Мечты прекрасных дам

– Вы еще что-нибудь знаете о таких вещах? – Милли была очарована его рассказом.

– Спрашивайте, расскажу все, что знаю. – Из распутника-ирландца он тут же превратился в образованного английского джентльмена.

– Но откуда вам все это известно? Эли потер указательным пальцем нос.

– Разве это не чертовски интересно, моя юная попутчица?

Суиткорн стоял перед Милли в ее каюте; он, казалось, был очень испуган, и все его тело под белым пиджаком дрожало.

– Мисси попала в большую беду, – начал он.

– Сдается мне, что вы угадали!

– Этот Чу Апу – страшный пират. Он так тихо подкрадывается ночью к кораблю, что не проснется и мышь, его поймать труднее, чем ветер в небе.

Милли ободряюще ему улыбнулась. Суиткорн продолжал тихим голосом:

– Можно, я буду называть вас Милли? Я – уже немолодой китайский джентльмен, а вы – совсем юная девушка.

– Пожалуйста, называйте.

– Прежде чем появится Чу Апу, быстро бегите, хорошо? Для молодой девушки лучше утонуть, чем жить в любовниках у Чу Апу.

Ситуация действительно была опасной, но Милли почему-то совсем не волновалась.

– Вы что-нибудь знаете об этом человеке? Суиткорн подошел чуть ближе.

– Послушайте, как говорят английские солдаты, чертовски отвратительный малый. В Шекки, где я родился, на берегах Перл Ривер жило много пиратов, таких как Чу Апу. Мои тетя и дядя, они выращивали рис, и они возили меня и весь урожай на рынок в Гонконг – в сампане. Но нас всегда поджидали пираты Чу Апу. «Эй, хорошие, – говорили они, – зачем такая спешка? Пожалуйста, оставайтесь на чай». И нам приходилось оставаться, иначе бы они нас утопили. Но, отплыв, мы обнаруживали, что один мешок риса украден. И так бывало много раз до того, как мы добирались до рынка, каждый раз пираты ждали своей добычи. В конце концов у нас оставался для продажи только один мешок риса, и мы голодали.

– Какой ужас!

Корабль качало и бросало, его обшивки лязгали под натиском разбушевавшегося вздыбившегося моря. Из глубины трюма слабо доносился глухой гул.

– А потом Чу Апу стал главарем у пиратов, и его люди сожгли деревни на берегу Перл Ривер и увели девушек, – продолжал Суиткорн. – И британские канонерные лодки не смогли его отыскать. Поэтому я говорю вам сейчас: быстрее бегите, как только появится Чу Апу, ладно? – Но куда?

Он указал на бортовой иллюминатор.

– Капитан говорит, скоро здесь начнется сильный ветер, поэтому мы плывем к востоку от Парасельских островов в тихие воды. Но Чу Апу, – он будет ждать нас, вот увидите!

– Откуда вы это все знаете, Суиткорн?

– Суиткорн многое знает. И еще я видел, как мимо нас вчера проплыла рыболовецкая джонка. Я прочитал сигнал. Чу Апу ждет нас в трех румбах от Парасельских островов, говорю вам. Опиум, ясно? И никто не знает, кроме Брунера и Суиткорна.

– Опиум?

– На борту корабля много опиума для Китая, а Чу Апу он нужен.

– И он ждет, чтобы перехватить нас?

– Поднимется на борт и украдет опиум, две тонны.

– Я и не думала, что мы везем опиум. Мистер Брунер принимает в этом участие.

– Что вы говорите?

– Что первый помощник работает на пиратов, вы это хотите сказать?

– Я знаю, – заверил ее Суиткорн. – Я уже дважды плавал с Брунером. И каждый раз все кончалось пиратами.

– Почему же вы не предупредите капитана О'Тула?

Он пожал плечами.

– Что бы я сказал капитану? Кто поверит Суиткорну? И если Чу Апу узнает, что я сообщил капитану, он убьет меня. А если Чу Апу не окажется на Парасельских островах, капитан передаст меня британским властям и меня накажут за ложь. Возможно, даже закуют в цепи и отправят на корабле, перевозящем рабов из Гонконга в Перу.

– Корабли, перевозящие рабов, в Гонконге? Я этому не верю!

– О да, мисси. Много рабов. Рабы-кули, понятно? Гонконг – очень плохое место для бедных китайцев. Много черных рабов в Англии, я читал о них. Теперь рабы-кули в Гонконге. Торговцы делают большие деньги. Крупные английские компании, вроде компании «Смит и Уэддербери», разбогатели на торговле рабами и опиумом.

