Смерть под зонтом

– А вы уверены, что это не была женщина?

– Кто его знает, – владелец бензоколонки пожал плечами. – Мое дело маленькое. Запускаю шланг, наполняю бак, получаю свои денежки. И все это молча. С этим шофером я не разговаривал, голоса тоже не слышал. А то мог бы сказать по голосу – женщина или нет.

Владелец бензоколонки замолчал, затем рассмеялся:

– А если и женщина, то ни в коем случае не из гарема Пророка.

– Почему вам так кажется?.

– А зачем Пророку автобус? На его ферме даже утюга не найдешь, не говоря уже о такой модерной технике, как электрическая бритва. Одни усилители! Ничего другого он не признает… А его дам я упомянул случайно, просто вспомнил, что о них сказал один умный человек: «У каждого александрийца свои личные чудачества и личный бог. Но только они верят, будто бог изгнал Адама и Еву из рая после того, как змий-искуситель уговорил их принять ванну!»

Процитировав эту шутку, владелец бензоколонки залился смехом. Очевидно, пересказ чужих жемчужин юмора уже не требовал серьезной мины.

– И все-таки! – я не отступал. – Судя по вашему описанию, это скорее женщина.

– Вам лучше знать, – он равнодушно пожал плечами.

– Вы случайно не заметили – ноги у водителя были босые или обутые?

– Босые? – владелец бензоколонки подозрительно глянул на меня, пытаясь понять, не издеваюсь ли я над ним.

– Босые? – повторил он. – В такую погоду, когда нормальный человек обувает калоши, а поверх готов еще натянуть резиновые сапоги? Хотя, кто его знает, в кабину я не заглядывал. Может быть, ноги у этого типа действительно были босые, – он хитро прищурил глаза. – Возможно, он в это время как раз делал себе педикюр. Как вам кажется?

Я сообразил, что, за исключением таких весьма сомнительных образчиков александрийского юмора, ничего от него не добьюсь. К счастью, он заметил наконец, что с дюжину машин выстроилось, дожидаясь заправки. Помощник хозяина, который с зонтиком в руке проворно перебегал от одного заправочного автомата к другому, один никак не справлялся.

С владельцем бензоколонки я разговаривал не более десяти минут. Однако его тяжеловесные шутки, не делавшие чести александрийцам, особенно усилия, с какими мне приходилось вытягивать из него ответы, лишили меня последних остатков энергии. Пытаясь понять, стоит ли его информация хоть ломаного гроша, я почувствовал, что сейчас свалюсь с ног. Единственное, на что я был еще способен – это рухнуть в кровать.

Пошатываясь, я преодолел ничтожное расстояние до моего номера в мотеле. Прислонившись к дверному косяку, я постучал.

– Кто там? – по ту сторону прозвучал затравленный голос Дэрти.

– Это я, Латорп, черт подери!

– Это действительно ты? – недоверчиво спросил Дэрти.

– Нет, Снежный Человек! Открывай дверь! – зарычал я, чувствуя, как меня охватывает противная слабость.

В замке осторожно повернулся ключ. Двери медленно подались в сторону, – но всего на несколько дюймов.

Путь в комнату преграждал придвинутый к порогу стол. Самого Дэрти нигде не было видно.

– Слава богу, это действительно ты! – Дэрти высунул голову.

Я навалился на стол, но у меня не хватило сил отодвинуть его. Дэрти поспешил мне на помощь и, впустив меня, снова забаррикадировал вход.

Я упал на кровать.

– Что это за фокусы? – раздраженно спросил я, сбрасывая пиджак.

– Ты просто дитя, если сам не понимаешь, – пробурчал Дэрти, на цыпочках крадясь к окну. – Такой же, как и твой друг Абуш. Вы оба считаете, должно быть, что трупов недостаточно, а у меня нет никакой охоты обменять кровать на гроб.

– Если ты так боишься, разумнее уехать.

– Ха-а! Именно поэтому начальник полиции заставил меня дать подписку о невыезде. А кроме того, неужели ты думаешь, что, уехав из Александрии, я превращусь в невидимку? Все равно уберут, как пить дать…

От дальнейшего разговора я уклонился. Сняв только туфли, повернулся к стене и попытался заснуть.

Мне помешал стук в дверь.

