Нежный плен

Джеффри прикусил губу и тихо выругался. Теперь он и сам познал эту горькую истину на собственном опыте. После обручения с Джоанной ему казалось, что он всегда был ненасытен. Голод лишь усиливается, когда получаешь пищу. Едва ли он проводил хоть одну ночь в пустой постели и с нетерпением ждал новой ночи, не получая полного удовлетворения и не удостаивая даже взглядом женщин, когда швырял им монеты и выпроваживал вон. Иногда Джеффри рассеянно размышлял, что заставляет его страдать. Когда он обвинял проституток за недостаток красоты и чистоплотности, перед ним всегда вставал образ Джоанны. Теперь он знал почему…

«В любви к своей жене нет ничего ужасного, — думал Джеффри. — Несомненно, Иэн счастлив. Даже если время от времени сильно ссорится с леди Элинор и клянется, что убьет ее или изуродует себя до неузнаваемости, избавив себя тем самым от ее издевательств. В этом тоже есть доля шутки. Несмотря на минутные вспышки гнева и боли, Иэн абсолютно уверен в глубоком чувстве к нему жены. Она неизменно радовалась его присутствию, а глаза ее светились любовью, когда она смотрела на него». Джеффри беспокойно заерзал в седле. В любви к своей жене нет ничего ужасного, если жена отвечает той же любовью! Чем же светились глаза Джоанны, когда она смотрела на него?

Он проделал целый круг размышлений, а вернулся в исходную точку и окончательно потерял покой. Теперь он понимал себя, но совсем не понимал Джоанну, Она искала его в самом пекле пожарища, твердил себе Джеффри. Если это не любовь… не важно, безумная или нет… что же тогда? И почему Джоанна превратилась в ледышку уже на следующий день? С какой стороны ни подойти к этому вопросу, нет на него ответа. Джеффри с гневом поклялся, что не станет больше думать о Джоанне. Что он скажет королю? Перед его глазами опять всплыли сцены пожара, сцены разрушений, бешеного огня и… те же огненные волосы Джоанны, разметавшиеся по подушке, Джеффри тяжело вздохнул и выругал себя, что оказалось совершенно бесполезным. Не успел он осознать это, как снова пустился по кругу вопросов, на которые не находил ответов.

Мучительный круговорот мыслей закончился, лишь когда Джеффри наконец нашел короля. Найти Джона было не так-то легко. Он мог передвигаться по королевству с огромной скоростью, а место назначения, которое он называл людям, у которых останавливался, утром перед отправлением, не всегда совпадало с местом остановки вечером. В первые дни его правления такие отклонения от плана, как правило, являлись невинным следствием посланий, заставлявших короля сворачивать с пути, или же неожиданным желанием воспользоваться случаем и поохотиться на огромного вепря или оленя, замеченного неподалеку. Однако теперь это порождалось внезапной подозрительностью Джона или его отвратительным желанием, застать кого-нибудь врасплох, подвергнуть штрафу или наказанию.

Июль почти подошел к концу, когда Джеффри смог наконец сообщить Джону печальные новости и передать просьбу лондонцев об освобождении от участия в войне и о помощи. Король пребывал в отвратительном расположении духа. Он бросил на Джеффри недобрый взгляд и изучил даты на письмах.

— Ты что, полз из Лондона на карачках, раз тебе понадобилось столько времени, чтобы добраться до меня?! — прорычал Джон.

— Нет, милорд, — невозмутимо ответил Джеффри. — Но, кажется, я трижды объехал всю Англию, чтобы найти вас. Вы так быстро перемещаетесь, что я не мог нагнать вас.

— Кто учинил пожар?!

На этот раз Джеффри не пытался следить за своим голосом. Впервые он не нашелся, как ответить. Если король намекает, что Лондон сожгли дотла только для того, чтобы избежать набора в армию, то он — просто безумец! Джеффри поймал глазами злобный взгляд Джона, прикованный к нему. Нет, король не безумен… по крайней мере не более, чем раньше. Он просто пытается разозлить Джеффри. И хотя ожоги начали заживать, пока Джеффри находился в пути, он знал, что шрамы все еще видны на его лице и руках. Значит, Джон понимает, что его племянник участвовал в тушении пожара и что его симпатии на стороне города. Либо это просто злая шутка, либо король надеется, что толкнет Джеффри на грубость или вызывающее поведение. Но зачем?

