Судный День

— Нет, господин…

— Идиот?

— Нет, господин…

— Неполноценный?

— Нет, господин…

— Что ты заладила — нет, господин, нет, господин…

Он пьяно ухмыльнулся и свернув пластмассовую пробку, разливая водку по столу вновь наполнил стаканы.

— Ты понимаешь, я боюсь. Боюсь, что придёт день, и в мою жизнь войдёт какая-нибудь… дура. Я буду с ней спать, делать с ней детей, а сам не смогу смотреть на неё без содрогания! И так — всю жизнь! Моему деду повезло. Он женился без любви, но потом пришло счастье… Мой отец ухаживал за матерью почти три года, пока не добился её согласия… А я… Ну почему мне так не везёт?! Слушай, ты меня увжаешь?

— Да, господин…

— А я тебе нравлюсь?

— Это запрещено, господин…

— Я тебе разрешаю. Не дрейфь. Говори.

— Да, господин… Очень…

— Вот. Даже тебе нравлюсь. А ЧТО не хватало ей? Знаешь? Нет? И я не знаю. Да любая другая, стоит ей только сказать: раздевайся, ложись, сразу побежит… А эта… Локи её побери…

— Да, господин…

— Что — да?

— Если вы скажете так, то я выполню ваш приказ с радостью…

— Это какой такой?

— Раздевайся — ложись, господин…

— Да?

Он пьяно вскинул голову.

— За это нужно выпить ещё…

Они подняли стаканы. Осушили их до дна. На этот раз прошло легче. И Отто это заметил:

— Знаешь, у русских есть такая поговорка: первая колом, вторая соколом.

— Да, господин…

— Ладно, я пошёл спать. Приберёшься утром.

— Да, господин… Вы не будете мне приказывать?

— Тебе?

Он уже поднялся с дивана и стоял, слегка покачиваясь. Услышав её слова, застыл на месте, задумавшись. Потом махнул рукой.

— Спи. Я ушёл… И зашагал к себе в комнату, преувеличенно чётко ставя ноги… У двери слегка споткнулся, выпрямился, оглянувшись, посмотрел на по прежнему сидящее в кресле существо. Та с готовностью вскочила и её повело.

— Ай!

Упала назад. Он погрозил ей пальцем:

— Цыц! Не шуми. Я ушёл… И ввалился к себе в спальню…

Джоанн Шервуд трясло. Когда её авианосец «Нимитц» начал заваливаться на борт, кто-то отдал команду покинуть судно, и ей ничего не оставалось, как прыгнуть прямо в ледяную воду океана без всякой надежды на спасение… Кожу словно обожгло огнём, но она изо всех стала грести, чтобы отплыть как можно дальше от уходящего под воду гигантского корпуса судна, чтобы её не затянуло в воронку. Рядом барахтались другие члены экипажа, некоторые были ей не знакомы, но всё равно — это были свои. Были… Кого то увлёк под воду за собой огромный, многотысячетонный корпус авианосца. Кто-то просто умер в воде от холода или шока. Некоторые получили ранения и истекли кровью… Её повезло. Жилет держал голову над водой, а когда мышцы уже сводило от безнадёжности, она умудрилась всё таки включить аварийный маячок… Но течение относило её всё дальше и дальше от места катастрофы, и вскоре девушка оказалась совсем одна… Ей было двадцать четыре. Она поступила на флот добровольцем, закончив медицинский колледж. Через пару лет службы она могла надеяться на то, что её пошлют учиться дальше, на доктора. А пока исполняла обязанности медсестры при лазарете гигантского корабля… Хвалёный японский хронометр на руке давно остановился, но сквозь низкие тучи забрезжил слабый свет. Рассветает, поняла она. Бой произошёл почти сутки назад… Значит, она болтается в воде уже больше двенадцати часов. И никакой надежды на спасение. Отчего то всё стало безразлично… Сознание включилось рывком. Сразу. Низкое солнце. Серые волны океана. И жажда. Лютая, испепеляющая внутренности жажда… Значит, пока она была без сознания, наглоталась морской воды… Получается, что ей осталось немного. Максимум сутки, потом конец. Если её не сожрут морские чудовища… Потом начались кошмары: то гигантские водопады посреди бескрайнего океана, то люди, идущие прямо по воде… Неожиданно возникло лицо отца, смотрящего на неё и ободряющего киванием головы… Сознание то уходило, то возвращалось, и тогда жажда начинала терзать её с утроенной силой… Скорее бы умереть… А потом появился мираж: небольшое судно на воздушной подушке появилось из ниоткуда и на полном ходу устремилось прямо к ней. Не доходя, сбавило скорость, на малой скорости приблизилось, и сильные руки втащили её в отверстие, распахнувшееся возле ватерлинии. Усадили на скамью, протянувшуюся вдоль борта, быстро срезали спасательный жилет, мокрую одежду, оставив в одном белье, закутали в толстое мягкое, но восхитительно тёплое одеяло. Кто-то поднёс ей к губам флягу с чем то очень горячим, и Джоанна сделал несколько глотков. Стало легче. Жжение во рту и внутри немного угасло. Снова глотнула. Потом флягу забрали, и дали ей полную бутылку восхитительно вкусной, прозрачной воды. И она пила. Пила, не в силах оторваться. А потом её стало трясти. От всего. От холода, который никак не хотел уходить из неё. От переживаний человека, оказавшегося одного посреди водной пустыни. От пережитого кошмара тонущего плавучего города… Короткая боль от укола заставила на мгновение вздрогнуть, но стало чуть легче. По крайней мере, челюсти прекратили выплясывать на мягком горлышке бутылки. Кто-то, кого она не видела, обнял её за плечи и повёл вверх по переходам и трапам. Вскоре она оказалась в большой каюте, уставленной койками. Её уложили на одну из них, снова сделали укол, и уже засыпая, Джоанна почувствовала, что её ещё раз укрыли вторым одеялом. Через мгновение она согрелась, и всё стало тихо и спокойно…

