Сделка с боссом

– Я не мог ждать до завтра, – прошептал он. – Надеялся, что, может, застану тебя одну.

Элери, сияя от радости, проводила его в гостиную.

– Я одна. Родители в траттории, а Нико лег спать. Я просто валялась здесь, ничего не делая, и думала о завтрашнем дне. Ты не голоден?

– Нет. Перехватил кое-что по пути. Я хочу только этого. – Джеймс поднял ее на руки и опустился вместе с ней на диван, покрывая поцелуями ее лицо. – Ты мне ужасно нравишься, такая чистенькая и теплая после ванны. Так бы тебя и съел. Ты по мне скучала?

– Да. Я тебе это уже сегодня говорила по телефону.

– Так приятнее. Лицо к лицу, уста к устам… – На некоторое время воцарилось молчание, пока Джеймс не отстранил ее чуть-чуть, глядя в ее сияющие, изумленные глаза с жалобной улыбкой. – Надо остановиться, иначе я навеки опозорю себя, занявшись с тобой любовью прямо сейчас, на диване твоей матери.

– Мне бы это понравилось, – проворковала она, нежно проводя пальцами по его лицу.

Джеймс поймал ее руку и поцеловал в ладонь.

– Пожалуй, я пойду. – Он встал. – Не хочу восстанавливать против себя твоих родителей после того, как так хорошо начал.

Элери проводила его до двери и с таким искренним пылом отозвалась на его прощальное объятие, что невооруженным глазом было видно, каких титанических усилий стоило Джеймсу оторваться от нее.

– Отправляйся прямо в постель и хорошенько выспись, – приказал он. – И не опаздывай завтра.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Когда Элери точно в полдень появилась у Джеймса, он уже успел известись от нетерпения.

– Ты опоздала, – обвиняющим тоном произнес он и заглушил ее возмущенные протесты долгим и собственническим поцелуем.

– Ничего подобного, я приехала минута в минуту, – переводя дыхание, проговорила Элери.

– Привет, Элери… – Он осекся, увидев небольшую хозяйственную сумку, которую она уронила на пол, ошеломленная его бурным приветствием. – Аллилуйя! Неужели это то, что я думаю?

– Нет. Ты же говорил, что поведешь меня обедать, поэтому я принесла более подходящий наряд, чем тот, что на мне. – Она небрежно указала на розовый свитер и выцветшие джинсы.

– Для меня ты неотразима во всем. А еще лучше, – добавил он, опять потянувшись к ней, – когда на тебе ничего нет. Пойдем в постель.

– И не подумаю, – сурово отрезала она, увернувшись от него. – Мне, помнится, обещали сэндвич. Я проголодалась.

Джеймс театрально вздохнул и повел ее на кухню, где на тарелке, прикрытые салфеткой, их ждали сэндвичи в таком количестве, что Элери бросила на Джеймса изумленный взгляд.

– Боже, ты явно не сидел без дела.

Усмехнувшись, он покачал головой.

– Я ходил по магазинам. Но не только из-за сэндвичей. Давай поедим, а потом я покажу тебе свои остальные покупки.

Чтобы доказать ей, что он пошутил насчет постели, Джеймс не торопился покончить с ленчем, радуясь самой возможности побыть с Элери наедине. Они сидели на диване в кабинете Джеймса, когда он, порывшись в кармане, извлек маленькую коробочку.

– Наверное, вначале мне следовало изучить твои вкусы, но как только я его увидел, то сразу понял, что оно безупречно. Правда, если хочешь, можешь поменять на что-нибудь более модное.

Элери уставилась на кольцо. Желание иметь его захватило ее с такой силой, что она готова была выхватить его из коробочки.

– Тебе не нравится, – проговорил он безо всякого выражения.

Она смотрела на усеянное бриллиантами и рубинами обручальное кольцо сквозь пелену слез.

– Ты прав, оно мне не нравится, – согласилась она, – я от него в совершеннейшем восторге. Но я не могу носить его, Джеймс. Все сразу догадаются.

– Вот именно. Так и было задумано. – Он вытащил кольцо из коробочки и надел ей на палец. – Оно тебе как раз.

– Идеально. – Элери еще немного полюбовалась кольцом, затем сняла его и протянула Джеймсу. – Это нечестно.

