Бронзовый ястреб

Ник одарил ее такой теплой улыбкой, что она замерла.

— Думаю, мне надо особенно ценить эту победу, — осторожно промолвил он. — Почему-то мне кажется, что их у меня будет не слишком много. — Он подошел к столику и положил на него свою куртку. — Да, почти забыл… — Он полез в боковой карман куртки, вытащил что-то, завернутое в красный головной платок, и протянул ей.

— Моя «лейка»! — радостно воскликнула Келли, когда он развернул платок. — Но как она попала к тебе? Я думала, она сгорела в шаре.

— Людям Педро удалось спасти несколько твоих вещей после катастрофы. Педро взял фотоаппарат себе. К несчастью, наши бумаги сгорели.

— А как он оказался у тебя? — не унималась Келли, бережно поглаживая фотоаппарат. Она уже думала, что он потерян навсегда, и возврат его воспринимался как драгоценный подарок.

— Я сыграл с Педро в последний раз сегодня утром, пока ты завтракала, — ответил Ник, широко улыбаясь. — Надеюсь, что ты действительно рада, дорогая. Когда он проиграл, он предложил вместо аппарата одолжить нам одну из их лошадей, чтобы доехать до деревни. Но я подумал, что тебе дороже «лейка».

— Ты даже не представляешь, что он для меня значил, — тихо сказала она, и глаза ее затуманились. — Мой отец снимал этим фотоаппаратом столько, сколько я себя помню. Со дня его смерти я пользовалась только им.

— Ну и прекрасно. — Ник повернулся и направился к двери. — Значит, мне не грозит взрыв твоего гнева за то, что я заставил тебя идти шесть часов под палящим солнцем. — Он небрежно помахал ей рукой, вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Келли осталась сидеть, все еще не выпуская из рук свою драгоценную «лейку» и полными слез глазами глядя в закрывшуюся дверь. Ник и сам вынужден был проделать весь путь пешком, в то время как мог бы ехать с относительным комфортом, если бы отдал фотоаппарат. Она вспомнила, каким взмокшим и измученным выглядел ее спутник, когда они дошли наконец до Матсалеи, и на ее губах заиграла благодарная улыбка. Сердце девушки словно таяло от нежности.

И даже теперь, после всего, что он перенес, Ник не захотел отдохнуть, а пошел на поиски машины. Келли нахмурилась и медленно выпрямилась в кресле. Он действительно делает все возможное, в то время как она спокойно рассиживает тут, переложив на него все заботы. Нет, так нельзя! Она не собирается ждать, пока на их пути встретится еще один дракон. Она пойдет и найдет его сама.

Келли решительно вскочила на ноги и пошла к двери за стойкой, чтобы поискать их сонную хозяйку.

Когда О'Брайен вернулся в таверну, было уже почти шесть и Келли начинала немного беспокоиться. Поэтому она испытала истинное облегчение, когда он вошел в полутемное помещение и остановился на минуту, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку. Через мгновение его взгляд отыскал ее, сидящую за столиком в углу.

Радостная улыбка озарила его смуглое лицо. Он не спеша подошел и сел напротив нее за столик.

— Мексиканская Роза! — торжественно произнес он. — Вижу, тебе пришлось потрудиться.

— Я чувствую себя скорее как клиент Армии спасения. — Келли посмотрела на свой наряд, состоящий из пышной красной юбки и белой крестьянской рубашки с глубоким вырезом. Обе вещи принадлежали Кармен Родригес, и хрупкая фигурка Келли просто тонула в них. Единственное, что удалось сделать Келли, чтобы юбка не сползала, это завязать ее как можно туже поясом. Крестьянская рубаха вообще висела на ней мешком, а благодаря большому вырезу она то и дело норовила сползти с плеч. — Но надо же было что-то надеть, пока Кармен постирает мои вещи! — оправдываясь, сказала Келли.

— Да ты и ванну приняла! — заметил он, отмечая ее посвежевшее лицо и все еще влажные волосы. — Ты похожа на младенца после купания.

— Сейчас Кармен кипятит воду и для тебя, — коротко сказала Келли. — У нее есть одежда, оставшаяся от покойного мужа, которую ты можешь надеть, пока она постирает твою. Солнце здесь такое жаркое, а воздух такой сухой, что все высохнет через несколько часов.

