Вересковый рай

Рианнон изложила свою идею солдатам, почти ожидая, что они пригрозят связать ее как буйно помешанную или скажут, что Киква особо приказала им ни в коем случае не позволять ей совершать подобных безумств. Однако вместо этого во всех четырех парах глаз загорелись огоньки алчности и страсти к приключениям.

– Вы знаете дорогу, госпожа? – спросил Тум. – Это далеко от наших земель, и мы легко можем заблудиться.

– Думаю, что знаю, – уверенно заявила Рианнон, совершенно не подозревая о том, что старый рыцарь описал ей маршруты купцов и других путешественников, а не тот путь, по которому направилась армия. – Мы должны ехать вдоль Уая до замка Клиффорд, а затем повернуть на юг, пока не доберемся до реки Дор. Старик говорит, что она течет в глубоком ущелье, поэтому, если мы, двигаясь к югу, спустимся на равнину, то не пропустим ее. Кроме того, не будет никакой опасности, если мы спросим дорогу, когда собьемся с пути. Все эти земли валлийские или принадлежат графу Пемброкскому, и люди там должны быть дружественны к нам.

– Что ж, тогда, госпожа, вам решать. Там будет богатая добыча, – Тум сверкнул глазами. – Вы вполне способны состязаться в скорости с самым быстрым из нас, если нам придется бежать.

Мэт потерся о ногу Рианнон, и ее взгляд упал на него.

– Принесите его корзину, – сказала она, – и готовьте лошадей.

Последний ее разговор со стариком-рыцарем оказался куда менее приятным, чем предыдущие. Хотя о своем решении она умолчала и сказала лишь, что отправится к отцу в Абергавенни, тот воспротивился. Сначала он удивился, потом пришел в ярость, возражая, что не уверен, найдется ли там для нее подходящая женская компания, и что ее отцу вряд ли понравится ее пребывание в обществе такого множества саксонцев. В конце концов, продолжая бурчать, он отпустил ее, хоть и без малейшего удовольствия.

Все шло строго по плану, так что Рианнон на время даже забыла, в какую безумную авантюру ввязалась. Вдоль Уая шла отличная дорога, и они достаточно быстро двигались вперед, обогнув Клиффорд с юга и держа курс по солнцу, которое периодически выглядывало из-за туч, низкое даже в полдень, что было нормально для этого времени года.

Найти Дор, однако, оказалось не так просто, как ожидала Рианнон. Они достигли реки неподалеку от истоков, где река выглядела еще паутиной ручейков. Они потратили несколько часов, исследуя всевозможные беспорядочно разбросанные притоки, и Рианнон уже начала всерьез сомневаться в реальности задуманного предприятия. Она почти решила сдаться, когда ручей, вдоль которого они следовали, влился в более широкий поток. Окрыленная надеждой, она удержала готовый сорваться с ее уст приказ возвращаться и вскоре была вознаграждена: речушка повернула на юг и соединилась с еще более полноводным притоком, превращаясь в то, что, как они знали, должно было быть рекой Дор. Вдоль берега извивалась хорошо протоптанная дорога – не дорога, конечно, а проход для скота и повозок. Рианнон и ее эскорт снова обрели уверенность в себе, не зная, что они находились не на той стороне реки. Она спрашивала у старика, как добраться до Гросмаунта, и тот объяснил ей, но лагерь Ллевелина располагался несколькими милями западнее.

Следующая заминка случилась уже через несколько часов после полудня. Рианнон была уверена, что к тому времени они уже находились недалеко от цели, и, продолжая двигаться вперед, рассчитывала с минуты на минуту увидеть признаки близости армии или быть окликнутой одним из патрулей Ллевелина. Сомнения закрались в мозг Рианнон, когда они подошли к слиянию сразу нескольких рукавов, о чем старый рыцарь не упоминал. Переправиться оказалось нетрудно – соединявшиеся потоки сталкивали камни и песок, которые они несли, образуя мелководье, – однако на противоположном берегу проходила прекрасная дорога, помеченная нерушимыми каменными верстами, поставленными еще римлянами. Об этом старик тоже не заикался.

