Великолепная страсть

Она изучила рабочий день Боба и завела привычку ездить верхом в сторону его фермы каждый раз, как только представится удобный случай.

Скоро они уже вступали в беседу. Потом девушка стала останавливать Дьявола и спешивалась, чтобы завязать более длительный и личный разговор. К концу июля Майра взяла себе за правило укладывать еду, как для пикника, прежде чем отправиться на прогулку, и она и Боб усаживались, прислонившись спинами к стволу старого тенистого дерева и жевали сандвичи, запивая их холодным лимонадом.

В первый раз он дотронулся до ее руки случайно, когда они поднимались с места после еды. Майра вздрогнула, будто прикоснулась к раскаленной головне.

– О, прошу прощения, – забормотал испуганный молодой человек, – я не хотел…

Поддавшись внезапному импульсу, Майра зажала ему рот рукой.

– Ничего, все в порядке. По правде говоря, мне приятно твое прикосновение. Я уже начала было думать, что ты этого никогда не сделаешь.

Их глаза встретились, и они долго не мигая смотрели друг на друга. Наконец Боб медленно поднял руку и прикрыл ею руку Майры, все еще зажимавшую ему рот. Он сжал ее нежную ладошку, потом поцеловал ее.

Майра затрепетала и придвинулась ближе к нему. Она подняла лицо, как бы приглашая поцеловать ее, и губы ее слегка приоткрылись. Он было попятился, но Майра цепко ухватила его за плечо и сказала:

– В чем дело? Я пугаю тебя?

Казалось, он смущен.

– Нет, конечно, нет… хотя да. В известном смысле пугаешь. Ты такая красивая… такая нежная, как сказочная принцесса. – Он покачал головой: – Ты кажешься нереальной.

Она рассмеялась:

– О, поверь мне, я вполне настоящая. Я состою из плоти и крови, как и ты… Позволь показать тебе.

Она обвила рукой его шею, привстала на цыпочки, предлагая ему поцеловать ее. Не долго думая он прижался ртом к ее губам. И Майре показалось, что она очутилась в волшебном мире, как Алиса, прошедшая сквозь зеркало. Она приоткрыла один глаз и посмотрела куда-то вверх, выше его щеки. Вокруг них колыхались зеленые кроны деревьев и видно было синее небо, а ветки напоминали цветные спицы колеса.

Майра так живо и остро ощущала свое тело, как ни разу за все четырнадцать лет жизни. В ее жилах ритмично пульсировала горячая кровь. Каждая ее клеточка будто ожила и завибрировала, и это было удивительное ощущение, какого она никогда еще не испытывала, но предвкушение которого и прежде смутно посещало ее в теплые весенние и летние вечера, когда она лежала в темноте, уставившись в потолок своей спальни.

Она чувствовала его жесткое, твердое молодое мужское тело, чувствовала его руку на своей спине, его грудь у самой своей груди. Но в первую очередь она испытывала все нарастающее давление его мужского органа, вплотную прижатого к ее животу. И нельзя было бы сказать, что это очень огорчало Майру. Секс вызывал в ней постоянный и острый интерес, и в разговорах ее товарок по школе он был преобладающей темой. Они знали, чем занимаются в постели мужчины и женщины и отчего появляются дети. Но между отвлеченным знанием и личным опытом зияла пропасть.

Когда они разомкнули свое страстное объятие, не обмолвившись ни словом, то направились в поле, где высокая кукуруза волновалась под ласковым ветром. И она поглотила их, втянула в иной мир живой зелени, желтизны и золота и белых, как коробочки хлопка, облаков, то и дело проплывавших по ослепительно синему небу.

Он повел ее к маленькой прогалине, где они легли рядом. Майра перекатилась на спину и обхватила его руками за шею, опрокинув на себя. Он целовал ее глаза, губы и шею, доводя ее страсть до почти непереносимой силы.

Она просунула руку между их тесно прижатыми друг к другу телами и ощупала упругость под тканью его рабочих штанов.

Он судорожно вздохнул и попытался отодвинуться, с недоверием глядя на нее. Потом виновато опустил глаза, и лицо его стало пунцовым.

– Я… я… прошу прощения, – запинаясь пробормотал он. – Не знаю, что это на меня нашло. Я увлекся. Это бывает с мужчинами. Тебе следует дать мне пощечину.

