Грешный маркиз

– Вот она тоже сильно беспокоится, – прошептала няня.

Эмма кивнула в ответ. Затем подошла и села на подоконник рядом с Изабелл. Клер по-прежнему возилась на полу. Принни лежал, положив морду на лапы, с выражением обреченности в глазах. Девочка привязывала ему бантик на хвост.

– Разве вы не можете стать нашей мамой, мисс Петерсон?

– Изабелл! – Ласковым движением Эмма убрала мягкую белокурую прядь со лба девочки. Ей вспомнился разговор с Чарлзом, когда они возвращались от викария. Она сказала тогда, что ей не нужна мать. Конечно, сейчас уже не нужна. Но когда она была в возрасте Изабелл, ей отчаянно хотелось иметь маму.

– Изабелл, я бы с радостью стала вашей мамой. Но все не так просто.

– Почему?

Эмма взглянула в серьезное личико девочки. Как объяснить? Когда ей самой было девять, она ничего не знала о мужчинах и женщинах. Ей вспомнились поцелуи Чарлза в коляске и как в ней загорался ответный огонь. Ей двадцать шесть, а она по-прежнему ничего не понимает!

– Изабелл, я с радостью стала бы вашей мамой, но для этого нужно выйти замуж за вашего дядю.

– Он вам не нравится?

Эмма тяжело вздохнула:

– Я слишком мало его знаю, чтобы решить, нравится он мне или нет.

– Может быть, вы хотите замуж за кого-нибудь другого?

– Изабелл! – Эмме стало, не по себе, когда она поняла, к чему клонит девочка. – Нет, у меня никого нет – пока. Но я, может быть, его встречу. Как же мне тогда выйти за него, если я уже буду женой вашего дяди Чарлза?

Изабелл улыбнулась:

– Не беспокойтесь! Молли, одна из горничных, сказала, что вы уже никого не встретите, если не встретили до сих пор. Так что смело выходите замуж за дядю Чарлза.

Эмма с трудом удержалась от того, чтобы расспросить девочку, которая из этих горничных Молли. Ей хотелось задушить наглую девчонку собственными руками.

– А если дядя Чарлз встретит девушку, на которой захочет жениться? Ты ведь знаешь, Изабелл, для чего затевают этот прием:

– Нет. Я знаю, что выправитесь ему больше всех. Вы такая красивая, мисс Петерсон.

Никто раньше не называл Эмму красавицей.

– Спасибо, Изабелл. – Она погладила девочку по щеке. – Не суди предвзято. Я уверена, та леди, на которой женится ваш дядя, полюбит тебя и Клер.

– Смотри, мама Петерсон!

Эмма повернулась. Принни, наряженный в фиолетовую шляпку, тащил за собой карету с двумя куклами. Она засмеялась и обрадовалась, когда услышала мелодичный смех Изабелл.

– Что ты сотворила с бедной собачкой?

В дверях стоял Чарлз.

– Папа Чарлз! – Разбросав игрушки, Клер бросилась к дяде. Он подхватил ее на руки и подбросил, и она завизжала от восторга.

– Осторожнее с леди Клер, милорд, у нее закружится голова.

– Нянюшка! – Чарлз хотел опустить девочку на пол, но она обхватила его шею ручонками и уткнулась лицом в галстук. Его глаза изумленно раскрылись, на губах появилась неуверенная улыбка. Он осторожно обнял племянницу.

– Видите, – шепнула Изабелл Эмме на ухо, – дядя Чарлз будет хорошим папой.

По голосу девочки Эмма поняла, как страстно той хочется иметь отца, отчего кольнуло в сердце, а на глазах выступили непрошеные слезы.

Может быть, из Чарлза и вышел бы отличный отец.

Но вот хороший муж?

– Положить вам еще горошка, мисс Петерсон?

– Нет, благодарю, милорд.

Откинувшись на спинку стула, Чарлз наблюдал, как Эмма пробует камбалу. Происходило что-то странное. Он пришел в классную, чтобы пригласить девушку к обеду. Она отнекивалась, и вдруг на помощь дяде пришла Изабелл – подумать только, Изабелл! Эмме пришлось согласиться. Теперь она не поднимала глаз от тарелки, словно там лежало божественное угощение, достойное пиров Бальтасара.

А угощение совсем никудышное, вздохнул Чарлз, ковыряя вилкой пересушенную рыбу. Простая английская пища. Съедобно, конечно, но гости, которые вот-вот нагрянут, наверняка ждут от маркиза блюд повкуснее. Ему не хотелось обижать кухарку, но ей определенно понадобится помощь на кухне. Возможно, Олворд или Уэстбрук, если не захотят остаться голодными, на время праздника предоставят в его распоряжение одного из своих шеф-поваров.

