Хочу ребенка!

Вид у него ужасный. Да, он измучен, но при этом ласково сжимает плечо Сэм.

– С какой стати я должна мучиться в одиночку? – фыркает Сэм, пододвигаясь настолько близко к столу, насколько позволяет живот. Достав из сумочки гигантскую бутылку «Гавискона», она с грохотом ставит ее на стол рядом с бокалом для вина.

– Это еще что за хреновина?

Белла с ужасом на лице показывает пальцем на зеленую бутылочку.

Сэм отворачивает крышку и опрокидывает огромный глоток прямо из бутылки.

– Лекарство от изжоги, – объясняет Сэм, явно вздыхая с облегчением, когда микстура достигает цели.

– Говорят, что, если во время беременности жуткая изжога – как у меня – ребенок будет волосатым.

– Правда?

Марк в изумлении.

– Судя по всему, да, меня это не удивляет. Яблоко от яблони недалеко падает. Какая мать, такая и дочь, – она ловит взгляд Криса.

– Или сын, но лично мне кажется, что у меня родится горилла.

Вскоре Сэм и Белла начинают обмениваться новостями, и Джулия немножко расстроена, что сидит не рядом с ними, но зато она сидит рядом с Джейсоном, который оказался идеальным свадебным кавалером. Она так чудесно проводит время, чувствует себя такой сексуальной, кокетливой, жизнерадостной, что на минутку даже искренне жалеет, что несвободна.

Но у нее есть Марк. Она живет с мужчиной, они пытаются завести ребенка. Эта мысль отрезвляет ее на несколько секунд. Джейсон видит, что она похолодела, и применяет новую тактику, и вскоре Джулия уже хохочет, вспоминая слова хитов их юности.

– «Что случилось, крошка», – поет Джулия. – «Почему грустишь. Хватит плакать, да-да-да-да-да, когда ж ты замолчишь».

– Что такое «да-да-да-да-да»? – с улыбкой спрашивает Джейсон.

– Наверное, то же самое, что и… – Джулия передразнивает папашу Клэнгера, – …ду-ду-ду-ду-ду! – они покатываются со смеху.

Со стороны можно подумать, что они идеальная парочка.

Марк откинулся на стуле и наблюдает за Джулией. Он видит, что она кокетничает, но ничего не имеет против. Ему нравится, когда ей весело, он ей доверяет и любит видеть ее такой: оживленной, жизнерадостной. Такой, какой она была, когда они познакомились четыре года назад. Ощутив укол боли, он задумывается, почему он больше не может заставить ее так себя чувствовать.

Ужин окончен, и жених с невестой идут на танц-пол танцевать под «свою» песню. Играет «Никто, кроме тебя», и мужчины за столом ворчат, жалуясь на слащавость мелодии, а женщины улыбаются, хотя их глаза наполнены слезами от прилива чувств при взгляде на всю эту романтику и любовь.

Потом звучат любимые песни Адама и Лорны – хиты семидесятых. Марк встает и приглашает Джулию на танец под песню «Эй-би-си» «Джексон Файв». Потом следует Патти Лабелль и «Леди Мармелад», «Грандмастер Флэш» и «Уайт Лайнз», и «Лихорадка субботнего вечера» «Би Джиз». К этому моменту они уже так вымотались, что захотели пить.

Когда они возвращаются к столику, Джейсона уже и след простыл. Он понял, что Джулия пришла с Марком, и теперь рыскает среди других столиков в поисках подходящей добычи. Джулия и Марк садятся за стол и улыбаются друг другу.

– Мне весело, – говорит Джулия.

Ей удается сдержать изумление в голосе.

– Знаю, – Марк касается кончика ее носа: нежность, которую он не проявлял уже несколько месяцев. – Мне тоже.

Вечер подошел к концу, и остались только самые стойкие. Лорна почти все время просидела во главе стола, как приклеенная, не в силах вынести мысли, что как только она покинет свой трон, то перестанет быть королевой вечера. Но теперь она может расслабиться, и они с Адамом кружатся на танцполе, глядя ДРУГ ДРУГУ в глаза и плавно покачиваясь, тихо разговаривая и целуясь, хохоча над тем, что теперь они муж и жена.

Большинство пожилых родственников уже ушли, и некоторые гости на пути к выходу останавливаются, оборачиваются и смотрят на Адама и Лорну, вспоминая собственную свадьбу, размышляя, как давно это было.

