Грешный ангел

Вебб пожал плечами.

– Я подумаю, не перебраться ли мне в более высокое место, – сказал он.

Бонни подумала об опасности, которой река угрожала Лоскутному городку, и содрогнулась. Но здесь, в кухне, было так тепло и уютно, что она быстро забыла об этом.

– Перебирайся сюда, если хочешь. Здесь достаточно места.

– Я подумаю об этом. – Вебб чихнул, бедняга уже простудился: он дрожал всем телом. – Если что-нибудь случится с оборудованием, я разорен.

Бонни вспомнила о мужчинах из Союза, прибывших в город вчерашним поездом, и спросила.

– У тебя были еще какие-нибудь неприятности из-за твоей статьи?

– Все успокоилось, – ответил он, но Бонни заметила, что он отвел глаза.

– Забастовка еще не кончилась?

Вебб придвинулся к маленькой печке.

– Половина еще бастует. Лидеры Союза говорят, что новые домики и короткий рабочий день, обещанные Мак Катчен, – просто уловка. Они утверждают, что Элай мешает им создать организацию и как только он избавится от Союза, все будет по-прежнему.

– Почему же рабочие не верят ему? – возмутилась Бонни. – Элай действительно собирается построить домики, Вебб. Я знаю это точно, поскольку получила заказ на краску, гвозди, трубы и прочее.

Вебб дрожал так, что Бонни послала Кэтти за теплым одеялом. Вебб продолжал:

– Многие не верят, что домики построят, и ждут, что Элай вышвырнет их на улицу за участие в забастовке.

Вебб завернулся в одеяло, принесенное Кэтти, и сел вплотную к печурке, протянув к ней ноги.

– Это люди из Союза показались мне озлобленными, – сказала Бонни.

– Странно, что никто из них до сих пор не появился здесь, – заметил Вебб, – они все остановились рядом, в отеле.

«Должно быть, из-за этого Элай и хочет перебраться к Эрлине», – подумала Бонни. Она, разумеется, не спросила Вебба, примет ли Эрлина нового постояльца. «Она наверняка всполошится из-за простуды Вебба», – решила Бонни, не испытав при этом ни малейшей ревности.

– Мне не хотелось бы обслуживать таких клиентов, – наконец откликнулась она.

В этот момент в магазин, влетела маленькая, закутанная в плащ женщина. Когда она откинула капюшон, Бонни узнала в ней Элизабет Симмонс.

– Надеюсь, у вас найдется горячий чай? – спросила она, весело улыбаясь.

Охотно согласившись выпить кофе, Элизабет защебетала: – У меня целый список, пожалуйста, не отпускайте меня без покупок.

«Значит, – подумала Бонни, – мисс Симмонс еще не посетили члены «Общества самоусовершенствования».

– Вы остановились у Джиноа?

Элизабет явно наслаждалась теплом, кофе и вниманием Вебба.

– Да, там очень приятно, много книг, граммофон.

– А как Сьюзен и ребенок? – с искренним интересом спросила Бонни. Она очень жалела малыша и его несчастную мать.

– Мисс Джиноа говорит, что ребенок растет не по дням, а по часам, – с радостью ответила Элизабет. – Она уже не держит его в духовке.

Вебб вытаращил глаза.

– В духовке? – переспросил он.

Бонни улыбнулась и положила руку ему на плечо.

– Недоношенному ребенку нужно постоянное тепло, – пояснила она.

Элизабет рассмеялась.

– Джиноа рассказала мне, как однажды ее брат поднял страшный шум из-за этого ребенка, решив, что она собирается испечь его в духовке.

Упоминание об Элае испортило Бонни настроение. Ее мысли постоянно возвращались к Спокейну, и сейчас она пыталась представить себе, что думает Элай об Элизабет и как к ней относится. Мисс Симмонс была привлекательна и свободна. Элай – тоже.

Почувствовав укол ревности, Бонни поняла: ей уже не хочется, чтобы эта живая веселая женщина стала ее подругой.

Покончив с кофе, Элизабет вынула из сумочки свой список и протянула его Бонни.

Бонни смутилась.

– Может, вам еще не рассказали… в городе?

Элизабет понимающе улыбнулась.

– Да, кое-что. Меня уже приглашали на чаепития, но Джиноа рассказала мне, как они относятся к вам, Бонни, и я не хочу с ними встречаться. Как это нелепо – ездить за покупками в такой далекий Колвил, – чтобы только не покупать у вас!

