Том II: Отряд

Не успел заговорить заместитель герцога, как она услышала женский голос, проговоривший категорично, как изрекают аксиому:

— От здоровья Бургундии зависит здоровье всего мира.

— Что?

Этот голос пробудил что-то в памяти Аш.

Она наклонилась вперед, посмотрела вдоль стола и увидела прямо перед собой худое белое лицо Джин Шалон.

И тут же обрадовалась, что не привела с собой Флору дель Гиз.

Она постаралась выбросить из памяти ту августовскую сцену в Дижоне, и смерть человека, последовавшую после того, как была раскрыта тайна Флоры дель Гиз — что она на самом деле женщина. «Но почему? После той смерти была еще не одна. Тот, кого я убила тогда, прекрасно мог с тех пор погибнуть в любой схватке».

— Мадемуазель, — Аш не сводила глаз с тетки хирурга. — При всем к вам уважении — давайте без сверхъестественной чепухи: мне нужен конкретный ответ!

Глаза бургундки широко раскрылись, она явно была потрясена. С трудом женщина выбралась из-за стола и, расталкивая толпу и слуг, пустилась в бегство.

— Ты всегда такое впечатление производишь на людей? ~ загрохотал Ансельм.

— По-моему, она просто меня вспомнила, мы знакомы, — на губах Аш промелькнула ироническая улыбка. — Итак, от здоровья Бургундии…

— …зависит здоровье всего мира, — договорил за нее рыцарь во французской форме. — Это старая поговорка, такая показушная. Всего лишь самооправдание герцогов Валуа.

Аш огляделась. Никто из бургундцев, казалось, не желал принять участие в этом разговоре.

Французский рыцарь продолжал:

— Мадам капитан, давайте не будем больше об этой чепухе — о демонах. Мы не сомневаемся, что у визиготской армии много машин и механизмов. Нам достаточно того, что мы видим со стен, чтобы это понять! Я не сомневаюсь, что у них еще больше машин в их городах на юге, может быть, даже поболее, чем тут. Вы говорите, что видели их. Ну и что из этого? Нам-то надо отражать крестовый поход визиготов тут!

Одобрительный гул раздался в комнате. Аш отметила, что он исходил в основном от иностранных рыцарей. Бургундцы — в частности де Ла Марш — угрюмо помалкивали.

— Нам лучше знать, — проворчал неслышно Антонио Анжелотти.

Аш махнула ему рукой, чтобы замолчал.

— Допустим, мессир?.. — Аш подождала, пока французский рыцарь представится.

— Арман де Ланнуа.

— …Допустим, мессир де Ланнуа, что визиготы не используют при ведении войны свои машины. Предположим, что ведут войну «машины», используя при этом визиготов.

Арман де Ланнуа хлопнул обеими ладонями о стол:

— Это бред, причем бред безобразной девки!

Аш опешила. Опустилась на стул под французское и немецкое лопотание.

«Дерьмо, — уныло подумала она. — Этого и следовало когда-то ожидать. Мне нельзя больше рассчитывать на свою внешность. Спекулировать ею. Дерьмо, дерьмо».

Рядом с ней раздавалось тихое бессознательное безостановочное рычание Роберта Ансельма; почти точно такой звук могли бы издавать мастиффы Брифо и Бонио.

Она вцепилась ему в руку: «Уймись».

Оливье де Ла Марш возвысил голос, от его крика, разорвавшего воздух в зале, произошел выброс адреналина в крови Аш, хотя крик был обращен не к ней. Они с французским рыцарем стояли по разные стороны стола и через стол орали друг на друга.

— Ну, это похуже, чем было при дворе Фридриха! — вздрогнула Аш. — Боже мой, когда мы приехали сюда в первый раз, Бургундия была лучше.

— Тогда тут не было столько фракционеров-беженцев, мадонна, — сунулся Анжелотти, — и потом, ими правил герцог.

— Я послала Флориан поговорить с докторами. Посмотрим, в каком она состоянии, — Аш повернула голову, почуяв какое-то волнение позади, среди эскорта, где находился Томас Рочестер. Солдаты расступились, пропуская к ней пожилого бургундского гофмейстера-советника.

