Пламя зимы

– Чтобы Хью был рядом? – Одрис с ужасом посмотрела на меня. – Конечно, это лучше, чем когда он на войне, но я почти рада, что в этот момент его не будет рядом. Мне и так доведется хлебнуть боли, а тут еще его утешать. На этот раз Хью еще не так обеспокоен. Он спрашивает, как я себя чувствую, всего по десять раз в день вместо прошлых пятидесяти и лишь дважды или трижды в день приносит поесть вместо десяти, поскольку я ем понемногу. Эти последние месяцы действительно трудны для меня. Я маленькая, но здоровая и сильная. Ты видела, как он нес меня, хотя я могла и идти сама. Знаю, все от того, что он любит меня, и все же мне придется прикусить язык, чтобы при нем не кричать. – Неожиданно она хихикнула: – Погоди, придет и твой черед. С Бруно будет еще сложнее, чем с Хью. Не удивлюсь, если ты начнешь молиться, чтобы хоть война на это время увела его от тебя.

Я засмеялась в ответ, но с тяжелым сердцем, боясь, что Одрис бодрится, скрывая нежелание, чтобы ее положение не помешало брату.

– Но ты же останешься одна, – сказала я.

– Одна? Не смейся. Здесь моя тетка Эдит и тетка Хью Мэри. Обе они рожали, и от них будет гораздо больше пользы, чем от Хью. А если для чего-то и потребуется сила, – здесь Фрита, моя горничная. Она сильна как бык.

Я поняла, до чего же я глупа. Большинство женщин смотрят на других женщин как на помощниц и утешительниц. Естественно, Одрис предпочла, чтобы при родах рядом оказались ее тетки, а не невежественный и напуганный муж. Я бы тоже предпочла принять помощь от женщин. Необычным было как раз то, что я видела в муже источник поддержки. Потом я поняла, что Хью, должно быть, еще не думал об этой проблеме, и с облегчением вздохнула.

– Хью не уедет, – сказала я. – Он не перестает думать, сколько тебе осталось до родов. Как бы ты ни хотела, он не оставит тебя в покое время.

– А он и не знает, что подошло время, – сказала Одрис с озорной искоркой в глазах. – Я не сказала ему, когда впервые почувствовала. Помнишь, я писала тебе, как он расстроился, когда в прошлом году я потеряла дитя. Он плакал больше меня. На этот раз я ждала более трех месяцев, пока не убедилась, что ребенок уже крепко сидит во мне, поэтому Хью думает, что мне еще два месяца быть на сносях.

– Как же тебе удалось его провести? – спросила я, посмотрев на Одрис.

Она засмеялась.

– Да этот младенец меньше Эрика, хоть тот и был рожден на месяц раньше. Может, это будет девочка. А может, Хью в действительности и не хотел бы знать и втайне надеется, что, когда мне нужно будет рожать, он будет в отлучке. Не знаю, удалось мне его обмануть или он только напуган, но он уедет.

Конечно, она была права, но я уехала из Джернейва с хорошим настроением, уверенная, что в конце концов Хью останется с ней. Со мной была моя верная тройка – Фечин, Мервин и Эдна. Я была весьма удивлена непоколебимостью и преданностью Эдны, – ведь ее прошлая жизнь не учила этим добродетелям. Я не видела причин, по которым бедная девушка должна была столкнуться с войной, и после моей просьбы Одрис предложила ей остаться в Джернейве. Но Эдна бросилась к моим ногам, начала плакать и спрашивать, чем она меня обидела.

– Да ты ничем меня не обидела, – успокоила я ее, подняв на ноги. – Ты никогда не жаловалась и всегда была верна, Эдна, но в последнее время жить стало гораздо труднее, н я уверена, что ты не ожидала, что твоя жизнь когда-нибудь станет такой кочевой. Боюсь, сейчас опасностей и неудобств станет еще больше. Не понимаю, почему ты должна из-за этого страдать. Оставайся здесь, в Джернейве. Ты будешь в безопасности, и когда… когда я смогу, я пошлю за тобой.

– Не понимаю, о чем вы думаете, моя госпожа, – сказала Эдна. – Как вы можете справиться без меня? Как можно путешествовать только с этими двумя дурнями, Фе-чином и Мервином? Кто утром принесет вам воды? Мервин? Только вылив вам кадку на голову, скорее всего! Кто каждой ночью будет выбивать вашу одежду от грязи и насекомых? Фечин? Да он, без сомнения, будет делать это ребром своего меча или палкой, вытащенной из навозной кучи, а не свежими прутиками. Кто будет…

Засмеявшись, я подняла руки.

– Эдна, знаю, что буду страшно по тебе скучать, но я смогу…

– Только со мной, моя госпожа! – крикнула она. Одрис положила свою руку на мою и очень мягко сказала:

– И еще она может готовить и шить, а я не могу.

