Золотые колдуны

Я вынула из-за ремня джайанте и забарабанила ею по воротам восточного порта Кумиэл. Среди улочек гулко звучало эхо.

Постучав ару раз — мне стало очень холодно, — я заметила за воротами приближающийся свет фонаря.

Голос с сильно выраженным имирианским акцентом крикнул:

— Я тебе сказал, что не хочу, чтобы меня вызывали в ночное время! Ты вышибешь у меня дверь…

Я услышала, как отодвигались дверные задвижки, и попыталась хотя бы немного оттереть грязь и пыль с пальто и сапог, но безуспешно. Одна половина ворот открылась. «Можно ли меня еще узнать?» — со страхом спросила я себя.

— Доктор Адаир, — сказала я.

Он поднял фонарь и повесил его на крюк рядом с воротами. На его ночную пижаму было накинуто старое бекамиловое пальто. В течение нескольких бесконечных секунд он стоял передо мной, плотно сжав веки.

Боже праведный! — наконец вымолвил он. — Линн Кристи?

За окнами неопрятной комнаты Адаира начало светлеть небо. Конец вторых сумерек, и скоро начнут звонить ранние колокола. Я протерла себе глаза и подумала, что не мешало бы подольше поспать. Адаир настаивал на немедленном медицинском обследовании. Он — или, скорее, его ортеанская л'ри-ан — дал мне чистую одежду. Я помылась, поела и могла бы превосходно себя чувствовать. И все мне показалось неправильным: ездить, как это делала я, и прибыть домой, словно чужая.

— Ну, так что же? — повторил Хакстон. Он сделал глубокий вдох и закричал:

— Что, черт побери, вы при всем этом думали?

— Вы получили мои отчеты.

— Отчеты? О, так вот это что, оказывается: отчеты.

Голос его был резок, ехиден. Снова переключиться на английский язык после столь долгого времени мне было уже довольно трудно. Оба они выглядели чужими: люди с суровыми глазами и резкими голосами, с плоскими руками и приглаженными шапками волос — высоченные гиганты.

— Вы все же хотя бы понимаете, что лишили группу всяких шансов когда-нибудь выбраться из этого гетто?

— Это еще спорный момент, — возразил ему Адаир.

— Спорный, к дьяволу! — Голос Хакстона не создавал впечатления, что он уже давно проснулся. — Как вы думаете, где мы находились весь этот последний год?

Я сказала:

— Т'Ан Сута-Телестре…

— Это ваша задача — общаться с местными власть имущими, — вяло сказал Хакстон. — Если вы этого не можете, то нужно было бы послать сюда кого-нибудь другого, кто может с этим справиться.

— Вы глупец! — сказала я. — Не рассказывайте мне ничего о туземцах, а пойдите лучше к ним и поговорите! И когда станете это делать, следите получше за тем, что происходит у вас за спиной, потому что очень вероятно, что вы обнаружите в ней нож!

Он неподвижно посмотрел на меня, потом вздохнул.

— Так вот, у нас есть два сообщения, в которых говорится, что вы мертвы…

— Им нелегко привыкнуть к нам, мистер Хакстон, — сказала я.

— Вот как? Но у вас-то, кажется, не было особых сложностей в том, чтобы привыкнуть к ним.

— Что вы этим хотите сказать?

Он молча посмотрел на меня.

— Я хочу этим сказать… На чьей, собственно, стороне вы, мисс Кристи?

— Ну хватит, Сэм! — Адаир хлопнул руками по столу.

Я улыбнулась.

— Сознаете ли вы, как в ваших словах сквозит паранойя? Думаю вы научитесь, вы еще научитесь понимать Орте!

Он пропустил мимо ушей вторую часть того, что я сказала, но первая заметно его охладила. Почти извиняющимся тоном он сказал:

— Вы изменились. Я едва вас узнаю.

«Хакстон успокоился, — подумала я, — возможно, он в будущем станет работать вместе со мной, но уже никогда не сможет считать меня заслуживающей доверие». Однако у меня не было ни времени, ни желания сожалеть об этом.

Утренние колокола вспугнули рашаку-базур, и они вспорхнули с крыш вблизи доков.

— Я должна идти, — сказала я.

— Вы не можете сейчас отдавать себя в руки местных властителей, — запротестовал Хакстон. — Это было бы чистейшим безумием! Оставайтесь с группой, мисс Кристи, и представьте свои свидетельские показания в письменном виде. Идти самой ко Двору было бы очень не обдуманно.