Джеффри вдруг все понял. Если он будет вызывающе себя вести, Джон сможет использовать это как предлог для отклонения петиции лондонцев. Джеффри не нравилось ни настроение, ни коварство короля. Джон в любом случае не получит удовлетворения, даже если выиграет эту битву умов и самообладания.

С притворной застенчивостью Джеффри опустил глаза, как приличествует скромному молодому человеку, и рассказал историю о свече, упавшей на солому в церкви Святой Марии, которую узнал от олдермена в Саутуорке. Прежде Чем Джон успел вспомнить, что Лондон разделен с Саутуорком широкой рекой, он описал ветер, перебросивший огонь через мост, почему и сгорел Лондон.

Выйдя из покоев короля, Джеффри едва не рассмеялся. С помощью простой уловки, а главное — самообладания, он обвел Джона вокруг пальца в каждой мелочи. Правда, удовлетворение было недолгим. В самом деле: что смешного в том, что король забавляется, вызывая гнев своих приближенных?

Прошло несколько дней.

Новости из Уэльса были далеко не приятными. Джон, очевидно, понимал, что речь шла не просто о мелких волнениях. Армия, собранная для нападения на Францию, была перенаправлена в Честер. Джеффри не очень-то был расположен к очередной кампании против Уэльса, но пребывание при дворе вызывало в нем отвращение. Фиц-Вальтер и Де Вески расхаживали повсюду с важным видом в окружении своих прихлебателей. Те перешептывались между собой, когда король находился где-нибудь поблизости, чтобы затем громогласно шутить по поводу уничтожения Уэльса и изгнания французов из Нормандии. Джеффри видел, что король притворяется, будто ничего не замечает. Это при его-то подозрительности! Джеффри сожалел только о том, что король выбрал тропинку коварства, борьбы исподтишка, а не открытое нападение. Он ненавидел себя за нервозность, растущую как на дрожжах, когда видел, что даже самые преданные приближенные короля осунулись и ходят с воспаленными глазами от бессонницы. Вот оно — следствие странствий неугомонного короля!

Двор тоже направлялся в Честер, но не прямым путем. Они ехали то по одной дороге, то по другой, словно Джон вел какие-то поиски, а не следил за сборами и готовностью армии. Джеффри дважды просил отпустить его к своим людям, но получал неизменный отказ, приправленный многозначительным взглядом. Не будь в такие минуты рядом отца, Джеффри потерял бы самообладание, несмотря на твердость характера. Возможно, потому, что на этот раз намеки короля больно ранили его сердце? Он присягал Джону и будет верен своей клятве до последнего вздоха! Но, не будь это для него вопросом чести, Джеффри предпочел бы поражение под знаменами Ллевелина, нежели победу под знаменами Джона. Единственное, что могло утешить Джеффри, — груз его проблем почти полностью вытеснил беспокойные мысли о Джоанне.

Тут ему повезло гораздо больше, чем его невесте, которая не приблизилась ни к какому решению, не выбрала путь, сопряженный с наименьшими несчастьями. Ослабеет ли ее любовь, если она откажется от брачного соглашения с Джеффри, ведь его отлучки в прошлом году не погасили ее чувств. Придется занять свои мысли выбором другого мужа! Джоанну передернуло от отвращения. Конечно, она невольно будет их сравнивать, и другой муж только укрепит ее привязанность к Джеффри!

Джоанна не находила странным то, что Джеффри казался ей красивее, смелее и гораздо совершеннее — хотя, по глубокому убеждению девушки, любой мужчина нуждается в тщательном надзоре и управлении, — чем Иэн или даже ее отец, о котором у нее остались радужные, чудесные воспоминания. Она не задавала себе вопроса, что произошло? либо Иэн и Саймон утратили свои достоинства, либо Джеффри необъяснимо вырос в ее глазах. Она знала лишь одно: равного ему не найти во всей Англии, а может быть, и в мире. Следовательно, брак с другим мужчиной заставит ее горевать о содеянном всю жизнь. Джоанна не относится к тому разряду женщин, которые намеренно выбирают второй, лучший вариант и получают от этого удовольствие!