– Такого я уже сто лет не ела. – Тетя Беатрис хмуро разглядывала содержимое тарелки.

– Тебе полезна легкая пища, тетя.

– Ба! Не стану я это есть. Плесни мне мадеры, Чарлз.

– Нет. Мне только что пришлось погрузить в карету четырех подвыпивших дам. Вы и так набрались, куда же еще?

– Обратно не выльется, не беспокойся.

– Да вы уже столько выпили, что, боюсь, скоро польется через край. – Чарлз надеялся, что тетке не придет сейчас в голову любоваться своим отражением в зеркале, поскольку лично его самого подташнивало уже при взгляде на ее желто-зеленый наряд, а ведь это не он опустошил несколько бутылок бренди.

– Тебе следовало бы поставить в карету пару ночных горшков, Чарлз. Не сомневаюсь – некоторым леди понадобится освободиться от содержимого желудка, особенно если их растрясет по дороге.

– Да, мне тоже пришло это в голову.

Эмма положила вилку на стол.

– Простите, леди Беатрис, что устроила заседание Общества у вас в доме. Если бы я знала, что они станут себя неприлично вести…

Тетя Беатрис икнула.

– Ничего неприличного, мисс. Мы отлично провели время. Я ведь так давно не виделась с близняшками, да и с Бланш тоже. Лавиния мне понравилась. Боюсь, однако, наутро дамам придется несладко. Вряд ли они окажутся в числе ранних гостей.

Она потянулась к бутылке. Чарлз перехватил бутылку и отодвинул подальше.

– Когда начнут съезжаться ваши гости, леди Беатрис?

– Не мои, а Чарлза, мисс. Понимаете, о чем я? Ему нужно подыскать жену. Обзавестись наследником! А не то титул достанется кузену Обри. Этот идиот, должно быть, завопит от ужаса, обнаружив в своей постели женщину. – Тетя Беа наклонилась к Эмме: – Хотите знать, что я думаю?

– Тетя! Уверен, Эмме вовсе не интересно, что вы думаете по этому поводу.

– Но я же говорю чистую правду! – Тетя Беа насадила на вилку кусок рыбы и ткнула ею в сторону Эммы. – Вы могли бы избавить нас от хлопот, мисс, согласись стать женой Чарлза прямо сейчас. Он ведь отличная добыча, как вам известно.

– Тетя!

– Леди Беатрис!

Леди Беатрис попробовала рыбу.

– Гадость! – Она швырнула вилку на тарелку и снова склонилась к Эмме: – Протри очки, девочка, и посмотри внимательно на этого человека. Это вам не кузен Обри! Уверена, он умеет делать наследников так, что дух захватывает. Я права, Чарлз?

Чарлз подумал, что умеет краснеть не хуже, чем мисс Петерсон.

– С вашего позволения, – пролепетала мисс Петерсон, вскакивая из-за стола. – Мне что-то нехорошо. Я должна…

– Что, бросило в жар? – Леди Беатрис закричала ей в спину: – Правильно, девочка, есть от чего. Ты только взгляни на его плечи! Ноги. Ляжки. А еще…

– Тетя Беа!

Она замолчала и уставилась на племянника:

– Не нужно кричать, Чарлз. Мне казалось, ты привык к подобным разговорам. А ты краснеешь, словно мисс Петерсон.

Чарлз развязал галстук. Ему наконец удалось уложить тетку в постель – то есть передать на руки терпеливой горничной. Потом он разыскал собственную спальню.

– Спасибо, Хендерсон. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

– Слушаюсь, милорд.

Он смотрел, как за лакеем закрывается дверь. Он хотел побыть один. Ему это было просто необходимо. Примириться со всем этим, освоиться…

Он оглядел спальню: потемневшие от времени картины, тяжелая мебель, огромная кровать. Он схватился за столбик кровати и сжал его так сильно, что резной край поранил пальцы. Ему здесь не место. Это спальня отца. Спальня Пола. Она никогда не предназначалась для него.

Бедняга Пол, в четырнадцать лет ему пришлось переехать в эту комнату. Отец скончался в припадке ярости на постоялом дворе, раскричавшись на слугу, который, по его мнению, был слишком нерасторопен. Хозяин постоялого двора рассыпался в извинениях, но Чарлз не осуждал его, он знал своего отца. Не зря в свое время он овладел тонким искусством избегать отцовского гнева и острого языка. Отчасти поэтому он и предпочитал бродить по окрестностям Найтсдейла, нежели находиться дома.