Бонни никак не ожидала этого и приободрилась. Впрочем, уже не раз бывало, что приезжавшие в город дамы относились к ней дружелюбно до тех пор, пока за них не принималось «Общество самоусовершенствования».

– А знаете ли вы, что я была «шарманкой» в «Медном Ястребе»?

Краем глаз Бонни заметила, как покраснел Вебб. Однако Элизабет и ухом не повела.

– Да, Джиноа сказала мне и об этом. Простите, можно я загляну в мой листок? Кажется, я забыла вписать шпильки и чернила.

Бонни вернула ей список и стала подбирать товары. Кое-что Элизабет находила сама.

– Вам следовало бы отплатить этой публике той же монетой, – весело сказала она, пока Бонни подсчитывала сумму. Поняв, что Элизабет говорит о членах «Общества самоусовершенствования», Бонни спросила:

– А как же мне это сделать?

Элизабет быстро огляделась.

– Нет ли у вас большого листа бумаги и куска цветного мела?

Бонни оторвала широкую полосу от рулона оберточной бумаги и достала кусок синего мела.

Расстелив лист на прилавке, Элизабет, склонилась над ним. Она рисовала большие буквы и раскрашивала их мелом.

Закончив работу, Элизабет протянула лист Бонни. На нем было написано: «Члены «Общества Самоусовершенствования» в этом магазине не обслуживаются».

Вебб широко улыбнулся, но Бонни была сбита с толку. Она смотрела на бумагу и думала: «Какой толк отгонять покупателей, которые и так поклялись, что их ноги не будет в этом магазине?»

Однако Элизабет понесла плакат к переднему окну и разместила его там. Она даже выскочила наружу без плаща, чтобы взглянуть, как смотрится плакат с улицы, и вернулась очень довольная.

– Представляю, как взбесятся эти старые надутые куклы!

Бонни так и не поняла ее затею.

– Я не знаю, что…

Элизабет надела капюшон своего ярко-красного плаща и собрала покупки.

– Подождите, Бонни, чуть-чуть подождите. – С этими словами учительница вышла, исчезнув в серой пелене дождя.

Закрыв магазин, Бонни опустила ставни и заперла двери. Кэтти готовила ужин, а Роз уснула, прижимая к себе куклу.

– Не останешься ли поужинать, Вебб? – спросила Бонни, перестав думать об Элизабет и ее плакате. – Кэтти приготовила цыплят и запекла в тесте яблоки.

Вебб выглядел совсем больным: его нос и глаза покраснели, и он продолжал дрожать даже в одеяле.

– Я не хотел бы беспокоить…

Бонни взяла на руки спящую Роз.

– Какое же беспокойство? Я не могу отпустить тебя в такой холодный вечер без горячей пищи. Мы же с тобой друзья.

Вебб поднялся, закутанный в одеяло, он, несмотря на свой высокий рост, напоминал сейчас ребенка.

– Эрлина, наверное, все приготовила… – начал он, но, заметив, как посмотрела на него Бонни, замолчал.

– Ты готов заболеть, лишь бы не огорчить Эрлину, – холодно сказала Бонни.

Вебб обрадовался.

– Уж не ревнуешь ли ты?

Бонни и в самом деле ревновала, но не его к Эрлине – ее беспокоил Элай.

– Впрочем, решай сам, – бросила она через плечо, – мне все равно.

Вебб остался.

Цыплята в соусе и яблоки в тесте были великолепны, все ели с удовольствием. Розмари спала в своем детском стульчике. Поужинав, Бонни отнесла девочку в кроватку. Когда она вернулась на кухню, Кэтти грела воду для мытья посуды, а Вебб убирал со стола. Это почему-то растрогало Бонни. Несмотря на вчерашний инцидент с Веббом, она знала, что нет на свете более мягкого человека. Как было бы все-таки хорошо выйти за него замуж и присматривать за домом и садом. Но когда дело доходило до любви, рассудок не повиновался Бонни.

Она сняла с вешалки полотенце и стала вытирать посуду, Вебб блаженствовал, потягивая кофе.

Покончив с посудой, Кэтти бросила на Бонни вопросительный взгляд. Зная, что девушке хочется почитать, Бонни отпустила ее.

Уходя, Кэтти встревожено посмотрела на Вебба.

Бонни налила себе кофе и села напротив Вебба. На столе горела керосиновая лампа, освещая комнату мерцающим светом.