– За что это?

– За то, что веду себя как животное.

– Мы все животные, и твое поведение вполне естественно и нормально. Что касается меня, Боб, я и сама испытываю такую тягу к тебе, что просто не владею собой.

С лукавой улыбкой она протянула руку и снова дотронулась до него.

– Умираю – хочу поглядеть на «это». Меня это так интересует.

– Правда?

Казалось, он ей не поверил.

– Конечно. Я ведь никогда не видела «этого» у мужчин. И неужели у тебя нет желания взглянуть на меня?

Он лишился дара речи.

– Конечно, тебе тоже этого хочется. Так давай же, не медли.

Она расстегнула свою рубашку от верха до талии и распахнула ее. Боба будто загипнотизировали. Без всякого жеманства Майра спустила бретельки своей нижней сорочки и обнажила высокие и крепкие груди с дерзко приподнятыми вверх сосками.

Она протянула к нему руку и, крепко захватив его ладони, потянула их к своей груди. Прикосновение его больших грубых, заскорузлых от тяжелой работы рук привело ее в экстаз. Ее соски затрепетали в его ладонях.

Дрожащими пальцами она расстегнула его штаны, и его твердая и горячая мужская плоть наполнила обе ее ладони. Она нежно и любовно ласкала и гладила его орган до тех пор, пока он не запротестовал.

– Я не могу больше сдерживаться. Перестань!

– В таком случае нам следует поспешить, – сказала она, задыхаясь, – снимай одежду!

Майра отпихнула свои сапоги, приподняла ноги и ловко избавилась от бриджей для верховой езды. Ее рубашка и нижняя сорочка высоко взлетели и опустились на колышущееся поле. Она легла на мягкую теплую подстилку из трав и смотрела, как он раздевается. Она была изумлена и очарована его пришедшим в возбуждение и отчетливо выдававшимся вперед органом.

– Должно быть, затруднительно носить такое украшение, – пошутила она.

Боб, гордый произведенным впечатлением, рассмеялся:

– Он не всегда в таком состоянии. Только когда я с тобой. Или думаю о тебе ночью, лежа в постели.

Майра хихикнула:

– Я тоже думаю о тебе в постели. Я пыталась представить, как ты выглядишь обнаженный. Но ты превзошел мои ожидания. Иди сюда, дорогой. Я больше ни секунды не могу ждать. Иди же. Я хочу тебя.

Она раскрылась для него, раздвинула бедра и обхватила его за плечи.

– Я боюсь причинить тебе боль, – прошептал он.

– Не бойся, и боль будет желанной для меня. Я уверена, что это так.

– Покажи мне, как это делается. Поверишь ли, но ты первая девушка, с которой у меня это произойдет.

– А ты мой первый мужчина. Как чудесно! Мы расстанемся со своей невинностью оба одновременно.

Она вела его и не дрогнула, а только скрипнула зубами, когда твердая плоть встретила на пути преграду, не поддавшуюся усилию преодолеть ее.

– Я не смогу этого сделать, – задыхаясь, прошептал он.

– Можешь. Не щади меня.

Она выше подняла бедра и с силой рванулась к нему, упершись пятками в его спину.

Он вошел в ее тело, и боль оказалась острее, чем она ожидала, но быстро прошла, сменившись неописуемым наслаждением, когда их тела согласно и ритмично задвигались. Она чувствовала его горячее дыхание на шее. Она ощущала себя беспомощным листком, уносимым волнами восторга, взмывавшими все выше и выше… Как будто ее плоть, кости и кровь исчезли, испарились подобно комете, налетевшей на солнце.

Медленно к ним возвращалось сознание, медленно они возвращались в реальный мир. Ей казалось, что все клетки, все атомы ее тела перестраиваются: палец руки, палец ноги, губы и язык все еще ощущали отголоски наслаждения. Она повернула голову и посмотрела на Боба, лежащего рядом.

Он ответил ей взглядом и улыбкой:

– Тебе было хорошо со мной, Майра?

Она подняла глаза к небу и вздохнула:

– В моей жизни не было ничего лучше. Это как побывать в раю. О, Боб, мой чудесный, мой несравненный. Мой дорогой! Я буду считать каждую минуту до нашей новой встречи. Завтра, да?