На мгновение, без всякой связи с Эдной, я растерялась, а затем вспомнила, как во время первого посещения Одрис сказала, что было много вещей, которым она никогда не училась, и что ее тетка гордилась тем, что управляет Джернейвом. Она остерегала меня задевать гордость Эдны – иметь таковую служанке странно, но Одрис никогда не делала больших различий между простыми людьми и людьми благородного происхождения. И когда я подумала о тех переменах, которые произошли с Эдной за время ее службы у меня, поняла, что Одрис права. Несмотря на свое прошлое, Эдна очень гордилась своим положением. Вероятно, ей приятнее терпеть опасности и лишения, чем погрузиться во что-либо неважное или не находящее признания в Джер-нейве.

– Тогда я буду весьма рада взять тебя с собой, – сказала я Эдне, взяв ее руку и вспоминая, как она, заботясь обо мне, осмелилась вызвать гнев королевы. – И благодарю тебя, – добавила я.

Я ничуть не ошиблась в своих суждениях о сэре Джеральде. Он был в восторге, увидев меня, когда я приехала в Виз. Сэр Джеральд не имел никаких возражений, чтобы отправиться воевать за короля Стефана, откровенно сказав, что этим скорее заслужит его прощение и что он устал прятаться и жить почти как заключенный. Не желал сэр Джеральд и быть предводителем. Он не оскорбился, а скорее почувствовал облегчение, когда я рассказала ему о людях, которые прибудут из Нортумбрии, и что ему нужно будет командовать только войсками Камбрии.

К моему удивлению, у нас собрался отряд в сотню человек, и заняло это меньше месяца. Оружейники Кесвика едва успели подогнать вооружение Магнуса к сэру Джеральду, как отряд был уже готов. Это была самая пора для сбора людей: время принимать ягнят давно закончилось, тяжелые работы на пахоте и посадках проведены, первый укос завершен. Урожай снимать еще через два месяца, а дети и женщины смогут поухаживать за посевами в полях и провести второй, менее обильный укос в августе. Даже для тех, у кого свои фермы, деньги, полученные в уплату за военный поход, будут чистой прибылью, и нет необходимости компенсировать потери из-за их отсутствия на ферме. А один человек помоложе, ничего не имеющий и беззаботный, усмехнувшись мне, сказал, что если уж нужно сходить в поход по дальним странам, то лето – куда более подходящее время, чем зима.

Мы явились в Рипон, где было договорено встретиться с отрядом, который соберет Хью, в конце второй недели августа, и нортумбрийцы были уже недалеко. Они пришли на второй день третьей недели, и, когда я увидала большую рыжую лошадь Хью, я не знала, плакать мне или смеяться. Я ужасно боялась за него, но Хью был таким сильным и таким мудрым, что, несмотря на страх, мой дух поднялся. Он приветствовал меня улыбкой, крепко обнял и сообщил, что Одрис опять удивила его и, пока он собирал людей, родила девочку. Она назвала дитя Мелюзиной. Ребенок родился сильным, и с Одрис все хорошо. Такое имя меня немного расстроило, и долгие годы я боялась за Мелюзину, но она смогла пережить детские болезни и сейчас здорова и сильна.

Я беспокоилась не только за безопасность Хью, но также о том, что он был гораздо моложе сэра Джеральда. Однако вопрос о руководстве был уже решен. Стоило сэру Джеральду с полчаса поговорить с Хью, и несмотря на разницу в летах, он называл уже его «мой господин» с тем же уважением, какое выказывал папе. Позже сэр Джеральд сказал мне, что Хью имеет навыки настоящего полководца, а не простого рыцаря и разбирается в руководстве армиями так же хорошо, как в руководстве малыми отрядами.

Так и оказалось, поскольку вскоре мы стали армией. С Хью из Нортумбрии пришло чуть больше пятисот человек, у меня была сотня, а двумя днями позже в Кэвуде, к югу от Йорка, к нам присоединились еще пятьсот человек, посланные сэром Вальтером Эспеком. Я не была с армией, когда прибывали новые отряды. Я поскакала в Йорк, чтобы посмотреть, нет ли письма от королевы. Мод решила написать мне через церковь в Йорке, так как новый архиепископ, Вильям, не присутствовал на совете, избранном Матильдой. Это было правильным выбором и по другой причине. Хотя названный отец Хью, архиепископ Тарстен, умер, не в Йорке, а в Клуниакском монастыре в Понтефакте в феврале прошлого года, у Хью по-прежнему оставались добрые друзья среди священнослужителей в Йорке. Новый архиепископ, который при жизни Тарстена был казначеем епархии, знал Хью много лет, и, когда Хью написал ему, архиепископ Вильям согласился принимать посланцев королевы с вестями и наставлениями для нас.