Золотые колдуны

Вновь ожили поздравления и пожелания счастья, адресованные Родион она и Блейз стали центром внимания. Я села на ступени рядом с Халтерном.

— Одно уже было, — сказал он. — Теперь все остальное зависит только от нее самой.

— Я думала, это и есть тот самый момент, который вас беспокоил. Вы не уверены, что Т'Ан Имир изберут Короной, не так ли?

— Никто и не избирает. — Заметив мое недоумение, он продолжил: — Вы помните, как это было у говорящих с землей в Бет'ру-элене? Все выглядит точно так же и здесь. Все они, семеро, будут беседовать с говорящими с землей и хранителями колодца, а через некоторое время один из семерых будет знать, кто из них является самым подходящим в качестве Т'Ан Сутаи-Телестре. Да, я надеюсь, что это она, верю, что будет она, однако…

«Однако эти люди — ортеанцы, — вспомнила я, — а психология чувствует себя в этих теократических домах, как дома — хотя и не носят здесь этого имени».

— Это уже совсем не вопрос честолюбия. Чтобы быть избранным Т'Ан, это, конечно, входит в игру. — В том, как он произнес слово «игра», скрывался смысл, выражаемый обычно как «интрига», «коварство» и «манипуляция». — Но чтобы стать Т'Ан Сутаи-Телестре… Для этого нужно достаточно хорошо знать себя самого, чтобы избраться.

— Как долго нам этого ждать?

— Мы узнаем это задолго до вечера.

Рашаку-базур проплыла над площадь, немного приподнялась и уселась на столб, на котором был закреплен навес. Она бешено била крыльями, чтобы обрести равновесие. Солнечный свет, казалось, пронизывал его оперение белого цвета. Сдвоенные хвостовые перья хлопали по воздуху, блестела чешуйчатая грудь. Его хриплые крики отражались от высоких стен.

Осмотревшись, я увидел бел-Олиньи и делегацию из Харантиша, а с противоположной стороны двора — Джона Лакалку и Адаира. Пришли и остальные члены ксеногруппы — я увидела сбитого с толку Тима Элиота, старавшегося понять какие-то замечание бел-Олиньи, — пришли все за исключением Сэма Хакстона.

— О, боже! — Я достала из внутреннего кармана письмо Керри и развернул его. В нем говорилось:

«Таткаэр, утро.

Линн, я только что услышала, что прибыл корабль, на котором находится из Департамента. Сэм сейчас у него. Думаю, что он прибыл на замену, предполагаю, что известие о вашей смерти поступило домой прежде, чем его опровержение.

Керри

РS: его зовут Дэвид Мередит. Что вы думаете по этому поводу?»

— Что же случилось? — спросил Халтерн.

— Как будто у меня уже не было недостатка в трудностях. — Я отдала ему записку, но потом вспомнила, что мне нужно ее, наверное, перевести ему. Однако он проверил когтистым пальцем по строчкам и перевел текст тихим голосом. Я совершила ошибку, недооценив его.

— Если уж он до сих пор не появился на площади, то, пожалуй, и не придет, — сказала я. — Впрочем, я могу и подождать.

— Не подумал бы, что ваши люди так быстро пошлют корабль.

— Я предполагаю, что они перенаправили его сюда с другого маршрута. — Мне удалось поймать взгляд Керри, и я подала ей знак, что получила ее сообщение. Она кивнула. — Мы оба вернемся к месту посадки ксеногруппы, на четвертой неделе.

— На четвертой неделе? Да, конечно. Я и думать забыл, что это будет так скоро. — Он вернул мне записку. Его глаза закрылись перепонками, потом снова открылись, на губах появилась улыбка, в которой было больше озадаченности, чем иронии. — Мне жаль, что вы уезжаете.

— Я тоже об этом сожалею.

— Если ваши люди соорудят здесь станцию…

Родион, сидевшая на несколько ступеней ниже, откликнулась назад и прервала нас:

— С'арант, ведь вы нас еще не покидаете?

— Только через четыре недели.

— До того времени мы уже вернемся из Медуэнина, — сказал Блейз.

— Вы вернетесь? — спросила молодая женщина с серебристой гривой. На ее лице было написано истинное смущение. — С'арант?

— Если я смогу… да, я это сделаю.