– Теперь я точно знаю, что вы лжете, – вскричала Милли. – Мой отец – директор этой фирмы, он бы никогда не стал заниматься подобными делами.

Лицо китайца исказилось.

– Я, Суиткорн, очень старый, и у меня большой живот. Люди с большим животом очень мудрые. – Он любовно погладил свое брюшко. – Я говорю вам правду, мисси. Мне жаль, что ваш папа делает деньги на рабах-китайцах и на опиуме. Теперь я пойду.

– Идите. А я тем временем расскажу капитану О'Тулу все, о чем вы мне тут наговорили. Посмотрим, что он сделает!

Слуга пальцем провел себе по горлу. – Вы скажете ему, мисси, и Суиткорн сразу Мертвый.

– Тогда зачем вы выложили мне всю эту чушь?

– Чтобы вы могли быстро-быстро убежать, когда мы подойдем к Парасельским островам.

– Куда? Вы же не сказали мне, куда.

– Прыгнуть с корабля и плыть, как рыба.

– А как же акулы? Говорят, их там полно.

– Нет акул страшнее, чем Чу Апу. В Шекки у меня есть красивая дочка, такая же, как вы. Ни разу, с тех пор как вы сели на корабль, вы меня не обругали и не обращались со мной, как с собакой, не то что все остальные. Вы – мой очень хороший друг. Я прошу вас – не говорите капитану об опиуме и рабах, а то он меня убьет. Просто прыгайте за борт и плывите к берегу. Суиткорн потом вас найдет и накормит.

– Но говорю же вам – меня съедят акулы.

– О нет, мисси, я молюсь Тин Хау, и она позаботится о том, чтобы вы остались живы и невредимы.

– Я вам очень обязана, – слабым голосом сказала Милли.

4

В тот вечер – шел уже четвертый день их плавания – солнце почти село, разливая кроваво-красный свет по крутым волнам.

После обеда Эли пригласил Милли посмотреть, как светится вода за бортом. Любимое времяпрепровождение для влюбленных на кораблях. Надо сказать, в тот день Эли был необычайно задумчив, и Милли сразу это заметила. Совсем не слышно было его легкомысленного ирландского говорка, он глубокомысленно молчал. Милли подумала, что в таком настроении его легко принять за прилично воспитанного – если не приглядываться к нему. А присмотришься – пропадает всякое впечатление. А приятно – мысли Милли потекли в другом направлении, – когда за тобой ухаживает зрелый и воспитанный мужчина, а не какая-нибудь вульгарная деревенщина из их Кента. Тамошние неотесанные мальчишки часто ранили ее тонкую душу, а на деревенских балах к тому же норовили отдавить ей пальцы.

Эли же думал о том, что, видно, у него не все ладно с головой, если он позволил себе иметь какие-то дела с девчонкой, годившейся ему разве что в дочери.

– Капитан говорил мне, вы еще учитесь в школе, – сказал он наконец.

– Нет, – выпалила она. – Я закончила школу через несколько месяцев после моего семнадцатилетия.

Он исподтишка внимательно ее разглядывал. Нет, его Аннет была все же много красивее, видно, потому, что была женщиной, а эта – еще девочка. Лицо совсем детское, и длинное платье нисколько не делало Милли старше. Была бы на борту зрелая женщина, подумал он, он бы и смотреть па нее не стал, ну взглянул бы разок, и только. Но, поскольку она была единственной женщиной на борту, приходилось довольствоваться ее обществом.

Чуть позже он, может даже, попытается завлечь ее в свою каюту, в конце-то концов, решил он, всем рано или поздно приходится постигать эту науку, и лучше уж с опытным мужчиной, чем с каким-нибудь неумелым юнцом. Дома на плантации ему стоило только щелкнуть пальцами, и любая готова ему услужить. Он их не любил, ни одну, с тех пор как потерял Аннет, способность любить покинула его. Почти две недели он не был с женщиной – для него многовато.

…Тут в нем заговорила совесть. Он стал пристально изучать фосфоресцирующую морскую пену. Милли внимательно на него смотрела. Насколько далеко ей можно было бы зайти в их отношениях. Это ведь не какой-то там неоперившийся юнец, которого в любой момент можно оттолкнуть. Ситуация становилась довольно опасной. В глубине души Эли проклинал ее. Угораздило же его связаться с ней, с этим наивным подросточком! Он улыбнулся своим мыслям.