– Либо старика подвела память, – сказала наконец Рианнон, – либо после переправы мы последовали вдоль не той реки. Вон там есть небольшой лесок, – она указала рукой на юг, где примерно в полумиле начинался подъем к невысокой горе. – Сион и Тум поедут со мной, а вы двое скачите один на юг, второй на запад и разыщите кого-нибудь из наших.

Идея была разумной, и ее без промедления воплотили в жизнь. Оказавшись в более-менее, с их точки зрения, надежном укрытии, Рианнон и двое ее спутников спешились. В лесу царила абсолютная тишина, так как насекомые звуков не издавали, а птицы, не улетевшие в теплые края, рыскали в полях. Было холодно, и все ужасно устали: и люди, и лошади. Мужчины ослабили подпруги седел и подкинули коням немного корма. Рианнон поделилась с воинами своими съестными припасами и выпустила Мэта из корзины немного прогуляться. Страха она пока не испытывала, опасаясь только того, что скажут ее отец и Саймон. Они и так будут в ярости, если она даже в целости и сохранности приедет в их лагерь до начала боя. Если же она не успеет…

Она отбросила эту мысль, хотя беспокойство ее не уменьшилось, когда Мэт добровольно влез в свою корзину и уселся там. Но предпринять она пока ничего не могла, поэтому поплотнее завернулась в плащ и решительно закрыла глаза. Она оказалась еще большей дурой, чем обычно, но волноваться об этом было уже поздно. Они не могли заехать слишком далеко. Когда начнется бой, они сумеют сориентироваться по звуку и добраться до лагеря, где останутся слуги и те, кто не участвует в сражении.

Солнце уже почти касалось горизонта, когда слабые птичьи крики достигли ушей телохранителей Рианнон. Судя по звуку, это могли быть только вороны, обнаружившие падаль, но Тум тут же встрепенулся и отправился в разведку. Сион взглянул на крепко спавшую дочь своей хозяйки и решил пока не будить ее. Тум должен быстро вернуться. Но вскоре Сион услышал новые звуки, вероятно, лошадей, а Тума все не было.

Он начал спешно подтягивать подпруги, когда из-за деревьев показался его товарищ.

– Не меньше сотни, – задыхаясь, произнес он, – и они направляются к лесу в поисках дичи.

Растолкав Рианнон, которая продолжала сонно моргать глазами, они помогли ей взобраться в седло, вскочили на коней сами и во весь дух помчались в юго-западном направлении, единственно возможном. На северо-западе протекала река, а брода они не знали, на востоке была территория короля. Поначалу им казалось, что уйти будет нетрудно. Охотники сами производили столько шума, что ничего другого расслышать уже не могли. Погони не было, и трое путников, еще сильнее пришпорив лошадей, выехали из леса в открытое поле.

Это оказалось грубой ошибкой. Грохот копыт своих же скакунов и бившее прямо в глаза солнце, помешали им увидеть и услышать то, что они, безусловно, заметили бы, будь поосторожнее. Впереди вдруг послышались крики – к ним обращались на французском и английском языках. Ответить они не могли. Люди Рианнон не знали ни французского, ни английского, а женский голос никоим образом не уменьшил бы любопытства спрашивавших и опасности пленения. Рианнон и ее спутники в отчаянии повернули на восток, но было уже слишком поздно. Крики раздавались спереди, сзади, со всех сторон. Сион и Тум потянулись за своими луками.

– Нет! – воскликнула Рианнон. – Вы же не можете сражаться с целой армией.

– Валлийцы! Шпионы! Держи их! – гремело со всех сторон.

Несколько воинов поднялись с арбалетами наготове со стороны реки не далее, чем в двадцати футах. Рианнон остановила кобылу.

– Я не шпионка, – сказала она по-французски. – Я валлийская дворянка и заблудилась со своими людьми.

Французский язык и богатое убранство лошадей и сбруи спасли Рианнон и ее людей от излишне грубого обхождения. Было известно, что часть валлийской знати из-за своих резких расхождений с принцем Ллевелином поддерживала короля, и командиры патрулей и продовольственных отрядов предпочитали не рисковать обижать их женщин. Они также имели строгий приказ доставлять всякого пойманного валлийца офицеру на допрос. Казалось невозможным, чтобы женщина была шпионкой, но если они доставят ее своему начальству, то таким образом выполнят оба приказа.