— Ну, это звучит просто великолепно! — Ник оглядел свои запыленные джинсы и пропитанную потом рубашку. — Я, должно быть, пахну не лучше хорька.

— Ну, раз ты сам затронул эту тему, — лукаво улыбаясь, протянула Келли, — то мне действительно почудился какой-то легкий мускусный запах.

Он усмехнулся.

— Ты очень деликатно выразилась, дорогая. Могу я спросить, каким образом ты подвигла нашу хозяйку на такие героические усилия?

— Ну, что касается меня, она не собиралась перетруждаться без компенсации. К тебе, разумеется, отношение было бы другое. Но, к счастью, ей понравилось мое нефритовое колечко. Этим я купила нам ванну, стирку и обед. Правда, должна заметить, что было нелегко общаться с ней на языке жестов.

— Ты просто обо всем позаботилась! — медленно проговорил Ник, беря ее за руку и задумчиво рассматривая безымянный палец. — Мне нравилось твое кольцо. Скажи, Кудряшка, тебе оно было очень дорого?

Келли подчеркнуто небрежно пожала плечами.

— Конечно, нет, — солгала она. — Это просто безделушка Когда я вернусь в Сан-Франциско, куплю что-нибудь взамен. Так ты нашел для нас транспорт?

Ник все еще не смотрел ей в лицо, рассеянно поглаживая ее руку.

— Да, думаю, я нашел способ выбраться отсюда, — тихо ответил он. — Но есть небольшая трудность.

— Ох, ну почему мы не можем обойтись без проблем? — вздохнула Келли. — Так что на этот раз? Еще одна игра в покер с моим телом в качестве приза?

Он покачал головой с неожиданно мрачным выражением.

— Боюсь, на этот раз дело посложнее, — сказал он, все еще глядя на ее руку. — Матсалея имеет своего священника, отца Хуана Мигеля. Он живет здесь, но периодически ездит по округе, чтобы обслуживать жителей близлежащих деревень. У него есть старенький «Бьюик», его гордость и удовольствие.

— И он позволит нам одолжить его? — оживившись, спросила Келли. Ник покачал головой.

— Нет, но он предложил сам отвезти нас в Акапулько. Естественно, когда я вернусь в Штаты, я пошлю пожертвование в его приход, чтобы возместить его издержки и потраченное время.

— Ну, так в чем же тогда проблема? — спросила озадаченная Келли. — Все получается замечательно.

— Кроме одной маленькой детали, — заметил Ник. — Отец Мигель кажется добрым и благочестивым человеком, но его нельзя назвать человеком широких взглядов. Он столь же старомоден и патриархален, как и эта деревня. Он не одобряет, когда не связанные браком мужчина и женщина путешествуют по Мексике вместе.

— Что? — изумилась Келли. — Но это просто средневековье какое-то! Ты разве не объяснил, что я делаю вместе с тобой?

— Я подумал, что лучше этого не делать, — осторожно заметил Ник. — Отец Мигель явно имеет очень строгие понятия о жизненном предназначении женщины. Я предпочел ему сказать, что ты моя novia.

— А это еще что такое? — подозрительно спросила Келли.

— Моя невеста, — объяснил Ник. — Я решил, что его удовлетворит, если мы окажемся хотя бы помолвлены.

Ее глаза расширились.

— И как, это его удовлетворило? — спросила она.

— Нет, — прямо ответил Ник. — Он хочет обвенчать нас прежде, чем везти в Акапулько.

— Обвенчать? — Келли была настолько поражена, что минуту так и стояла с разинутым ртом. — Но ведь это невозможно, — выдохнула она наконец. — Ты что, не мог его отговорить?

— Как ты думаешь, почему я так долго не возвращался? Отец Мигель очень упрямый человек, а все козыри у него на руках. Он владеет единственной машиной в округе.

— Но можно же что-нибудь придумать! — возразила Келли, в волнении покусывая губы. — Мы ведь не можем уступать ему в таком важном вопросе! Век викторианской морали прошел!

— А что еще мы можем? — мрачно спросил Ник. — Только идти пешком шестьдесят миль до другой деревни, причем без всякой гарантии, что там нам повезет больше. Как я уже сказал, у него на руках все козыри.

— Но… — Келли растерянно умолкла, лишь зеленые глаза выделялись на побледневшем лице. Рука Ника успокаивающе легла на ее руку.