Судный День

— Отто… Ты не мог бы расстегнуть молнию? Мне тоже стало жарко…

Когда она ощутила его пальцы, потянувшие язычок молнии, то просто чуть подалась назад, прижимаясь к его сильному телу, и ощутила, как его руки вдруг скользнули по её плечам, а губы коснулись шеи, неужели свершиться?! Неужели… Внезапно кто-то позвонил. Кого могло принести среди ночи? Так не вовремя? Она ощутила, как парень недовольно вздохнул, и торопливо закрыла застёжку, забормотав:

— Я сейчас, я открою. Потерпи минутку, выпровожу всех и вернусь! Ты только дождись, милый…

— Кто там?

— Сантехники. Вы соседей снизу заливаете.

— Это ложь! У нас вода выключена и всё сухо.

— Тогда откройте, мы посмотрим и уйдём.

— Ладно.

На экране камеры она видела говорившего — это действительно был один из дежурных сантехников, работавших в жилом комплексе. Протянула руку к замку, открыла задвижку:

— Вот, убедитесь сами.

И повернулась, чтобы проводить того в ванную… Последнее, что она услышала, это тихое, едва слышное шипение… Отто услышал звук открываемой двери, затем тихие голоса, потом дверь щёлкнула. Он подождал пару минут, но девушка, впервые подумал о ней как о девушке, а не существе, не возвращалась. Может, решила заглянуть в дамскую комнату? Подождал ещё. Нет. Слишком тихо. Поднялся с дивана, на котором они сидели, прошагал в коридор — никого… Нигде нет… Проклятье Норн!!! Хмель почти мгновенно слетел с него, и он бросился за сканером — алая точка, обозначающая Сару, быстро удалялась от дома. Явно машина! Бежит, или похитили?! Скорее — второе! Торопливо набрал тревожный номер.

— Бригаденфюрер Шрамм! Опергруппу на выезд! Передаю данные!

Они ворвались в подвал синагоги, снеся по пути охрану… Но было поздно. На пару минут бы раньше… Фигуры в чёрных балахонах с седмисвечниками в руках обступили алтарь, к которому было приковано обнажённое тело девушки, всё изрезанное узкими серповидными ножами, которые палачи держали в руках… Хасиды! Жуткая секта, презираемая и ненавидимая самими же иверами за человеческие жертвоприношения! Ещё пятнадцатом веке единоверцы обвинили их в этом, и с той поры уже множество раз случались таинственные исчезновения людей и детей возле их поселений. И кто знает, случайно ли верховным раввином Россиянии назначили именно хасида? Он подошёл к главному из палачей, скрученному его людьми и поставленному на колени. Тот хрипло истерически выкрикнул:

— Мы убили твою подругу, Соколофф! И ничего ты нам не сделаешь! Любой суд нас оправдает, и ханука вновь наступит для иверов!

— Знаешь что, Бен Разар, самое смешное, что ты принёс в жертву не христианку. А единственную иверку среди нас. Она — твоя соплеменница! Так что — не видать тебе праздника. И твоим единоплеменникам тоже. Никогда. А что касается суда — то не думаешь же ты, что за нападение на подданного арийского государства тебя будет судить местный суд?

Раввин забился было в истерике, на губах выступила пена.

— Этих всех — к нам.

Старший группы шагнул навстречу Отто:

— Она — иверка. Это их внутреннее дело.

— Ей дали гражданство.

Командир молча отступил назад и кивнул подчинённым, те быстро поставили захваченных на ноги, раскинули портативные ворота, заискрилась темнота. Первая пара шагнула в черноту, таща за собой беснующегося Бен Разара, вторая, третья… Внезапно последний извернулся в руках охранников и успел выкрикнуть за секунду до того, как его поглотила тьма:

— Она ничего не сказала! Ничего! Только смеялась нам в лицо и твердила, что ты — отомстишь!

— Она права. Но вы — не будет вам пощады, пока я не уничтожу вас ВСЕХ!..

Глава 20

…- Мне искренне жаль, Отто.

Гюнтер положил парню руку на плечо, и тоже посмотрел в окно, возле которого застыла мрачная фигура.

— Мне повезло уже на второй половине жизни. Рани — она просто чудо!

— А что потом? Ты не сможешь привезти её к нам, и рано или поздно придётся открыться… Простит ли она тебя?

— Она меня любит. И потом, я же не обманываю её. Я — это я. Ты прекрасно знаешь, что я не беден и у нас. Моя семья…

— Я знаю, герр рейхсмаршал.

— Не думаю, что будут какие то сложности, мальчик мой. Я действительно очень люблю её. И думаю, что Верховный позволит.