— Я предпочитаю идти, вместо того, чтоб меня забрали, — сказала я. Мысль о том, что Сэм Хакстон отказал бы стражникам Короны от моего лица, хотя и была привлекательной, на практике ничего не давала. — Кроме того, это докажет мою добрую волю.

— До срока отзыва остается уже не долго, — Добавил еще Хакстон. Его подбородок был покрыт щетиной, а на толстом теле валялся сильно поношенный комбинезон. Все его движения отличала резкость; он не обладал кошачьей ловкостью, которую ортеанцы приобретать в обращении с оружием. — Не рискуйте вашей свободой передвижения.

— Вы можете подтвердить, что видели меня, — сказала я. — Вы получили мой отчет и знаете, куда я иду, а если вскоре не услышите что-нибудь обо мне, пустите в ход все средства; тогда мне понадобиться любая помощь, какую я только смогу получить.

Шнурки с моими деньгами очень полегчали. Я обмотала их вокруг своей шеи и спрятала под туникой. Стоило ли взять с собой джайанте? Нет, хотя без нее я казалась себе лишенной чего-то очень нужного. Я подтянула пояс с ножом и надела пальто.

За окном стало светлее.

— Уж с этим мы справимся, — сказал Хакстон. — Не беспокойтесь.

Он находился в большом напряжении, поскольку все время нес ответственность за группу, и выглядел очень утомленным. Год назад по его виду этого нельзя было бы сказать.

— Тут вас ждет скурраи-джасин, — сказал Адаир, стоял в открытой двери. — Хотя не могу понять, где ее взяла в этот ранний безлюдный час моя л'ри-ан. Кстати я для вас что-то подготовил: лекарства. Принимайте эти пилюли перед едой, они уменьшают аллергические реакции и помогают предотвратить состояние усталости.

— Благодарю. — Я взяла кожаную сумочку, которую он мне предложил. — Думаю, что скоро, наверное, увижу вас снова.

Идя по двору, я подумала: «Тебе следовало бы сказать что-нибудь, чтобы успокоить их. Их работа достаточно трудна и без того, чтобы еще посланница доставляла им дополнительные хлопоты».

Облегчение, которое я ощутила, оставшись без общества, испугало меня. Они были приличными людьми, но я не доставила им никакой радости. Другие миры оставляют на нас свои отметины, но не все шрамы видны.

Несмотря на ранний час, было непросто выбраться скурраи-джасин из — за оживленного движения на Путь Короны. Высоко в воздухе издавали пронзительные крики рашаку-базур. Над зданиями висела голубая дымка, казавшаяся золотистой с солнечной стороны. Дул свежий ветер.

Цитадель возвышалась на вершине скалы над речным туманом, она казалась обложенной ватой. В располагавшихся повыше окнах отражался свет всходившего солнца.

На широкой площади ниже скалы шевелился, перекатывался волнами туман, освещаемый солнечными лучами.

Вдруг мною овладел внезапный страх. «Сейчас должно что-то сорваться, — подумала я, — сейчас, когда столь многое было позади и после того как мне так долго везло».

Я расплатилась за скурраи-джасин и стала пересекать площадь. Вокруг меня неистовствовал утренний шум: фыркали мархацы, визжали рашаку-базур, слышались крики от находившихся поблизости бараков. Людей здесь стало поменьше, чем в городе. Ворота большого дома-колодца были открыты а в располагавшихся за ними дворах журчали фонтаны.

Я шла мимо всего этого к охранным воротам вначале извилистой тропы. Мне вспомнилось: здесь все и началось, во время общественной аудиенции. Видеть, что происходит кругом, и знать, что видят тебя…

В тени ворот стояли три или четыре стражника Короны, один из них поднял голову, когда я подошла поближе. Это была женщина с командирскими знаками отличия на поясе. Она что-то крикнула назад через плечо, и из караульного помещения вышел Блейз н'ри н'сут Медуэнин.

— Это она, — сказал он. — Привет, Кристи. Родион только что ушла на верх, я сказал ей, что подожду вас.

— Хорошо, идемте.

Старшая караула выделила четверых стражников, которые должны были сопровождать нас. «Это охрана или арест?» — спросила я себя. Мы пошли по извилистой тропе вверх по склону и вышли из тумана на солнечный свет.