Страница 49 из 58
– Может, вы накинете что-нибудь из одежды?
– Вот как? – Чарлз улыбнулся. – Милая, я вас смущаю? Сбиваю с толку?
Эмма села, разведя колени, и собрала в пучок свои густые волосы, подняв их над плечами. Лицо Чарлза окаменело. Он не мог оторвать глаз от ее груди. Потом посмотрел ниже, на темное пятно между ее разведенных бедер.
– Я бы сказала, что это вы отвлекаетесь, лорд Найтедейл. Совсем сбиты с толку.
– Вы правы. Пойду надену брюки.
– Если сможете.
За последние несколько часов она многому научилась!
Чарлз остановился.
– Не хотите ли помочь мне одеться? Боюсь, брюки действительно с трудом на меня налезут.
Эмма соскользнула с кровати и медленно подошла к нему. Она могла бы испугаться собственной храбрости. Куда подевалась дочь, викария, чопорная старая дева? Когда леди Беатрис советовала ей испытать небольшое приключение, она уж точно имела в виду не это. Подумать только, обнаженная Эмма идет навстречу ее племяннику, голому, как в день появления на свет.
– С радостью помогу вам справиться, – ответила она, прижимая ладони к его мужскому достоинству и поглаживая его кончик.
– Милая, – Чарлз коснулся ее груди, – нам… необходимо одеться. – Он осторожно высвободился из ее рук. – Мне очень жаль. Но то, что вы сейчас делали, у вас будет возможность повторить. Ночью, после бала.
– Но мы же не женаты.
– Любовь моя, я умру за эти несколько недель, которые пройдут, пока ваш отец не объявит нас мужем и женой. Не гоните меня сегодня ночью, умоляю.
Эмме пришлось признаться самой себе – она не хочет ждать несколько недель. Она боялась, что не сможет выдержать даже до вечера.
– Посмотрим…
– Мы помолвлены. – Чарлз поцеловал палец с кольцом. – Мы в ближайшее время поженимся. Но это произойдет не так скоро, как хотелось бы. Неужели мне придется проводить ночи в одиночестве? Нет, если вы настаиваете… если хотите подождать, я… попробую.
Эмма рассмеялась. Чарлз был в таком отчаянии!
– Глупо иметь в своем распоряжении незапертую дверь и не воспользоваться тем преимуществом, что она дает! Однако если мне вдруг не захочется вас видеть, я просто запру ее, вот и все.
– И в самом деле. – Чарлз поцеловал ее шею, потом ушко. – У вас чудесный ум и роскошное тело. Конечно, нам следует спать вместе. Как же мы раньше не догадались?
Эмма лизнула его сосок.
– Лично я больше не хочу терять время, а вы?
– Ни одной минуты! Впрочем, нам все-таки следует заняться и другими делами. – Он шлепнул ее по голым ягодицам. – Одевайтесь. Сейчас же!
Чарлз заправил рубашку в брюки. Хорошо, что они все же решили одеться. А то контролировать себя становилось все труднее. Он остановился на пороге комнаты Эммы.
– К вам можно?
– Да. Входите, не бойтесь.
Волосы Эммы разметались по плечам, но все остальное было надежно упрятано. Чарлз присел на корточки возле того места, где нашел брелок.
– Что еще вы можете рассказать про привидение? – Чарлз провел рукой по ковру, но других улик не обнаружил.
– На мне не было очков, так что я не разглядела его… или ее. Привидения ведь бывают женского пола?
– Эмма!
– Я слышала скрип и шорох. Словно открывали дверь – дверь, у которой заржавели петли. Потом из стены появилось что-то белое. А потом я закричала и спряталась под одеяло.
– Хм… – Чарлз оглядел стену. – Привидение вышло отсюда?
– Кажется, да.
Чарлз стал изучать поверхность стены.
– В одно прекрасное лето – я тогда был совсем мальчишкой – к нам приехал погостить двоюродный дедушка Рэндалл. Вас тогда еще не было в Найтсдейле. – Он тщательно ощупывал стену – нет ли где выступа или, напротив, щели? – Так вот, двоюродный дедушка Рэндалл был паршивой овцой в нашем семействе. Отец всегда очень злился, когда этот человек появлялся в нашем доме. А уж когда он задержался на все лето, да еще заплатил целое состояние местному скульптору, чтобы тот увековечил его образ в камне…
– Я видела его бюст в длинной галерее.
