Страница 2 из 50
С учётом того, что с армией честно расплатились из кредита, — банальнейшая сделка. Эдак и продолжить можно, к чему меня так жёстко кидать?
Если бы не одно НО. Покупатель был из Ирана. Так что порт назначения, Джибути, — вовсе не конечный. Много позже, пообтёршись в бизнесе, я сообразил, что генерал Иван Денисович с каким-то своим знакомцем из Ирана по линии ВТС (военно-технического сотрудничества) пильнули иранский бюджет. Миллиона на полтора. И, строго по заветам О’Генри, честно затолкали на иранские склады купленное, где оно и будет лежать до скончания веков.
А сами — по-быстрому замели все следы, выведя деньги.
Впрочем, понимание ситуации ничего не меняло. Если бы я был на Костином месте, генерал Жаров устал бы приказывать. Деньги Кости Ивлева остались бы неприкосновенны.
С этой унылой мыслью я толкнул дверь вагона-ресторана. Заперто. Я покрутил ручку. А потом постучал. Сначала кулаком, а затем и ногой. Показалась тётка, наверное, официантка. Не открывая дверь, уставилась на меня. Я вздохнул и полез в левый внутренний карман. Как я вспомнил, там у меня советские рубли. Достал две пятидесятирублёвки и показал тётке. Она открыла дверь и протянула ладонь, вопросительно глядя на меня.
— Коньяк. И суп. И горячее, — буркнул я, сунув в эту ладонь деньги.
— Проходи.
Как ни странно, в вагоне- ресторане никого не было. Устраиваясь за столом, я вспоминал. Тогда, положив трубку, я долго сидел и курил. Ждал звонка от Костяна. Через час спустился в бар гостиницы. Оттуда перебрался в «Торнис»… в общем, загудел со страшной силой. Да и то: лучший друг. Вместе служили. Потом пять лет вместе учились. Не разлей вода…
Много позже я осознал, что это всё в бизнесе не имеет значения. В бизнесе, да и в жизни, ты получаешь не то, что заслуживаешь. Ты получаешь лишь то, что можешь контролировать.
С этой точки зрения мой загул выглядел глупо. Нужно было вернуться в Питер. Сотку не сотку, но получил бы больше, чем получил. Да и Костику бы ответил. И речь не о тёрках с разборками. А о том, что, продолжая работать с Костей, я имел бы, пусть умозрительную, но возможность добраться до своих денег. И, пожалуй, добрался бы. Правда, это был бы уже не я, а какой-то другой парень…
Мельком вспоминались какие-то шлюхи, что я таскал в номер. Какие-то драки без ущерба для меня. Как ко мне в номер пришла администратор гостиницы с ментом и попросила покинуть гостиницу.
Вспомнилось, как я пешком дошёл до ж/д вокзала… в Риге всё недалеко, или близко. В главном зале рижского вокзала — пёстрая толпа. Меня, сильно пьяного, восприняли как должное. Пока я ожидал билет на московский поезд, что пообещал билетный жучила, я насмотрелся. Сначала ко мне подвалил благообразный педик профессорской наружности. Предложил развлечься. Потом высокий и крепкий мужик пролетарского вида предложил взять проститутку с ним на двоих. «Пойдём, малец, на запасные пути, в вагоне и посидим…»
Но я в ожидании посадки предпочёл ещё посидеть в ресторане и догнаться с тем самым жучком-билетёром. Он и проводил меня до вагона…
Мой рассеянный взгляд, блуждавший то по тёмному окну, то по вагону в ожидании еды и питья, упал на мои руки на столе. Грязь под ногтями. Фуууу…! Встал и пошёл в сортир. Тщательно помыл руки. Плеснул водой в лицо. В туалетном зеркале отражался молодой я. Разве что лицо — опухшее, давно небритое и красные глаза. А так…
Павел Андреевич Колесов. Двадцать шесть лет. Типичная славянская рожа с курносым носом. Средний рост, вес. Тёмные волосы, тёмные глаза. Особых примет нет.
Как говорила моя питерская подружка: «Не парься, Пол, мужчине не к чему быть красавцем. Достаточно быть сильным и добрым». Впрочем, пока я слонялся по бизнес-делам, она в ноябре вышла замуж. Так что в Питере меня ничего не держит. Можно спокойно ехать в Москву…