Элрик из Мелнибонэ

Звук этого скоротечного столкновения стал сигналом для других барок. Они в боевом порядке вышли из своих укрытий в высоких скальных стенах, а изумленным варварам, вероятно, показалось, что эти огромные золотые корабли появились прямо из монолита скал – корабли-призраки, полные демонов, которые обрушились на них дождем пик, стрел и горящих головешек. Теперь весь извилистый канал был обуян хаосом сражения, его наполняли боевые кличи, эхом отдававшиеся от стен, скрежет стали о сталь напоминал дикое шипение какой-то чудовищной змеи, расчлененной на сто кусков высокими, неуязвимыми судами мелнибонийцев. Казалось, золотые барки без всякого страха надвигаются на врага, их таранящий металл устремлялся к деревянным палубам и бортам и словно бы притягивал вражеские суда, чтобы легче было их уничтожить.

Но южане были отважны и, хотя и оказались захвачены врасплох, скоро оправились. Три их галеры устремились на «Сына Пьярая», поняв, что это флагманский корабль. Горящие стрелы взметнулись в воздух и упали на деревянную палубу, которая не была защищена золотой броней. Стрелы несли воинам огненную смерть, а там, где они падали на палубу, занимался пожар.

Элрик поднял над головой щит, и в него ударились две стрелы, срикошетили и, по-прежнему горя, упали вниз. Элрик следом за стрелами перепрыгнул через перила на самую широкую и незащищенную палубу, на которой грудились воины, готовясь отразить нападение галер. Послышался звук стреляющих катапульт, и черноту прорезали три шара голубого огня – зажигательные ядра, упавшие в воду рядом с галерами. Последовал новый залп, и один из клубов пламени, попав в мачту дальней галеры, рухнул на палубу, по которой тут же побежали огненные языки. Абордажные крючья вцепились в борта галеры и подтащили ее к барку.

Элрик был среди первых, кто оказался на палубе вражеского корабля. Он ринулся туда, где увидел капитана южан, облаченного в грубые разноцветные доспехи под таким же разноцветным плащом. Капитан, державший обеими руками огромный меч, криком понукал своих людей, призывая их сопротивляться «мелнибонийским собакам».

Элрик приблизился к мостику, и тут на него бросились три варвара, вооруженные кривыми мечами и прикрывающиеся небольшими продолговатыми щитами. Их лица были искажены страхом, но тем не менее пираты были исполнены решимости сражаться до конца, словно не сомневались в своей близкой гибели, но намеревались дорого продать свои жизни. Перекинув перевязь своего щита поближе к плечу, Элрик двумя руками ухватил палаш и атаковал моряков – одного он сбил с ног кромкой своего щита, а другому размозжил ключицу. Третий варвар отпрыгнул в сторону и сунул свой кривой меч в лицо Элрику. Элрик едва увернулся, но острое лезвие все же царапнуло ему щеку, из которой появились капельки крови. Элрик взмахнул палашом, как косой, и тот, глубоко войдя в бок варвара, почти рассек его надвое. Еще мгновение тот продолжал сражаться, не в силах поверить, что уже мертв, но, когда Элрик высвободил палаш, глаза варвара закрылись ион упал. Тот, кто получил удар щитом Элрика, теперь пытался встать на ноги, но тут Элрик повернулся, увидел его и вонзил клинок ему в череп. Теперь путь к мостику был свободен. Элрик начал подниматься по трапу, отметив про себя, что Капитан его видит и ждет наверху.

Элрик поднял щит, чтобы отразить первый удар капитана. Сквозь царящий вокруг шум он слышал, что человек кричит ему:

– Умри, ты, белолицый демон! Умри! Тебе больше нет места на земле!

Эти слова едва не отвлекли Элрика от необходимости защищаться. Ему показалось, что в них есть зерно истины. Возможно, ему и в самом деле больше не было места на земле. Может быть, именно поэтому Мелнибонэ медленно умирало, именно поэтому рождалось все меньше детей, именно поэтому и драконы прекратили размножаться. Он дал капитану Возможность еще раз нанести удар по щиту, а потом под его прикрытием бросился в ноги варвару. Но капитан предвидел это движение и отскочил назад. Это дало Элрику время, чтобы подняться во весь рост и встать лицом к лицу с капитаном.

Лицо варвара было таким же бледным, как и у Элрика, по нему струился пот. Дышал он тяжело, а в глазах его застыли смертная тоска и дикий страх.

– Почему вы не оставите нас в покое, варвар? – услышал Элрик собственный голос. – Мы не делаем вам ничего плохого. Когда мелнибонийцы в последний раз нападали на Молодые королевства?

– Вы делаете нам плохо уже одним своим существованием, бледнолицый. Вашим колдовством. Вашими традициями. Вашим высокомерием.

– Так вы поэтому приплыли сюда? Причина вашего нападения в том, что мы вызываем у вас отвращение? Или вы хотите поживиться нашими богатствами? Признай, капитан, в Мелнибонэ вас привела алчность.

– По крайней мере, алчность – честное качество, понятное. Но в вас нет ничего человеческого. Еще хуже: вы не боги, хотя и ведете себя так, будто вы – боги. Ваше время кончилось, и вы должны быть стерты с лица земли, ваш город – уничтожен, а ваше колдовство – предано забвению.

Элрик кивнул.

– Возможно, ты и прав, капитан.

– Я прав. Наши святые так говорят. Наши ясновидцы предвидят ваше падение. Это падение вызовут сами Владыки Хаоса, которым вы служите.

– Владыки Хаоса потеряли интерес к делам Мелнибонэ. Они лишили нас своей поддержки почти тысячу лет назад. – Элрик внимательно смотрел на капитана, выверяя расстояние между ним и собой. – Может быть, именно поэтому ослабели и мы сами. А может быть, мы просто устали от своей силы.

– Как бы то ни было, – сказал капитан, отирая капли пота со лба, – ваше время истекло. Вы должны быть раз и навсегда уничтожены. – И тут он застонал, потому что палаш Элрика вошел в его тело ниже разноцветного нагрудника и пронзил желудок и легкие.

Опустившись на колено, Элрик начал извлекать свой длинный палаш, глядя в лицо варвару, на котором теперь появилось выражение умиротворенности.

– Это несправедливо, бледнолицый. Мы едва успели сказать друг другу несколько слов, а ты прервал разговор. Ты отличный боец. Чтоб тебе вечно мучиться в Высшем Ацу. Прощай.

Элрик не знал, зачем он это сделал, но, когда капитан рухнул лицом вниз, он дважды ударил клинком по его шее, и голова, отделившись от туловища, покатилась по мостику и упала вниз – в холодные, глубокие воды.

И тут из-за спины Элрика появился Йиркун все с той же ухмылкой на лице.

– Ты сражался яростно и умело, мой повелитель. Этот мертвец был прав.

– Прав? – Элрик вперил гневный взгляд в кузена. – Прав?

– Да, в том, что касалось его мнения о твоем воинском искусстве.

Йиркун, хмыкнув, отправился руководить боем – его люди добивали последних оставшихся в живых варваров.

Элрик не знал, почему он отказывался ненавидеть Йиркуна прежде. Но теперь он и в самом деле ненавидел его. В это мгновение он бы с удовольствием прикончил своего кузена. Ему казалось, что Йиркун заглянул в самую его, Элрика, душу и испытал презрение к тому, что там увидел.

Внезапно альбиноса переполнило чувство гневной тоски, он всем сердцем в это мгновение жалел, что он мелнибониец, что он император и что Йиркун вообще явился на этот свет.