Узнавать Отражение

Глава 4

В часть, где мне предстояло служить, меня привезли днем. Приказали подождать в комнате отдыха подразделения. За мной мол придут. Казарма была пустая, лишь наряд мыл полы. Я собрался скучать в ожидании.

Но в комнате отдыха обнаружились трое дедов, во главе с сержантом. Они были в отличном настроении. Нет, они конечно взъелись на мое появление. Ну, как водится, чего бля, молодой, тебя входить в помещение со старшими по званию не учили? Ну-ка, вышел, и зашёл как положено!

Но это так, без души, лишь по привычке.

Как я понял по их веселому ржанию, они уже отслужили и собирались вот-вот ехать по домам. А пока, они читали письмо, что пришло одному из них от его подруги. Вслух и со смаком, просто заходясь от смеха. Девица написала сержанту, что не дождалась его со службы, и вышла замуж. Ну все как обычно: Ты должен понять, Коля… я встретила Сережу… он очень хороший( взрыв просто лошадиного ржания)…

Потом они, все так же веселясь, к моему изумлению, потребовали от меня мой сапог. Намазали подошву гуталином, и поставили оттиск той подошвы на двойной лист, вырванный из тетради. На обратной его стороне сержант, под диктовку друзей, начал писать ответное письмо: «Если бы не этот сапог, тебя бы сейчас ебали американские морпехи и капиталисты! Предательница…ты подло бросила защитника отечества, пока он, из последних сил, мужественно нес службу, защищая тебя от врагов…» и еще что то такое же веселое…

Я вспоминаю это дело, сидя на мраморных перилах лестницы Киноцентра на Красной Пресне, и глядя по сторонам. Идет «Старый Новый Год Пати» — солидное мероприятие Союза Кинематографистов: показ Брасса, андеграунд-рок, танцы до утра. Сплошной эпатаж открытостью после совка. Кругом полно иностранцев и красивых девушек, которые очень не прочь, что бы их трахали западные капиталисты.

Настолько, что ко мне, выглядящему вполне загранично, пару раз подваливали весьма эффектные барышни. На неплохом английском предлагали:

— How do you do? You want to have fun?

Да и то. В одежде прямо с заграничного корабля и от лучших рижских фарцовщиков, я рву шаблон и выгляжу иностранцем, но никак не москвичом.

Москвичи здесь в основном в костюмах. С приспущеными плечами и подернутыми рукавами пиджаков. В широченных штанах. И все как один с барсетками.

Услышав мой смешок с отказом на русском, девицы возмущенно фыркали, и шли дальше. Лишь одна задержалась, стрельнув огоньку, и закурив длинную ментоловую More:

— Не понравились?

— Вовсе нет.

— И чего тогда стесняешься? Пятьдесят баксов за ночь.

— Не при валюте мы сегодня…- затянулся я.

— Хорош прибеднятся. Сидишь тут, весь в фирмЕ и шоколаде… Скажи просто что жадный.

— Да нет. — пожал я плечами — Дела у меня, извини.

— Передумаешь, приходи в бар. Или на концерте подходи. Не пожалеешь.

Она ушла, а я подумал, что у развала совка множество причин. И проституция — не последняя из них. Дело не в подрыве устоев. Дело в том, что в совке, обычный, нормальный мужик, упахиваясь насмерть, ни за что не сможет обеспечить своей женщине уровень жизни хотя бы обычной валютной проститутки. А с учетом того, что в шлюхи сейчас подались очень и очень красивые девки, и вовсе непонятно, как добиваться красивых женщин… Потом, по мере реформ, со временем, рыночек порешал. Нормальный мужик, вполне мог достойно содержать свою подругу, лишая дам причин опускаться до похабщины. Но, на излете совка, красивые бабы другого способа хорошо жить просто не имели…

Фаис задерживался, и я флегматично разглядывал ВИПов, что сновали туда-сюда. Основная толпа была в кинозале, проникалась Тинто Брассом. А мимо меня проходили те, кто пренебрег. Или решил выпить в баре второго этажа. Макаревич с Крисом Кельми, Юлий Гусман с группой сопровождения, Стас Намин, почему то с режиссером Соловьевым, и еще какие то визуально знакомые персонажи. Ну и девушки. Группы красивых девушек, словно букеты цветов украшавшие скучновато-помпезную обстановку.

