Страница 15 из 18
Кириллов и Ропшинский засыпают. Воронье карканье стихает. Фонарь чадит и гаснет. В окне голубоватый отсвет лунной вьюги.
Павел (во сне). Сашенька, Сашенька, мальчик мой миленький!..
Стук с лестницы в наружную дверь прихожей.
Кириллов (просыпаясь). Стучат!.. Степа, а Степа?
Ропшинский (в полусне). Воронье… воронье… Ох, Данилыч, что мне приснилось-то… (Coвсем проснувшись.) А? Что?.. Стучат?..
Кириллов. О, Господи! Уж не беда ли какая?.. Помилуй, Царица Небесная!.. (Надев саблю и подойдя к двери.) Кто там?
Голос Аргамакова (из-за двери). Отворяй! Отворяй!
Кириллов. Да кто? Кто такой?
Голос Аргамакова. Оглох ты, старая тетеря, не слышишь, что ли, по голосу? Я, я — Аргамаков, плац-адъютант…
Кириллов. Александр Васильевич, ваше высокоблагородие, чего угодно?..
Голос Аргамакова. Продери-ка глаза, пьяная рожа! Аль забыл, с кем говоришь?.. Я к его величеству с рапортом.
Кириллов. Государь почивать изволят, ваше высокоблагородие, — будить не велено…
Голос Аргамакова. Врешь, дурак! О пожарах и ночью докладывать велено.
Кириллов. Пожар? Где пожар?
Голос Аргамакова. В Адмиралтействе. Да черт тебя дери, долго ли мне тут с тобой разговаривать?.. Ужо на гауптвахте выпорю, так узнаешь, сукин сын, как команды не слушаться… Отворяй!
Кириллов. Сейчас, сударь! Сейчас. Фонарь потух, темно, ключа не найду… (Тихо Ропшинскому.) Степа, а Степа? Беды бы не вышло?.. Не взбудить ли государя, что ли?..
Ропшинский. Нет, Данилыч, упаси Боже будить — убьет… Пусть уж полковник сам, как знает, а наше дело — сторона.
Голос Аргамакова. Отворяй же! Отворяй, черт, анафема!
Ропшинский. Вишь, как лют, — пожалуй, и вправду засечет. Отворяй-ка скорее, Данилыч!
Кириллов. О, Господи, Господи! Помилуй, Царица Небесная…
Отпирается дверь. Входит Аргамаков. За ним — Бенигсен, кн. Яшвиль, Бибиков, Татаринов, Скарятин, Николай и Платон Зубовы, с глухими фонарями и шпагами наголо.
Кириллов. Кто такие?.. Кто такие?.. Ой, ой… Батюшки… Караул!..
Ропшинский (убегая направо). Караул!
Кириллов (выхватив саблю из ножен и становясь перед дверью спальни). Стой! Стой!
Заговорщики окружают Кириллова.
Николай Зубов. Саблю долой!
Ударом шпаги выбивает у Кириллова саблю и ранит его в руку.
Кириллов (падая). Государь! Государь! Бунт!
Павел (на мгновенье проснувшись, приподнимается на постели). Кто там? Кто там? (Падает навзничь и опять, засыпая, бредит.) Сашенька, Сашенька, мальчик мой милый… Я так и знал… Ну, слава Богу…
Яшвиль (приставив дуло пистолета к виску Кириллова). Молчи — убью!
Аргамаков (хватая кн. Яшвиля за руку). Что вы, князь, — всех перебудите.
Николай Зубов. Рот платком! Тащи вниз!
Кириллову затыкают рот и стаскивают по лестнице.
Аргамаков. А другой?
Николай Зубов. Убежал.
Платон Зубов. Беда! Тревогу подымет.
Бенигсен. Не успеет. А наши-то где?
Николай Зубов. Разбежались. Кто на лестнице да на дворе отстал, а кто — в саду; как давеча вороны-то раскаркались, все перетрусили.
Бенигсен. Ну, черт с ними! Нас и так довольно. Только скорее, скорее! (Подойдя к дверям спальни, отворяет наружную дверь и пробует отворить внутреннюю.) Изнутри заперся — значит там. (Прислушивается.) Верно, спит. У кого инструмент?
Аргамаков. Здесь.
Бенигсен. Отпирайте.
Аргамаков (Платону Зубову). Фонарь подержите.
Голоса заговорщиков (с лестницы). Бегите! Бегите! Тревога!
Платон Зубов. Господа, слышите?..
Дрожит и роняет фонарь.
Бенигсен. Эх, князь, теперь не время дрожать!
Павел (просыпаясь). Кто?.. Кто?.. Кто?..
Соскочив с постели, подбегает к двери и прислушивается.
Бенигсен. Инструмент, что ли, испортился?
Аргамаков. Нет, да замок аглицкий, с фокусом — отмычка не берет.
Николай Зубов. Ну-ка, плечом, — авось, подастся.
