Возлюбленная

Сильные пальцы Моргана быстро пробегали по ее спине. Осторожными ласковыми движениями он гладил ее. Вот рука ненадолго задержалась на ее узкой талии и плавно опустилась вниз. Он обхватил руками ее маленькие круглые ягодицы, обреченные на танталовы муки в тесных мальчишечьих штанах. Нижняя часть его туловища пришла в движение. Бедра Дизайр неожиданно начали так же ритмично двигаться. Так они покачивались, будто в танце, у которого не было названия. Это был ритуал, такой же вечный, как само время.

Дизайр хотелось освободиться от стеснявшей ее одежды. Тело жаждало другого – телесного прикосновения. Словно почувствовав это взаимное желание, Морган быстро расстегнул пряжку ее ремня.

В тот же миг она ощутила тепло его сильных проворных пальцев на атласной коже своего живота. Нервная дрожь прокатилась по всему ее телу.

Дизайр хотела приказать себе остановиться, но сделала слабый протест – еле слышный стон раздался из глубины души. Медленно, как будто ожидая ее дальнейшего разрешения, кончики пальцев опускались все ниже, пока не коснулись легкого выступа с мягкими завитками волос.

Голова девушки была откинута назад, и язык Моргана двигался вдоль ее шеи. Она сама расстегнула рубашку. Дрожащими пальцами обнажила перед ним свою нежную грудь. Он прихватил ее напрягшийся сосок губами, потом потянул его чуть сильнее и жадно припал к нему всем ртом. Движения его губ становились все настойчивее.

Дизайр прерывисто дышала, как будто ей не хватало воздуха. Неожиданно она почувствовала обильную теплую влагу между ногами, где остановились пальцы Моргана. Только она подумала об этом, как его пальцы коснулись этой нетронутой, девственной части ее плоти и соскользнули в глубь нес.

Она невольно подалась вперед, навстречу кончикам пальцев, слегка расставив и согнув ноги.

В этот момент в тишине раздался громкий звук, похожий на выстрел. Это был всего лишь треск смолистой чурки, вспыхнувшей в камине, но он привел Дизайр в себя. Собрав всю свою волю, она уперлась руками Моргану в грудь и попыталась оттолкнуть его.

– Морган – нет!

Морган только крепче обвил ее руками.

– Я не причиню вам боли, моя любимая, – шепотом убеждал он. Он хотел опустить ее на свой тюфяк, но она отчаянно сопротивлялась, извиваясь всем телом в его объятиях.

– Если вы попытаетесь овладеть мною, это будет против моего желания! – кричала Дизайр. – Я буду сопротивляться, пока у меня хватит сил!

Он с недоумением смотрел на нее. На его помрачневшем лице резче обозначились морщинки. Он отпустил ее так внезапно, что она закачалась на нетвердых ногах. Все ее тело мучительно ныло от неутоленного желания. Ей казалось, что предметы в комнате вращаются вокруг нее. Она слышала, как Морган снова заговорил с ней, но его голос доносился откуда-то издалека.

– Я не собираюсь принуждать вас. – Голос Моргана прерывался от гнева. – И вы не останетесь со мной ни на один час дольше, чем я могу позволить себе.

– Вы отправите меня в Корнуолл?

– Клянусь дьяволом, я сделаю это! – Он сжал руки в кулаки и засунул их в карманы. – В Равенсклиффе у вас не будет возможности заниматься подобными мелкими пакостями.

Что он имел в виду? Что она зашла слишком далеко и остановила его в критический момент? Неужели он думает, что она хотела помучить его? В этом он ошибался, и еще как… Она с замиранием вспоминала их первое познание друг друга, которое не нашло своего естественного выхода. Ее мучило желание сказать ему об этом.

Однако в данной ситуации лучше промолчать. Несмотря на свою неопытность в отношениях с мужчинами, Дизайр интуитивно понимала, что Морган сейчас не в том настроении, чтобы слушать ее объяснения. Он стоял, плотно сжав губы, стиснув челюсти, нахмурив брови. Она отдавала себе отчет в том, что Морган Тренчард – очень опасный человек, нельзя забывать, что в данный момент все у него клокочет от ярости.

