Страница 10 из 10
– Мама, еще раз повторяю – это военная тайна. Я буду испытателем.
– Летчиком? – побледнела мать.
– Нет, нет! – зачастил Володя, испугавшись такой реакции. – Я буду испытывать новую военную форму в полевых условиях.
– Что?
– Новую военную форму. И не думай – это не просто так. Это очень важно!
– Форма-то?
– Она самая. Ведь не для парада, а для возможных, не дай бог! военных действий. Новый материал, новый фасон – все надо проверить в условиях, максимально приближенных к реальным. Ты же понимаешь, если под мышкой натрет, или ткань такая, что тело не дышит, – это для одного солдата проблема, а для целой армии – катастрофа. У нас этому придается очень большое значение. Поэтому было принято решение, что небольшая группа солдат, строго соблюдая режим секретности, будет в этой форме бегать, прыгать...
– С самолета?!
– Да нет же, мам, не перебивай. Не с самолета. Просто прыгать, рыть окопы, шагать маршем и так далее. Приятного мало, честно скажу, жить придется в блиндажах на полигоне, связи там никакой, мобильники не работают.
– И впроголодь?!
– Нет, мама, с этим все в порядке. Там есть полевая кухня, – все очень калорийно и питательно, а если кросс бежим, обязательно сухой паек выдают. С питанием все в порядке. Не волнуйся, мам, я ж тебе все рассказал. И смотри – никому! Ни одной живой душе!
– Ладно, ладно, что я, не понимаю.
Володя положил в портфель сверток с бутербродами, – он брал портфель на службу, потому что в форме и с полиэтиленовым пакетом в руках показываться на людях было неудобно, а отучить мать делать ему «ссобойку» он так и не смог. Поцеловав мать на прощание и еще раз наказав ей строго хранить военную тайну, Володя поспешил к автобусной остановке.
Через полчаса он уже стоял на плацу вместе со своим отделением – дюжиной десантников, служивших, как и Володя, по контракту. Вдоль строя молча прохаживался взад и вперед командир части полковник Гвоздев.
– Бойцы! – напрягая голос, обратился, наконец, полковник к десантникам. – Вы все давали присягу на верность Родине. Сегодня наша Родина – в опасности. Ей брошен вызов международной мафией наркодельцов. В российские города из Афганистана идут караваны с героином. Рост наркомании в России принимает угрожающие масштабы. Если мы потеряем нашу молодежь – мы потеряем будущее России.
Десантники слушали командира, вытянувшись по стойке «смирно».
– Вы это понимаете? – спросил полковник.
– Так точно! – рявкнули десантники практически в унисон.
– Вольно, – скомандовал Гвоздев, и солдаты слегка расслабились. А полковник, убавив пафоса в своем голосе, продолжил речь:
– Практически весь героин, который распространяется в нашей стране, изготовлен на территории Афганистана. Хотя еще совсем недавно опий-сырец перерабатывался на героин исключительно в соседнем Пакистане, в Кандагаре.
Полковник остановился напротив Локиса и, глядя на него в упор, продолжил свое выступление:
– Сейчас наметилась тенденция. Некоторые полевые командиры, разбогатевшие на торговле наркотиками, устраивают заводы по переработке опия в героиновый порошок у себя в Афганистане, потому как не желают делиться прибылью с пакистанцами.
Вдали за казармами раздался надрывный собачий лай. Курсанты спецназа Главного управления Генштаба знали, что это означает, – дворняжкам в вольерах принесли еду. Через какое-то время этим дворняжкам самим предстоит стать едой на занятиях по выживанию и преодолению брезгливости. Милого, как правило, добродушного пса необходимо было собственноручно задушить, потом взрезать ему брюхо, для того чтобы отыскать проглоченный контейнер с якобы секретной информацией, а затем освежевать его, сварить в котле и съесть.
Десантники, выдержавшие это испытание, стали переглядываться.