— Это было бы лучше всего, — задумчиво сказал Халтерн, потом развел руками и добавил, слегка покраснев: — Это я вам говорю не только из вежливости, Кристи.

— Ладно, ладно, я вам верю.

«Прилечу ли я сюда еще раз? — спросила я себя. — Постоянная станция нуждается в поддержке, но ней-то как раз я и так мечтаю. Это не совсем то, что я себе представляла, однако…

Собираешься в дорогу и думаешь, что совершишь грандиозные дела: открытие привлекшего всеобщее внимание мира, выполнение большой дипломатической миссии. Возможно, это даже и так. Но потом ловишь себя на какой-нибудь небольшой детали — и она оказывается совсем не такой уж малой. Это даже может и не является столь грандиозным делом, но занимаешься им всю свою жизнь, чтобы осознать этот факт.

Каррик V, а именно Орте. Да, варварская планета, но в то же время и непростая. Посттехнический мир. Все, что я о нем узнала, подчеркнуло лишь то, насколько невежественной я в сущности была. Но люди…»

— Кристи…

Мои размышления были прерваны. Я подняла голову и увидела Блейза, стоявшего на лестнице чуть ниже меня. Марик и Родион находились дальше, среди толпы. Марик представляла Родион группе людей из телестре Салатиэл. Эти люди, увешанные драгоценными камнями и харурами, блестели на солнце. Они представляли собой нечто среднее между праздником и военным лагерем.

— Не хотите ли сыграть в охмир, пока мы ждем? — Блейз все еще всюду носил с собой старый набор для игры, которым мы пользовались в Кирриахе. Из-за шрамов его лицо казалось неподвижным, когда он обратился к Халтерну: — Вы тоже?

Халтерн окинул его взглядом — истинный посол Короны, — потом пожал плечами и ответил:

— Да, почему бы и нет?

Так мы и стали играть втроем в охмир на лестнице теократического дома. Для такого варианта игры имеются фишки белого, синего и коричневого цвета. Победителем становится тот, кто сможет первым предъявить все сто сорок четыре фишки своего цвета.

Уже в самом начале игры я перевернула один леремок, уступила его Халтерну, но запомнила, где он находился, и добилась второго переворота. Вариант игры для троих протекает быстрее, потому что вместо большинства в четыре или пять фишек в одном малом шестиугольнике здесь достаточно трех, чтобы добиться переворота, однако часто игра длится и дольше из-за меняющихся союзов между игроками.

Я достигла существенного прогресса, когда происшедший поблизости спор отвлек внимание Блейза и Халтерна и позволил мне перевернуть ряд фишек, которые теперь имели мой цвет (среди них три турин и еще один леремок). После этого игра завершилась моей победой.

Вторая половина дня казалась невыносимо долгой. Родион взяла нас с собой на поздний ужин на Дамари-На-Холме. Когда мы вернулись, на площади еще ничто не изменилось.

Прозвонили послеполуденные колокола, и толпа снова увеличилась; она заполнила всю площадь перед Цитаделью и забила важнейшие пути подступа к горе. Были заняты и все улочки позади дома-колодца.

— Т'ан иностранка. — Сверху по лестнице к нам подбежал молодой говорящий с землей. — Пройдите, пожалуйста, со мной к воротам.

Мы подошли к створкам ворот, они распахнулись, и мы прошли через них в большой двор, где в солнечном свете сверкала водная поверхность колодцев. Туда же двинулись саберонцы, посланцы Кварта, Кель Харантиша и Касабаарде, ксеногруппа, телестре избранных Т'Анов, их л'ри-аны и аширен, а за нами все ортеанцы, стоявшие на площади.

Большой белый купол вздымался к усыпанному звездами небу, в котором высоко парили на ветру рашаку.

Я увидела циничное лицо Блейза, покрытое шрамами, и спросила себя, не думает ли он о Бродине н'ри н'сут Хараине. Год — большой срок, и что бы предпринял Бородин в Дамари-На-Холме, если бы знал, что его жизнь продлится не больше этого срока?

Говорящие с землей проводили нас под купол.

Моим глазам было трудно привыкнуть к царившему под ними полумраку, потому что я пришла с яркого солнечного света. Почти вслепую я отыскала себе место и оказалась между Родион с одной стороны и людьми бел-Олиньи из Харантиша с другой.