Дизайр пыталась внушить себе, что у нее нет другого выбора. Принеся в жертву свою невинность разбойнику с большой дороги, она должна была бы связать себя с ним нерасторжимыми узами. Она понимала, что для этого не потребовалось бы ни брачного контракта, ни пасторского благословения. Отдаться Моргану Тренчарду – значило принадлежать ему навеки, повсюду следовать за ним. Это она тоже хорошо понимала. Даже если их общей дороге суждено закончиться, а это непременно произойдет, то это случится на виселице.

Даже сознавая все это, как могла она, Дизайр, допустить возможность разлуки с этим человеком? При мысли об этом хотелось плакать. Неужели она никогда больше не ощутит прикосновения его рук. Огонь его властного рта не обожжет ее губ.

– Я никуда не поеду. Ни сейчас…

Эти слова вырвались как бы сами собой. Но легче вынести его гнев, чем холодное молчание.

– Вам никогда не приходило в голову, что я собираюсь отправить вас в Корнуолл ради вашей же безопасности? – спросил Морган.

– Моей безопасности? – Дизайр с недоверием посмотрела на него. – Вы, наверное, принимаете меня за наивную девочку, если всерьез считаете, что я должна верить этому, Морган Тренчард. Какая безопасность может ожидать меня после того, как Енох отдаст меня в руки ворам и бандитам в Равенсклиффе?

– Вы ничего не знаете о Равенсклиффе, – заметил Морган.

– Зато я знаю кое-что о Корнуолле и, может быть, больше, чем вы предполагаете, – возразила Дизайр.

– Откуда вы можете что-то знать о нем, когда родились и выросли в Лондоне? Ведь вы сами рассказывали, не так ли? Ваш отец торговал вином в этом городе.

– Папа поддерживал отношения с лавочниками и капитанами торговых судов. Они рассказывали ему о далеких местах, где они бывали. Меня укладывали спать наверху, а они подолгу сидели в гостиной и разговаривали. Они думали, что я спала, но я иногда незаметно устраивалась на ступеньках лестницы и слушала их рассказы.

– Вы удивляете меня, Дизайр. Хорошо воспитанная юная мисс не должна была выходить из своей комнаты и подслушивать взрослых. – Морган явно подтрунивал над ней, но она не позволила ему отвлечь себя от волновавшей ее темы.

– Мой отец и его гости рассказывали о мужчинах из Корнуолла, о том, что они занимались контрабандой дорогого коньяка, шелка и кружев из Франции, – продолжала она. – О некоторых из них рассказывали вещи и похуже. Тс дельцы не довольствовались прибылью, которую они получали за счет уклонения от уплаты правительству законного налога.

– И что же делали те, другие мужчины?

– Я думаю, вы сами хорошо знаете это, – отвечала Дизайр. – Эти разбойники подстерегали морские суда. Они зажигали ложные маяки вдоль побережья, чтобы обречь на гибель несчастных моряков. Потом принимались грабить их корабли.

Она поежилась, вспомнив об этих рассказах, которых она вдоволь наслушалась в тс далекие времена, когда в ночной сорочке, притаившись, сидела на лестнице.

– Иногда какому-нибудь моряку удавалось спастись после кораблекрушения. Тогда его убивали эти… эти твари. Вот кто они, ваши корнуэльцы! И вы будете уверять, что отправляете меня к ним ради моей безопасности.

– Вы действительно считаете, что Равенсклифф является убежищем для подобных людей?

– Нечего и пытаться убедить меня в обратном. Вряд ли у вас могут быть друзья среди джентри. Если вообще допустить, что в Корнуолле могут оказаться люди, достойные этого звания.

Медленно, с неохотой, Дизайр опустилась на свой набитый соломой тюфяк. В глазах у нее пощипывало от еще не успевших высохнуть слез. Она с тревогой взглянула на Моргана. – Не надо так волноваться, – сказал он сухим тоном. – Вы будете там в полной безопасности, мисс Гилфорд.

Она легла на спину, продолжая украдкой наблюдать за ним сквозь полузакрытые веки. Она видела, как он собрал драгоценности, разложенные на длинном столе, потом опустился на колени вблизи камина, отодвинул свой тюфяк и вынул несколько камней из пола. Он опустил в углубление ларец с драгоценностями и кожаные кошельки, которые забрал у лорда Боудина и другого джентльмена, – все добро, награбленное во время их ночного приключения. Затем аккуратно поместил камни на прежнее место и закрыл его своим тюфяком.