В рекреации второго этажа сцена, где идет саундчек к концерту, в дальнем углу, елка с электрогирляндой. Сижу скучаю…

Почти сутки после приезда я отсыпался и отъедался. Мой друг, занятый предотъездной беготней, предоставил меня самому себе, где-то пропадая.

Я, прекрасно выспавшись, смотрел телевизор и читал газеты, которых у Изи было преизрядно.

Созвонился с родителями. Они живут в черноземье, трудятся на крупном заводе, у них все нормально. На мамин голос меня пробило, я едва совладал с собой. Мать была спокойна (в отличие от меня). Я всегда звонил им минимум раз в неделю. А отец рассказал, что меня искал мой друг Фаис. Дескать, просил как объявлюсь связаться.

Поговорил с Питером. Сообщил однокурснику, с которым мы снимали на Петроградке квартиру на двоих, что съезжаю. Мы в принципе, уже собирались разъехаться, но отложили до моего возвращения из Риги. Мой сосед Вован (сотрудник ПромСтройБанка, выдавший нам кредит) обрадовался. Пообещал упаковать и хранить мое барахло, хотя, как по мне, его можно было смело выкинуть. Также Вова сообщил, что сам собирается тоже перебираться в Москву, и рассчитывает на меня.

В воскресенье вечером мы долго разговаривал с Фаисом.

Я немного опасался что сильно изменился, и это будет заметно. Обошлось. А вялую незаинтересованность, даже изображать не пришлось. Но у Фаиски энергии было на двоих.

Оказывается, он все уже подготовил. Слушай сюда, Пол! Завтра мы идем в паспортный стол и ЖЭК, я договорился. Твоя задача — коммутироваться с домовыми службами, оплачивать газ- электричество — водопровод — вахтеров — дворников. Короче, полноценно владеть. Ты считаешься дальним родственником, так и будешь здесь всем представлен.

Насчет расходов не парься. Я нашел арендаторов. Американцы. Здесь у них будет типа офиса. Во вторник я тебя с ними познакомлю. Обещали очень приличную оплату.

— Слушай, у тебя что, родственников нет, на такую то квартиру?

— Ты не поверишь — нет. Отец рассказывал, что есть у него какой-то дядя, тоесть мне двоюродный дед в Бугульме. Но во-первых, он одинок и старый. А во вторых батя много раз говорил, что ноги его на пороге нашего дома не будет. Что у них там- не знаю. Моего деда по отцу, НКВД грохнул в сороковом. Бабка пропала в лагерях. У матери — все родственники в Бабем Яру остались. А я — поздний ребенок. Поздно родители потомством озаботились…

В телевизоре с выключенным звуком, шла программа «Время». Ельцин в Горьком, демонстративно возмущался ценами на рынке, и обвинял в этом бюрократов…

— Ты, понятно, в Питер не вернешься — мы с Изей ужинали, и обсуждали дела — есть идеи, чем заняться?

— Для начала, квартиру сниму. А там посмотрим.

Я и вправду не видел смысла суетиться. Но тут выяснилось, что и об этом Фаиска подумал. Дескать, договорился с одним мужиком из этого же дома. Он сдаст мне двушку в правом крыле, что на Яузе. Чтоб удобней было присматривать.

— Изя! Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу, когда за меня решают что и как я буду делать!

— Тогда злись еще больше. Я на прошлой неделе виделся с Лернером. Он согласен взять тебя в аспирантуру. Только не тяни со звонком.

Я озадачено почесал затылок. Сам Фаис Дашкин — кандидат наук. Защитился этой осенью, потратив на кандидатскую меньше года. Марк Семенович Лернер- доцент кафедры экономики Института Управления. Официальный оппонент Фаиса на зашите кандидатской. Я с ним неплохо знаком. По просьбе Изи, несколько раз помогал ему, когда он приезжал в Питер.

Как ни крути, гениальная идея. Что и как я буду делать — вопрос. Но вот числиться при этом аспирантом, очень неплохо.