Напирает плечом на дверь. Дверь трещит. Павел отбегает в противоположный конец спальни, забивается в угол у печки за ширмами и плотно прижимается, как будто расплющивается, весь белый на белой стене, почти невидимый. Дверь открывается. Заговорщики вбегают в спальню.
Яшвиль (осветив постель фонарем). Убежал!
Николай Зубов. Куда? Не в окно же выскочил?
Бенигсен (пощупав постель). Le nid est chaud, l’oiseau n’est pas loin.[47]
Ищут, заглядывают в шкафы, под кресла, под стол, под кровать.
Платон Зубов (указывая под ширмы). Ноги!
Бибиков. Тьфу! Точно в прятки играем…
Бенигсен (отодвигая ширмы). Он!
Николай Зубов. Да что с ним такое? Будто не живой…
Бенигсен. Ваше величество…
Аргамаков. Не слышит.
Скарятин. От страха ошалел — столбняк.
Николай Зубов. А вот посмотрим.
Подносит фонарь к лицу Павла и тихонько одним пальцем дотрагивается до руки его. Павел весь, с головы до ног, вздрагивает и отпрядывает от стены, как будто хочет броситься на заговорщиков. Все отступают.
Павел (быстро и невнятно, как в бреду). Что?.. Что?.. Что?.. Что?.. Что?.. Что?..
Бибиков. Экая мерзость!.. Господа, нельзя же так… Черт знает, что такое! Кончайте скорее!
Бенигсен (Платону Зубову). Князь, отречение у вас? Ступайте же, ступайте, говорите, как решили. Да ну же, ну!..
Платон Зубов (вытирая пот с лица). Сейчас… сейчас… я только немного…
Бенигсен (подталкивая Платона Зубова). Да ну же, ну, ступайте!.. Э, черт вас дери!..
Платон Зубов выступает вперед, держа в руках манифест.
Платон Зубов. Sire, nous venons au nom de la patrie…[48] Нет, не могу… Дурно… Воды!..
Бенигсен (вырвав у Платона Зубова манифест). Ну вас к черту! (Подойдя к Павлу.) Ваше величество, вы арестованы…
Павел. Арестован?.. Арестован?.. Что значит арестован?..
Бенигсен. Арестованы и низложены. Государь-наследник, Александр Павлович, объявлен императором. На вашу жизнь никто посягнуть не осмелится: я буду охранять особу вашего величества. Только предайтесь нам совершенно. В случае же сопротивления малейшего, я не отвечаю…
Павел. Господи!.. Господи!.. Господи!.. Что я вам сделал?.. Что я вам сделал?..
Николай Зубов. Четыре года тиранил, злодей!
Татаринов. Давно бы с тобою покончить!
Бенигсен. Господа, перестаньте! Мы пришли сюда для спасения отечества, а не для низкого мщения. (Подавая Павлу манифест.) Sire, ayez l’obligeance de signer sur le champs cet act d’abdication…[49]
Николай Зубов. Эх, генерал, чего французить! Лучше мы по-русски… Ну-ка, Павел Петрович, добром говорим — отрекайся, а то, сударь, плохо будет!
Павел (подымая руки вверх, торжественно, внезапно изменившимся голосом). Я… я… я… помазанник Божий… Самодержец Всероссийский!.. Убейте, убейте!.. Не отрекусь!.. С нами Бог!.. С нами Бог!..
Николай Зубов. Видите, совсем рехнулся! Что с ним разговаривать?.. Кончать надо!
Скарятин. Не разбивши яиц, не сделаешь яичницы!
Толпа остальных заговорщиков вбегает с лестницы в прихожую. Шум, крики, смятение.
Голоса (в прихожей). Бегите! Бегите! Спасайтесь!
Бенигсен. Что такое?
Талызин (вбегая из прихожей в спальню). Скорее, скорее! Кончайте! Караул идет!
Павел (бросаясь к двери). Караул! Караул! Помогите!
Бенигсен (со шпагою наголо, заступая дорогу Павлу). Restez tranquil, Sire, il y va de vos jours![50]
Павел. Пустите! Пустите! Караул!
Николай Зубов. Чего орешь.
Хватает Павла за руку. Павел вырывает у него руку. Николай Зубов ударяет его кулаком по виску. Он падает. Толпа из прихожей врывается в спальню.
Голоса. Скорее! Скорее! Скорее! Идут!
Павел (подымаясь). Помогите! Помогите, ребятушки!
Кн. Яшвиль кидается на Павла. Оба падают. На них наваливаются другие, передние — на задних, образуя кучу копошащихся тел. Ширма опрокинута. Ночник погас. Свалка.
47
Гнездышко еще теплое, стало быть, птичка недалеко (франц.).
48
Государь, мы пришли от имени родины… (франц.)
49
Государь, благоволите немедленно подписать манифест об отречении (франц.).
50
Государь, будьте благоразумны, от этого зависит ваша жизнь! (франц.)