— Мессир, — Аш поспешно вскочила на ноги. Филип Тернан с минуту рассматривал ее. Потом положил руку на плечо парнишки, которого привел с собой, пажа в белом камзоле с рукавами буфф, пристегнутом к рейтузам золотыми аксельбантами.

— Вы приглашены. Вот Жан, он отведет вас, — тихо сказал он. — Мадам капитан, мне приказано доставить вас на прием к герцогу.

— К герцогу Карлу? — удивилась Аш. — Я думала, он болен.

— Так и есть. Вы можете пробыть у него, но недолго. Благородный герцог устает от людей, поэтому вы не должны никого приводить с собой. Разве что одного солдата, если вам положен при себе охранник, — Тернан улыбнулся сжатыми губами. — Насколько я знаю, достойный рыцарь должен иметь при себе сопровождение, хоть одного человека.

Аш, перехватив взгляд гофмейстера-советника, устремленный на де Ланнуа, сопровождаемого в качестве эскорта единственным стрелком, дружелюбно кивнула:

— Согласна. Роберт, Анжели, здесь замените меня. Томас Рочестер — со мной, — и тут же сделала знак пажу, так что офицеры только успели кивнуть в знак согласия: — Веди.

Наконец!

Идя вслед за пажом Жаном, она машинально опустила руку на ножны, поправляя одолженный Ансельмом меч. Признаки готовящегося нападения могут быть незначительными, и все же она шустро поглядывала по сторонам, пока они пересекали улицы по дороге ко дворцу — вздрагивала от шума бомбардировок западной части города — и вошли и перемещались по коридорам с выбеленными стенами, прорезанным глубоко в каменных стенах; вскарабкивались вверх по лестницам, где через стекла с витражами в помещение просачивался бледный дневной свет. Она заметила, что сейчас во дворце было меньше бургундских солдат, чем при ее первом визите, летом.

— Командир, может, он умер, — вдруг рискнул заметить Томас Рочестер.

— Кто, герцог?

— Нет, эта жопа — твой муж.

И при этих словах она узнала комнату с высоким сводом, через которую они проходили. Знамена все еще висели по стенам, но плиты пола не были, как тогда, усеяны яркими пятнами от проходящего через витражи солнечного света. Освещение было тусклым.

Господин Санчо Лебриджа, несомненно, с крестоносцами; знамя Агнца Божьего она видела под стенами города; ну а Фернандо? Только Господу и Зеленому Христу ведомо, где сейчас Фернандо — и жив ли он вообще?

Вот здесь она прикасалась к нему в последний раз — переплела свои теплые пальцы с его пальцами. Здесь она его ударила. И позже, в Карфагене, он был таким же слабым, как и тут, просто пешка. Вплоть до последних минут перед землетрясением — но он мог позволить себе заступаться за меня: кому был нужен опозоренный предательством немецкий рыцарь!

— Я предпочитаю считать себя вдовой, — угрюмо сказала она, и вслед за пажом Жаном и гофмейстером-советником Филипом Тернаном стала подниматься по лестнице в башню.

Гофмейстер-советник провел их мимо множества стражников-бургундцев, ввел в комнату с высоким потолком, где было много людей: адъютанты, пажи, солдаты, богатые дворяне в мантиях и капюшонах, женщины с прическами монахинь, сокольничий со своим соколом; на соломе у большого камина — сука с выводком щенков.

— Это палата герцога, — объяснил Аш Филип Тернан, подходя с ней к большой группе людей. — Ждите здесь; когда пожелает, он вас вызовет.

Томас Рочестер тихо сказал ей на ухо:

— Командир, мне кажется, что этот «совет осады» — просто гражданским бросили кость, чтобы их успокоить.

— Считаешь, настоящая власть — тут? — Аш обвела глазами заполненную людьми комнату герцога. — Может, ты и прав.

Здесь было так много людей в полном вооружении, в форме, что она смогла распознать видных военных дворян Бургундии — тут были все, кто пережил Оксон, видимо, — и все лидеры наемников, за исключением Кола де Монфора и его двух сыновей.

— Бегство Монфора — не столько военный вопрос, сколько политика, — пробормотала она.

Темноволосый англичанин сдвинул брови под забралом, но тут же его лицо прояснилось.

— Что, командир, видно, мы поняли суть, не зря слушали выступления на этом совете. Но если капитаны еще тут…