— Надеюсь.

— Ты как вообще?

— Не знаю. Мне… стыдно признаться, но мне не хватает её. Мы ведь вместе работали почти год. Не пойму, то ли это привычка, то ли…

Он сглотнул, подавляя эмоции.

— У вас ничего не было?

— Нет. Пару раз целовались, на людях. И всё. Но это только в интересах дела. Она… она была очень умной девочкой. И я… жалею её. Нелепая смерть! Идиоты фанатики! Сволочи тупые! Захотели принести жертву своему кастрированному богу! И выбрали её! Почему? Непонятно…

— Отчасти, потому что мы не контролируемся ими. Отчасти — потому что захотели показать, что они здесь — СИЛА. Подумай сам — принести в жертву подругу самого влиятельного и богатого человека Россиянии, и остаться безнаказанными.

Парень криво усмехнулся.

— Я дал клятву.

— Знаю. Я сам сделал тоже самое, когда был молод. И надеюсь, что Один простит меня. Гейс есть гейс.

— Наши Боги — справедливы, в отличие от ИХ бога…

…Ирина устало сбросила с плеч тяжёлый ранец с кислородными патронами. Ещё четыре с небольшим года! Проклятие! Сухой стерильный воздух в защитном костюме, влажность в жилых отсеках, одноразовое бельё и такая же одежда, пища, правда, ничего. Как не удивительно, но каторжников кормили очень хорошо и вкусно. И сама работа была не очень тяжёлая, просто монотонная, и это угнетало больше всего. Всю смену управлять горнопроходческим комбайном. Следить по монитору за поступающей породой, перегонять из штольни в штольню. Сегодня пришлось тяжело — большой перегон. Но норма выполнена. Значит, на её счёт поступит ещё сто пятьдесят марок. Удивительно, но тут ещё и платят! И очень неплохие деньги по меркам Союза… Она захлопнула шкафчик и набрала код замка, приложила палец к сенсору. Сухо щёлкнул замок. Рядом раздался такой же звук, это закончила переодеваться её соседка по блоку — новенькая. Американка. Джоанн Шервуд. Придя чуть позже, она быстро стащила скафандр, почти мгновенно, по армейской привычке, сменила одежду и, прихватив полотенце поспешила в душ. Ирина криво улыбнулась — та шла, словно танцуя, и даже напевала про себя какую то песенку. Ещё бы! После армейской то муштры работа здесь казалась той просто детской забавой! И ещё одно — доктор, что её выхаживал на Земле, прилетел к ней в гости. Сейчас она помоется и пойдёт на свидание… Ещё и замуж выйдет! Счастливая, сразу видно. А вот она… Тьфу, зараза! Она ойкнула, неудачно зацепив заусенец возле ногтя. Не везёт, так во всём! А раньше… Девушка даже зажмурила на мгновение глаза, вспомнив лучших маникюрш и стилистов на своей Родине. И дёрнул же её чёрт согласиться тогда! И этот… Никакой не фон Соколофф! Бригаденфюрер Отто Макс Шрамм! Но… Из Первых семей, как тут говорят! Гигантские плантации, собственное пищевое производство! Тоже несметно богат! В двадцать восемь лет целый генерал-майор! И не по протекции! А по заслугам… Вот дура то она дура! Такого мужика упустила… Как говорится, знала бы, где упадёт, так соломки бы подстелила! Но… Ничего уже не поделаешь. Теперь отбарабанить свой срок, кстати, могут и скостить за примерное поведение, а потом осесть где-нибудь тут. В Союзе жизнь вообще другая! Даже и не вериться, что такое возможно! Посмотришь, как вольные живут — и слюнки изо рта текут. Ничего… Если тут срок отбываешь, автоматом получаешь гражданство! И светит ей не четвёртый уровень, как местным иверам, а сразу второй! Поскольку у неё, оказывается, чистейшая арийская кровь! Никогда бы не поверила, что славяне — арийцы! А вот, оказывается, покойный Гитлер и славян, и кавказцев, да что там говорить — оказывается, только две расы к арийским не относились — негры и иверы! А им там пели… Короче, врали на каждом шагу. И во всём. Ладно… Пора в душ, а потом в столовую. А то всё вкусненькое расхватают! Торопливо подхватилась и быстрым шагом заспешила в санитарную комнату… Принять горячий душ после смены — это просто ра йское наслаждение! Куда там «Баунти»! Она уже вытирала свои волосы, когда пискнул браслет заключённой. Мгновенно она закончила свой туалет и выскочив из душевой коснулась сенсора возле ближайшей голокамеры: