Страница 3 из 12
Руми какое-то время оставался безутешным, разыскивая Шамса в разных краях. Но затем свершилось чудо: Джалаладдин ощутил, что душа Шамса вселилась в него самого, что отныне в одном теле неразлучно обитают две души!.. Несравненные по силе мысли и глубине чувства стихи потекли теперь из-под калама (тростникового пера) Джалаладдина, и подписывались они именем Шамса! Даже сам почерк Руми стал теперь неотличим от почерка Шамсуддина, который как бы сделал друга — свое alter ego — тем духовным каналом, через который мог отныне проводить в мир свои идеи, воплощать свое поэтическое мировидение.
На этом новом, самом интенсивном по степени самовыражения, этапе своей жизни Руми создает все то, что сохранило его имя на века. Он окончательно формирует дервишское братство Маулавия, устанавливает для него чин своеобразных «радений» — медитативно-экстатических собраний, сопровождаемых декламацией стихов самого Руми, игрой на нае — тростниковой флейте, пением и танцами. В таком виде братство Маулавия существует и по сей день. Он пишет грандиозную по духовной проникновенности и поэтическим достоинствам поэму «Маснави-йи-манави» («Парные строки с тайным подтекстом», или «Двустишия с намеками на незримое»), состоящую из более 25 тысяч бейтов (двустиший). Сочинение поэмы заняло около 12 лет, завершившись в 1272 году. Он создает вдохновенное собрание стихов «Диван-и-Шамс» — «Поэтический сборник Шамса», или «Диван Шамса Табризского», в котором около 30 тысяч бейтов. Творения Руми, относимые к прозаическим лишь условно (проза в них часто перемежается со стихами или имеет ритмический характер), — это «Поучения» (собрание философско-мистических проповедей), «Послания» (сборник писем, обращенных к различным адресатам), а также свод его изречений «Фихи-ма-Фихи» («Здесь то, что здесь (есть)»), составленный впоследствии сыном Джалаладдина — Султаном Веледом. Последнее произведение соотносится с «Маснави», многое поясняя в этой поэме.
Таков, вкратце, перечень «трудов и дней» Джалаладдина Руми, окончившего свой земной путь в 1273 году, но живущего в сердцах миллионов своих последователей и почитателей и теперь — спустя восемь веков…
3. Притчи как форма обучения
Чтоб стал твой мир прозрачен и лучист —
Ты сердце, словно зеркало, очисть!
Центральное место в творчестве Руми принадлежит идее об Учении как таковом. Сама земная жизнь рассматривается им как способ систематического обучения человеческих душ Высшей Истине, причем каждая душа воспринимает Учение на доступном ей уровне и в отведенных ей границах. При этом «медресе» (учебным заведением) является весь наш мир; временем, отведенным на урок, — человеческая жизнь; учебными пособиями — все обстоятельства, встречи, предметы и живые существа, сопровождающие наше бытие; экзаменами — испытания и искушения, нас постигающие… Учителем же, разумеется, является Сам Создатель.
Именно такое истолкование суфийских истин характерно для всех произведений Руми, и прежде всего для «Маснави» — его главного вдохновенного труда, рассматриваемого многими поколениями эзотериков Ислама как своего рода «персидский Коран» (или «Писание на языке фарси»). Здесь последовательно излагаются различные постулаты, идеи, откровения суфизма, которые обосновываются кораническими цитатами и хадисами (примерами из жизни Пророка Мухаммада), а также иллюстрируются яркими притчами и завершаются мудрыми назиданиями.
Из этого огромного текста (примерно вдвое превышающего объемом «Божественную Комедию» Данте) для нашей книги выбраны только притчи, наглядно иллюстрирующие духовные рассуждения. Происхождение этих притч самое различное. Одни из них взяты из общечеловеческих фольклорных источников и восходят к «бродячим» — архетипическим и мифологическим — сюжетам. Другие связаны с темами различных национальных эпосов и сборников назидательных рассказов. Особенно часто привлекаются образы древнеиранского эпоса, воспроизведенного в «Шахнамэ» Фирдоуси, и индийской «Панчатантры», известной в мусульманском мире как «Калила и Димна». Истоки некоторых притч прослеживаются в религиозной литературе (сюжеты библейского и коранического происхождения, мусульманские хадисы, иудейские мидраши, христианские апокрифы). Отдельные сюжеты заимствованы из более ранних суфийских источников (например, поэм и отдельных стихотворений Санаи и Аттара). Встречаются здесь и истории, придуманные самим Руми… Перечень источников отдельных притч можно было бы продолжить. Сам Руми иносказательно изображает совокупность сюжетов мирового фольклора в виде «Древа Знания»:
(Из притчи «Древо Бессмертия»)
Исследователи до сих пор спорят о том, имеет ли поэма «Маснави» в своей основе единый (хотя порой и трудно прослеживаемый) план или же представляет собой грандиозный ряд интеллектуально-эмоциональных «вспышек сознания» поэта, его мгновенных экстатических прозрений и откровений. Сами же притчи, изъятые из контекста поэмы Руми и получившие самостоятельное значение, обычно располагаются в сборниках (как в оригинале, так и в различных переводах) в последовательности, заданной самой поэмой. Мы же решили расположить их тематически, по разделам, отражающим различные аспекты воспитания душ, подчеркнув тем самым главное направление мысли Руми — его учение о жизни как Великой Школе.
Отдельные притчи, особенно включающие в себя ряд отступлений, в нашем переводе подверглись сокращениям: увы, современный читатель редко обладает тем поистине неисчерпаемым запасом свободного времени и терпения, который характеризовал благословенного средневекового книгочея — любителя подробности, смакователя детали…
Каждой притче сопутствуют пояснения религиозно-философского характера, принадлежащие переводчику. Многие притчи сопровождаются также этико-психологическим комментарием, автор которого — Марк Хаткевич — уже выступал в качестве соавтора нашей предыдущей книги на данную тему «Джалаладдин Руми и суфийская традиция» (Антология гуманной педагогики. — М.: Издательский дом Шалвы Амонашвили, 2000). Тексты, принадлежащие Марку Хаткевичу, помечены инициалами «М. Х.».
О суфизме — теории и практике духовного восхождения человека к Богу — сказано очень много в разные века и на разных языках. За последние годы в нашей стране издано немало книг, трактующих как суфийское Учение в целом, так и различные его аспекты, исторические связи, периоды развития, направления, школы…
Наша же цель — помочь читателю исполнить совет самого Руми:
(Из притчи «Муравей»)
Д. Щедровицкий