Дэрти, осторожно отодвинувший занавеску, чтобы наблюдать за двором, быстро отскочил от окна.

– Не открывай! Ради бога, не открывай! – шепнул он, тревожно поглядывая на двери.

Я все-таки встал с кровати. Он загородил мне дорогу. Сердито оттолкнув Оливера Дэрти, я отодвинул стол и уже коснулся ключа. Внезапно я почувствовал, как на моем лбу выступила испарина. Мания преследования, охватившая Дэрти, очевидно, пристала и ко мне.

– Кто там? – презирая самого себя, спросил я дрожащим голосом.

По ту сторону был слышен неясный шепот.

– Мы ищем Дэрти! – раздался, наконец, грубый голос.

Дэрти отчаянно жестикулировал, выразительным покачиванием головы показывая мне, мол, его здесь нет.

Я еще колебался, но он уже сам закричал, не выдержав:

– Здесь нет никакого Дэрти! Он уехал.

Один из стоящих за дверьми тотчас среагировал:

– Это он! Прикончим – и дело сделано!

– Шеф приказал доставить его живьем, – шепотом заметил второй.

В испуге я отскочил в сторону. Если начнут стрелять сквозь двери, не очень-то рекомендуется торчать в их проеме. А Дэрти опустился на четвереньки, должно быть, собирался спрятаться под кроватью.

В этот момент за дверьми послышался хорошо знакомый мне смех. Я поспешил впустить гостей.

– Александрийский юмор, – сержант Александер извинился, хотя можно было заметить, что грубоватая шутка доставила ему неподдельное удовольствие. – Нельзя же все время только покойников в морг таскать. Пошутишь – и сразу снова почувствуешь себя в форме… А где же господин Дэрти? – его удивленный взгляд окинул комнату.

– Здесь я! – Дэрти, стараясь не терять достоинство, вылез из-под кровати. Он притворился, будто искал там упавший портсигар. – Если вы пришли снова арестовать меня, то я весь в вашем распоряжении.

– Арестовать? – переспросил сержант Александер. – Формально вы по-прежнему находитесь на свободе. Но начальник полиции считает, что в ваших собственных интересах не мешает погостить немного в полицейском управлении.

– Наконец-то! – с облегчением вздохнул Дэрти. – Сейчас соберу все необходимое.

Заснуть мне не было суждено. Сержант Александер явился и за мной.

У Грегора Абуша я встретил доктора Мэтыозала.

– Скидывайте штаны! Живо! – приказал начальник полиции, как только я переступил порог.

Я опешил.

– Штаны? Снимайте сами, раз вам так уж хочется.

Грегор Абуш захохотал:

– Доктор сделает вам укол, иначе вы сразу же заснете. Я свою порцию уже получил.

Мэтьюзал сразу же ушел, погладив на прощание Президента. Собаке это явно не понравилось, судя по ее ворчанию.

– Как вы себя теперь чувствуете? – поинтересовался Грегор Абуш, успокоив Президента.

– Словно новорожденный! – бодро откликнулся я.

Действительно, мысли мои текли без всяких усилий, одна вызывала другую. Казалось, сейчас я в состоянии моментально распутать все те узлы и узелки, которые как занозы засели в моем сознании. В мозгу будто сам собой происходил процесс кристаллизации. Накопленные в подсознании факты и наблюдения занимали свои места, вступали во взаимосвязь, становились конкретными умозаключениями.

Где-то на заднем плане еще давал о себе знать мой разговор с владельцем бензоколонки, но он отступил, освободив место некоей цепи ассоциаций.

Магнитофон – духи «Пармская фиалка» – Ионатан Крюдешанк…

Лишь эта формула, обещавшая абсолютно неожиданный результат, казалась мне значительной.

Однако, не дав сказать мне ни слова, Грегор Абуш включил магнитофон.

Мы прослушали часть уже знакомой мне записи, кончавшейся выстрелами.

– Обратите внимание на шумовой фон! – сказал мне Грегор Абуш, усиливая звук до максимума.

Музыка, голос Альберта Герштейна, музыка, голос Ричарда Бейдевана, музыка, непонятный звук, похожий на хлопок пробки от шампанского, легкое дребезжание стекла (стакан? бутылка?), еще какой-то непонятный шум, голос Альберта, два выстрела.

Мы трижды прослушали этот фрагмент.