосом переспросила Елизавета.
– Я прошу у вас убежища, – твердо проговорила Кейт и кратко пересказала все, что случилось за последние дни. – Вы были очень добры ко мне в прошлом. Надеюсь, что вы не оставите меня и сейчас.
– Кормилица мертва? – сухо уточнила Елизавета. – А куда делось ее признание?
– Видимо, после смерти Алека его передали в руки Джеймсу, – вступил в разговор Роберт.
– Какой глупец! – Щеки королевы вспыхнули. – Ты ничего не сделал так, как надо, Макдаррен!
– Могу я напомнить вам, что именно вы выбрали Себастьяна Лендфилда воспитателем? – спросил ее Роберт. – Если бы вы предупредили меня, что это истинный безумец, я бы перерезал ему глотку еще до того, как мы покинули деревню.
– Ты хочешь сказать, что это моя вина?
– Вот именно. – Его улыбка походила на тигриный оскал. – Она целиком и полностью на вашей совести.
Кейт казалось, что в эту минуту они напоминают двух хищников, которые осторожно обходят друг друга по кругу, готовясь к нападению.
– В конце концов, неважно, чья это вина. Ответьте одно: вы согласны помочь мне?
Взгляд Елизаветы снова обратился к ней.
– Не знаю, смогу ли позволить себе это. Если Джеймс узнал что-то о твоем, происхождении, риск слишком велик. Нам только-только удалось наладить хорошие отношения.
– Так вы собираетесь передать ее в руки Джеймса? – резко спросил Роберт.
– Я этого не говорила, – не менее резко ответила королева. – Может быть, мне удастся подыскать что-то. Но, конечно, не здесь. Не в Англии.
– И вы не собираетесь распространить на нее ваше покровительство?
– Это невозможно. Ни при каких условиях. Я не могу дать Джеймсу повод заподозрить, что беру девушку под свою защиту.
Роберт напрягся.
– Вы не правы, – сказал он. – Иного выхода нет.
– Почему?
Их взгляды скрестились, как клинки.
– Потому что мы оба знаем, что написано в том признании, которое Алек приказал передать Джеймсу. Там черным по белому сказано, кто является матерью Кейт. И это не Мария Стюарт... – Он помолчал. – Вы ее мать.
– Роберт! – в ужасе прошептала Кейт.
Роберт даже не взглянул в ее сторону. Не отводя глаз, он смотрел на Елизавету.
– Ведь это правда, не так ли?
– Ложь, – четко выговорила Елизавета. – Глупая, бессмысленная ложь. За такое оскорбление ты поплатишься головой.
– Не думаю, чтобы вы решились на это. Самый лучший выход – это нож убийцы. Но вам придется оправдываться перед самой собой за такое преступление. А у вас есть совесть.
– Роберт! Что ты говоришь! – воскликнула изумленная и потрясенная Кейт. – Это неправда! Откуда у тебя эти сведения?
– Откуда? А почему ты решила, что твоя мать Мария? Только потому, что это пытался вбить тебе в голову Себастьян? А ему кто наплел эту ложь? – Он кивнул в сторону Елизаветы. – Ее величество. Ты поверила ему, потому что и он в это поверил. Он не мог сомневаться в своей королеве, чье пуританство и девственность стали легендарными. А распутная кузина Мария все это время сидела в заточении. Как удобно. Не так ли? Вам не хотелось, чтобы вашу дочь воспитывали так, как воспитывают обычного ребенка. Вы лишили ее всяких прав рождения, но оставили за ней легенду: дочь королевы.
– Все это твои собственные домыслы! – с каменным лицом проговорила Елизавета.
– Да. И, помнится, вы отметили мою способность быстро сопоставлять услышанное и делать нужные выводы. Вы рассыпали передо мной кусочки головоломки и позволили сложить ее таким образом, как задумали вы. И поскольку я сам пришел к выводам, вы не отвечали за них никоим образом. Очень умно, ваше величество.
– Так почему же ты вдруг засомневался в тех выводах, к «которым пришел сам»?
– Кормилица подписала признание...
– Но ты не видел этой бумаги.
– И все же именно эта подпись подтолкнула Малкольма к решительным действиям.
– Но Клара Меркерт могла признаться в том, что Кэтрин – дочь Марии Шотландской, – невозмутимо ответила Елизавета. – И Малкольм, с его тягой к власти, возжелал завладеть престолом.
– Если бы он не собрался отвезти ее в Уорик и Кенилуэрт, ища там поддержку.
Кейт заметила, как выражение Елизаветы слегка изменилось.
– Мне уже тогда это показалось странным, но я так и не сумел связать одно с другим. А затем Малкольм опять изменил решение и вдруг надумал отвезти Кейт в Нидерланды. Что он тебе при этом сказал?
– Что самую серьезную поддержку мы получим в Нидерландах, – машинально ответила она, думая совсем о другом.
– Так оно и должно было быть. – Снова взгляды Роберта и Елизаветы скрестились. – Потому что в это время вы отправили графа Лейстера в Нидерланды, где он вел переговоры на тот случай, если испанский король решится на вас напасть. Его уже больше не было ни в поместье Кенилуэрт, ни в имении его брата в Уорике. Малкольм собирался отправиться за ним в Нидерланды. Там ему было бы удобнее вовлечь его в заговор.
– Роберт Дадли – мой самый верный слуга. Граф никогда бы не выступил против меня, – заявила Елизавета.
– Даже для того, чтобы сделать королевой свою дочь? И сразу получить огромную власть при дворе? – переспросил ее Роберт.
Кейт слушала все это, как во сне. Какая нелепость! Всю жизнь она считала своим отцом графа Шрюсберри, а матерью – Марию Шотландскую. А теперь выходило, что ее отец – граф Лейстер, а мать – Елизавета!
– Вы обвиняете меня в том, что я вступила в связь с Робином и имела от него ребенка? – холодно спросила Елизавета.
– Об этом ходили слухи с самого момента вашего восшествия на престол. Даже тогда, когда все главы государств судачили о вашей удивительной привязанности к вашему конюшенному, вы продолжали засыпать его подарками и всевозможными милостями. Но вы не дали ему того, к чему он стремился больше всего на свете. Он мечтал жениться на королеве и заполучить в свои руки власть, которую сулил ему этот брак. Вы не пошли на это из-за того... – Роберт помолчал, – ...что он всегда был слишком тщеславен. Слишком много думал о себе, а не о благополучии Англии, как вы. Однажды у него сорвалась с языка неосторожная фраза во время разговора с испанским послом. Он сказал, что восстановит католическую религию в Англии, если Испания поддержит его в борьбе против вас.