– Он был не самым привлекательным в роду Дрейсмитов, надо сказать.
– Да уж, куда ему до нынешнего маркиза!
Чарлз рассмеялся:
– Браво! Всегда помните эти слова, дорогая. Я хочу, чтобы ваше сердечко трепетало, стоит вам обо мне подумать. Сердце, да и все остальное тоже…
– Лучше мне молчать. А то, боюсь, вы совсем загордитесь.
– Прошу вас, не сдерживайте чувств. Я согласен тащить на себе тяжелую ношу ваших восторгов. – Чарлз нахмурился. На проклятой стене не обнаруживалось ни выступа, ни ямки. – Во всяком случае, двоюродный дедушка Рзндалл большую часть лета провел, уничтожая запасы бренди. Мы с Полом решили, что он пират. Может даже, он рассказывал нам истории о далеких морях. Но, так как он почти все время был навеселе, мы ему не очень верили. Зато мы отлично провели лето в поисках сокровищ. Хотя обычно Пол не очень жаловал мое присутствие.
– Пол многих недолюбливал.
Чарлз пожал плечами:
– Вы его почти не знали. Нелегко, знаете ли, принимать титул и груз ответственности в столь юном возрасте. Ведь ему было всего четырнадцать, когда умер отец.
– Да, думаю, вы правы…
Чарлз сунул руки в карманы и вновь внимательно осмотрел стену. Может, пнуть ее ногой, да что толку?
– Кроме пиратских историй, двоюродный дедушка Рэндалл рассказал кое-что еще. Что вроде бы в стенах Найтсдейла есть сеть потайных ходов. В один дождливый день мы с братом пытались найти вход, но не нашли. Тогда мы решили, что это фантазия дедушки, как и его истории о пиратах. Теперь я думаю – а вдруг он говорил правду?
Похоже, что так. Нянино привидение, свеча в комнате Эммы, появление призрака прошлой ночью… Определенно кто-то разгуливает по Найтсдейлу, где ему заблагорассудится. Только никакое это не привидение. Но где же, черт подери, проклятый вход?
– Постойте-ка. Вчера мистер Стокли шарил под портретами в длинной галерее, – сказала Эмма, разглядывая висящий на стене пейзаж.
– В самом деле? – Чарлз стукнул по стене кулаком.
– Да. Ив гроте он тоже вел себя престранным образом – Эмма приподняла угол картины.
– Он не единственный, кто вел себя в гроте престранным образом. Вы-то уж точно были сама не своя, когда я вас встретил. Вид у вас был почти виноватый.
– Не понимаю, о чем вы. Ой, смотрите!
– Что там такое?
– Тут что-то вроде рычажка. Держите. Я не могу…
– Дайте взглянуть.
– Не толкайтесь. Это здесь.
Чарлз ощупывал стену, следуя за пальцами Эммы. Картина была слишком тяжелая, чтобы удерживать ее на весу, но они смогли отодвинуть ее достаточно, чтобы просунуть руки. Да, вот и рычаг, почти сразу за рамой. Сюда вполне можно было дотянуться.
– Не получается повернуть. Я правильно делаю, что опускаю его вниз? – Эмма пыталась что-нибудь разглядеть за картиной.
– Думаю, да. – Чарлз потянул рукоятку вниз.
Раздался скрип.
– Смотрите! – Эмма в испуге налетела на него. Часть стены отошла – открылся лаз.
– Подоприте чем-нибудь стену, а то закроется, если я отпущу рычаг.
Эмма схватила щетку для волос:
– Готово!
Он выпустил рукоять рычага. Стена не шелохнулась. И. Эмма тут же решила узнать, куда ведет открывшийся проход.
– Что вы делаете? – Чарлз поспешно схватил Эмму за руку. – Выбирайтесь оттуда немедленно. Вы точно Принни, который лезет в барсучьи норы.
– Чарлз! Тут очень пыльно и темно. Принесите свечу!
Ему не понравилось, что им командуют столь бесцеремонно.
– Теперь понятно, почему Мэг думает, что вы ею помыкаете.
Эмма высунула голову из лаза:
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что не собираюсь приносить вам свечу, пока вы не вернетесь назад в комнату.
Она вскинула подбородок:
– Значит, нет?
Чарлз ждал, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Этому приему он научился в армии, когда нужно было призвать к порядку самонадеянных юнцов. Частенько в таких случаях лучшим средством убеждения было молчание.