Гости покидают комнату, и зал принимает сиротливый вид. Цветочные композиции куда-то исчезли – гости умудрились незаметно умыкнуть цветы домой, белоснежные дамастовые скатерти кажутся сероватыми и грязными.

Крис и Сэм давно ушли домой. У Сэм кончился «Гавискон», она съела три пинты ванильно-молочного йогурта, купленные услужливым официантом в ближайшем супермаркете, и поняла, что эту битву она проиграла. Сэм с трудом вылезла из-за стола, одной рукой схватившись за спину и постанывая от напряжения.

Джулия наблюдает за ней с нежностью. И завистью. Белла, которая села рядом с Джулией, смотрит на нее и берет ее за руку.

– Должно быть, тебе нелегко, – говорит она.

– Ты даже представить не можешь, – Джулия вымученно улыбается и вздыхает. – Я бы отдала что угодно, все, что угодно, чтобы сейчас оказаться на месте Сэм. Я люблю ее, я за нее рада, но не могу даже подумать о том, что внутри нее растет и дышит живой младенец. Не могу поверить, что у меня его нет, – при этих словах ее глаза застилают слезы, и, подогретое шампанским, ее разочарование вырывается наружу громким всхлипом, который повисает в воздухе. Охваченная горечью и ощущением потери, она выбегает из комнаты.

Марк поднимается и хочет последовать за ней, но у него такой усталый вид, что Белла качает головой и говорит, что пойдет она. Все в порядке, у Джулии все будет хорошо. Марк садится на место, обрадовавшись, что ему не придется иметь дело с этой истерикой, не придется испытывать чувство вины, потому что он понимает, что Джулия во всем обвиняет его.

Единственное, чего хочет Марк, – быть счастливым. Если Джулия хочет ребенка, если это сделает ее счастливой, то Марк тоже хочет этого малыша. Если Джулия решит пойти к специалисту по бесплодию, Марк пойдет с ней. Если Джулии придет в голову, что им совсем не нужны дети, он и на это согласен.

Проблема в том, что Марк никогда не задумывался, чего же хочется ему. Может, сейчас самое время?

5

В последнее время у Джулии не очень-то получается работать. Все больше и больше времени она проводит витая в облаках, и коллегам с трудом удается привлечь ее внимание и заставить принять решение.

В понедельник на ее столе звонит телефон, врываясь в сладкие грезы.

– Джулия? Это Майк. – Майк Джонс.

Программный директор отдела новостей. Ее наставник.

– Привет, Майк. Как дела?

– Джулия, ты должна зайти ко мне, я хочу тебя видеть. Есть минутка?

Давным-давно, когда она была еще юной и неопытной стажеркой, не предметом мебели, как сейчас, ее пульс заколотился бы от испуга, что ее хотят уволить. Сердце заколотилось как бешеное: вдруг ей предложат новый захватывающий проект?

Но сегодня она безучастна, даже пульс не участился.

Она поднимается с измученным видом и зачесывает волосы назад. Джонни, ее протеже и правая рука, печально смотрит на нее, удивляясь, что же произошло с той сияющей, жизнерадостной девушкой, которая приняла его на работу курьером и помогла продвинуться до продюсера. Раньше они постоянно хохотали, но теперь она так рассеянна, что даже не улыбнется. Он в курсе этой истории с ребенком. Боже, да каждая собака в курсе! Но он не понимает, почему она так близко принимает это к сердцу.

Иногда Джонни думает, что нужно рассказать ей о слухах. Признаться, что поговаривают, будто ее время уже прошло и ее скоро вышвырнут. Но это же все го лишь слухи, и, если они далеки от реальности, ему не хочется быть гонцом, которого пристрелят за плохие новости.

Дело совсем в другом. Раньше в ней был огонек. Ее команда обожала своего «босса». После работы они постоянно ходили куда-нибудь и напивались до беспамятства, и Джулия все время была заводилой. Но теперь она лишь кричит на подчиненных, унижает их, пытается поучать. Самое худшее, что она даже не подозревает, как это выглядит со стороны.

Ее друзья по работе восстали против нее. И лишь Джонни остается ей верен, потому что помнит о прошлом и умоляет бога, чтобы в один прекрасный день она снова станет прежней Джулией.