– Не отвлекаться! – остановился полковник, заметив в строю легкое движение. – Бойцы! – опять повысил голос командир части. – Вам предстоит специальное и строго секретное задание. Высшим руководством принято решение об уничтожении предприятий, перерабатывающих опий-сырец на территории Афганистана. Удары по заводам будут наноситься точечно, в обстановке строгой секретности, чтобы никоим образом не осложнить дипломатическую обстановку, а главное – не спровоцировать антироссийские настроения в Афганистане, где и так, как известно, мы оставили о себе недобрую память. В том числе и я. Понятно?
– Так точно.
9
Ночь для военных из ISAF, расположившихся на ночлег в трейлерах на краю кишлака Бахоршох, прошла спокойно. Боевое охранение было выставлено, и люди сменялись каждые два часа, но никаких подозрительных движений и даже шорохов часовые, оснащенные приборами ночного видения, не зафиксировали. Конопатый секонд-лейтенант Томми Уэльс, который два раза за ночь вставал проверять боевое охранение, подумал утром с досадой, что майор Рэдманс явно перестраховывается и напускает на себя вид бывалого вояки, чтобы внушить к себе уважение.
Посетив биотуалет, оборудованный в одном из трейлеров, лейтенант с полотенцем на плече, мыльницей и зубной щеткой в руках направился к ручью, протекавшему недалеко от их лагеря.
– Сынок, – окликнул его Рэдманс, вышедший из своего вагончика.
– Слушаю, сэр, – лицо рыжеволосого юноши покрылось густым румянцем. Ему явно не понравилась фамильярность майора, который обращался с ним, как с маленьким мальчиком. В конце концов, он тоже офицер, пусть младше по званию и по возрасту. Лейтенант сдержался, хотя это стоило ему некоторого усилия воли.
– Зубы в ручье чистить не рекомендую. Можно заработать гепатит. Тебе какой больше нравится – А, В или С?
– Ни тот, ни другой, ни третий, – стараясь выглядеть невозмутимым, ответил Томми.
– Правильно. Все друг друга стоят, но особенно хорош С, потому как живут с этой болезнью даже с учетом проведения интенсивной терапии не более пяти лет. Как тебе перспектива?
– Заманчивая, – едва ли не с вызовом отозвался конопатый. – Только откуда взяться вирусу в ручье, стекающем с гор?
– Мое дело предупредить, сынок, твое дело решать: чистить зубы водой из ручья или не чистить. Только смотри, чтобы этот вопрос не стал гамлетовским: быть или не быть. Местные, конечно, к этому по-другому относятся – больным дизентерией или гепатитами, кроме С, здешние врачи освобождения от работы не выписывают. Здесь эти болезни обыденное явление. Банальное.
– Спасибо, сэр, за заботу о моем здоровье.
– На самом деле это входит в мои обязанности. Я забыл тебе сказать вот еще что. Это ответ на твой вопрос о горном ручье. Тут не считается зазорным оправиться в горный ручей, из которого ниже по течению берут воду для питья. Да! И постарайся уложить свою экскурсию к ручью в десять минут.
– Но почему десять?! – возмущенно сказал конопатый секонд-лейтенант.
– А потому что правоверные мусульмане еще десять минут будут молиться, и ни один из них не всадит пулю из прибрежных кустов в твою заметную рыжую голову. После окончания молитвы ты можешь стать прекрасной мишенью. Ты все понял?
– Да, сэр.
– Тогда торопись.
Томми нарочито неторопливо зашагал к ручью, хотя майор, конечно, страху на него нагнал. Однако показывать ему это конопатый упрямец не хотел. Понимая, что майор может наблюдать за ним, лейтенант, встав к нему спиной, выдавил на сухую зубную щетку полоску пасты и принялся чистить зубы.
Без воды чистить зубы было очень противно, паста была соленой и горькой. Томми зачерпнул рукой пригоршню холодной воды и наклонился, но полоскать рот не стал. Только сделал вид, что полощет, выплюнув на ладонь липкую густую слюну. При этом его едва не вырвало. Впечатлил его все-таки рассказ майора. Когда тебе двадцать два года, ко многому относишься легкомысленно, но подхватить здесь гепатит и умереть в самом расцвете сил – глупо, и лейтенант не стал искушать судьбу. Он, конечно, задержался у ручья на три минуты дольше, чем рекомендовал ему его командир, но, что греха таить, чувствовал себя эти три минуты не очень комфортно.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.