…Старшина второй статьи Петров долго смотрел на осунувшееся лицо девушки.

— Уснула?

Спросил подошедший к нему доктор.

— Да, господин военврач!

— Не кричи, здесь больные. Ладно, пускай отдыхает.

Петров помедлил, глядя на спасённую.

— Господин военврач, а что с ними будет?

Он показал на койки, в которых спали спасённые. Доктор пожал плечами.

— Не знаю, старшина. Сначала наверняка проверят, потом — сортировка. Этих вот, кафров — либо в чумные земли, либо — на астероиды. Остальных — кого на Мадагаскар, кого — на поселение. Враги ведь, старшина. Уж они бы нас не пожалели, поверь.

— Жалко, господин военврач. Люди, всё же. А эта, последняя, такая красивая…

— Итак, господа, я хочу подвести итоги нашей деятельности на Земле-2 за прошедший год. Можно сказать, что внедрение идёт успешно. В Россиянии восемьдесят процентов промышленных и торговых предприятий принадлежит нам. Напрямую, либо через подставных лиц. В нашем распоряжении имеется телеканал, который ведёт трансляции на саму страну, и ряд общегосударственных и местных радиостанций. По независимым данным, их услугами пользуется порядка девяноста — девяносто двух процентов населения. В ряде областей и республик нам удалось посадить на управляющие посты своих людей и сочувствующих нашему делу. Ичкерия практически успокоена. Жёсткие меры отправленной туда зондеркоманды дали отличные результаты. Результаты по переносу арийских поселений вынужден признать неудачными. Процент неинфицированных ничтожно мал. Всего до десяти процентов. Причём основной контингент — люди среднего возраста и пожилые. Среди молодёжи показатель достигает двух процентов. Всего. Необходимо пересмотреть методики перевоспитания с учётом влияния либерастизма и дерьмократии. Далее. Наши враги заметили ускользание из сферы своего влияния такого государства, как Россияния, и обеспокоены. Но пока нам удаётся держаться в тени. Но только удаётся. Без сомнения, исчезновение организованного иверами криминала, как одной из сил, держащей в подчинении страну, плюс пропажа ударного флота насторожили противника, и сейчас он лихорадочно ищет врага. Но пока — именно ищет. От куратора проекта рейхсмаршала Соколова поступило предложение использовать наши нанотехнологии с целью полного прекращения деятельности разведывательных организаций врага. Мы в состоянии это сделать. Но существует опасность, что иверы перенесут основную деятельность в страны так называемого "третьего мира", что на порядок усложнит нашу слежку за ними. Поэтому вопрос стоит о том, чтобы не рассекречивать противника открыто, а использовать полученную информацию для противодействия ему. Кроме того, стоит вопрос о тех, кто захватил власть в Россиянии. Как поступить с ними, что предпринять. Далее, необходимо распространить наше влияние на россиянскую армию и флот. Здесь наши позиции откровенно слабы. Ещё — вопросы международной политики. Рейхсмаршал Соколов справедливо указал нам на то, что проживая в мире единого государства мы упустили многие вопросы, привычные во многополярном мире. Россияния — великое государство. Но одному ему не выстоять, если на него ополчится весь мир. Наше же прямое вмешательство приведёт к тому, что иверы Земли-2 обвинят нас в том, что на самом деле творили они. А это нам ни к чему. Следовательно, необходимо и далее не рассекречиваться, а вести тайную политику. Но остаётся вопрос с другими государствами. На данный момент нашими аналитиками решено обрушить основную иверскую валюту. Это приведёт к хаосу и борьбе между молодыми государствами Азии, старыми Европы, с одной стороны, и не желающей уступать захваченные позиции Америкой. Мы уже нанесли сильный удар, уничтожив мощнейшую военную группу США. Теперь нам нужно сподвигнуть Китай на то, чтобы данная страна РЕКВИЗИРОВАЛА все предприятия, принадлежащие американским промышленникам в свою пользу. Итак, ваше мнение, господа?