– Нечестно? – Он свирепо уставился на нее. – Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

– Ты давишь на меня. Я же сказала тебе, что не готова взять на себя обязательства, о которых ты говорил. Пока не готова. Мы оба решили…

– Нет! Это ты решила. Я остался при своем мнении. Будь моя воля, завтра же потащил бы тебя регистрировать брак. Но пока это исключено, я стараюсь делать то, что в моих силах. – Он впился в нее взглядом. – Почему ты не хочешь носить кольцо?

Элери с удрученным видом заправила волосы за уши.

– Я и представить себе не могла, что ты сразу захочешь всех посвятить в наши отношения. Думала, что это пока останется между нами.

Джеймс встал, из-за сдерживаемого гнева на лице его застыло такое жесткое выражение, что Элери похолодела.

– Ради Бога, почему? Сколько это будет продолжаться? Недели? Месяцы? – Он замолчал, пораженный горестным выражением ее лица. – Если мне предстоит находиться в подвешенном состоянии неопределенное время, я должен знать почему. Расскажи мне, в чем дело.

– Я не могу, – проговорила она неожиданно севшим голосом. – И если тебя наши отношения не устраивают, тогда нет смысла продолжать их вообще.

Секунду-другую Джеймс недоверчиво вглядывался в нее, затем схватил ее и, решительно перекинув через плечо, без лишних слов двинулся в спальню, где бесцеремонно швырнул ее на кровать.

– Что ты делаешь? – ахнула она, испуганная выражением его лица.

– Единственное, что мне остается! – пробормотал он сквозь зубы. – Грубо говоря, синьорина Конти, я намерен наградить вас ребенком.

– Это ничего тебе не даст, – прошипела она, презрительно сверкая глазами. – Меры предосторожности мной уже предприняты.

Джеймс тотчас же потерял к ней всякий интерес. Скатившись с нее, он поднялся.

– Похвальная предусмотрительность, – протянул он, – которая, между прочим, наводит на мысль о множестве счастливчиков, успевших побывать в твоих объятьях…

Телефонный звонок прервал ход его рассуждений. Вежливо извинившись, он поднял трубку, некоторое время, молча, слушал, а затем протянул трубку Элери.

– С Нико беда, cariad, – раздался расстроенный голос матери. – Он в больнице…

– Что? – Глаза Элери широко раскрылись от ужаса. – Почему? Что случилось?

– Это произошло во время матча. Мальчик пытался головой отбить мяч, а вместо этого ударился о стойку ворот. Он без сознания…

– Я еду, – бросила Элери и стремительно вскочила, чуть не опрокинув телефон.

– Что случилось? – требовательно спросил Джеймс.

– Нико в больнице, – сказала она, пытаясь проскользнуть мимо него, но он поймал ее за руку.

– Я отвезу тебя, – твердо заявил Джеймс. – Ты вся дрожишь. В таком состоянии тебе нельзя садиться за руль.

Элери уставилась на него невидящим взглядом и затем кивнула:

– Хорошо, только давай быстрее.

Через несколько минут они уже были в травматическом отделении Центральной пеннингтонской больницы. В боксе, проскользнув за занавески, они увидели Кэтрин, сидевшую возле неподвижной фигуры на кровати. Она вскочила и обняла дочь, мужественно улыбнувшись Джеймсу.

– Не смотри так, cariad, – проговорила она. – Мне сказали, что он может прийти в себя в любой момент.

Элери заняла место матери возле кровати, сжав в ладонях безжизненную руку Нико.

– Он такой бледный, – горестно проговорила она и повернулась к матери. – Где папа?

– Марио пока ничего не знает! Поехал за партией стаканов. Я оставила ему записку и примчалась сюда на такси.

– Могу ли я чем-нибудь помочь, миссис Конти? – спросил Джеймс. – Может, принести вам кофе? А тебе, Элери?

Кэтрин поблагодарила и отказалась, но Элери даже не слышала его слов. Она неподвижно сидела, не сводя глаз с бледного лица на подушке.

– Пойду взгляну, не приехал ли Марио, – сказала Кэтрин. – Вы не побудете с Элери, Джеймс?

Он ободряюще улыбнулся.

– Конечно.

После ухода Кэтрин он остался стоять за спиной Элери и непроизвольно сжал ее плечо, когда ресницы мальчика дрогнули.