Страница 4 из 93
Глава 2: Кефир и косынки
Свет сквозь пыльные окна овощебазы падал косо, под углом, которым в кино обычно подсвечивают беглецов и колбасу в холодильнике. Воздух дрожал от запаха капусты, бензина и мужского пота. Где-то грохотали ящики, кто-то ругался:
– Не тронь мою капусту, я её с ночи сторожил!
Марина сидела за ящиком, будто ей предстояло защищать его в суде. Она смотрела на свои руки. Руки были в земле. Платье было цветастым, как штора в деревенском клубе. А начёс… начёс был отдельной трагедией.
– Это не шутка, – прошептала она, тронув волосы, которые стояли, как заряженные аргументы в споре. – Это не сон. И не суд. Это... это ад. В мелких цветочках.
Рядом стоял Дмитрий. В белой рубашке, слишком обтягивающих брюках и с галстуком, который колыхался, как последний аргумент в драке за норму. На голове у него сидела огромная кепка, сползая на глаза. Он поправил её, задел ухо и довольно хмыкнул.
– Я теперь модник 70-х, оцени. Осталось только портсигар и очередь за «Югославскими» трусами.
– Это твоя кепка? – Марина впилась в него взглядом, как в график недоимок. – Или ты украл её у какого-то слесаря в параллельной реальности?
– Да ладно тебе, – Дмитрий отряхнул рукав, – мы попали в прошлое. В Советский Союз. Ну, признай, тебе ведь всегда нравилась симметрия.
– Мне нравился порядок! Цивилизация! Туалеты с дверями, карты «Мир» и налоговая отчётность онлайн, а не через домоуправа Петрова с вонючей папкой!
– Зато теперь точно нет дедлайнов, – он широко развёл руки, задевая ящик. – Только капуста и пятилетка за четыре года.
Скрипнув, как завкафедрой на старом стуле, откуда-то сбоку прозвучал голос:
– Кто там шуршит?! Спекулянты?!
Они мгновенно пригнулись. У подножия ящика мирно покоился телевизор «Рекорд», который переместился с ними — скромно, по-товарищески. Он больше не светился. Только тихо жужжал, словно всё ещё пытался поймать сигнал из будущего или хотя бы музыку из ресторана «Прага».
– Он с нами, – прошептала Марина, взглянув на потухший экран. – Ты понимаешь, что это значит?
– Что я должен его носить теперь на спине, как черепаху?
– Что он — не просто телик. Он портал. И, видимо, завязан на дело. На то, которое мы нашли.
Она подняла коробку с вещдоками. Внутри — кассеты, потрёпанные бумаги и обрывок, на котором грязным карандашом значилось: «Овощебаза. Кража. 1979».
– Ну что, – Дмитрий выдохнул, поправляя кепку. – Если нас сюда закинуло, значит, за что-то. Видимо, чтобы мы его раскрыли.
– Конечно. Очевидно. У тебя же всегда всё просто: телевизор включился — дело расследовать. Может, ещё отпускаешься за сахаром, если стиральная машина залила балкон?
– Кстати, идея. Может, если я потрясу антенну, нас обратно втянет?
Марина перевела дыхание. Она всё ещё не могла привыкнуть к хрусту начёса, который сопровождал каждое её движение. И всё же, сквозь раздражение и панику, просачивалась странная мысль: «Если мы всё-таки здесь, надо выжить. Найти жильё. Узнать, кто украл что. И выбираться».
– Нам нужно где-то остановиться. Переодеться. Добыть информацию. А ещё – скрыть тот факт, что мы оба выглядим как карикатура из журнала «Крокодил».
– Всё не так плохо, – Дмитрий огляделся. – Тут ведь нет твоих налоговых отчётов. Это же почти рай.
– Рай пахнет навозом?
– Сельхозотдел комитета райсовета, не иначе.
Они поднялись, стараясь не шуметь. Дмитрий взял коробку с кассетами. Марина — телевизор, крепко прижав его к боку, как родного. Он был тяжёлый. Но домашний. И почему-то давал слабую надежду, как последняя строка в квитанции ЖКХ: «Оплачено».
– Куда? – прошептал он.
– На выход. Через склад. До ближайшего человека в тёплой одежде и с добрым лицом.
– То есть — до бабушки.
– Или участкового. Но это уже как пойдёт.
Они двинулись вдоль ящиков, прячась в тени, осторожно ступая по доскам, как два нелегальных фигуранта из «Гаража». Грузовик «ЗИЛ» гудел у входа, оставляя за собой облако бензиновой философии. Плакат над дверью, потёртый, но торжественный, гласил:
«Даёшь пятилетку за четыре года!».
Марина фыркнула:
– Интересно, за сколько мы отсюда выберемся. Или застрянем тут навсегда. С капустой.
– Я обещаю: если мы вернёмся, я сам запишусь на курс «Как слушать жену и не включать телевизор в суде».
– Лучше — «Как не быть идиотом в пространственно-временном континууме».
– Договорились.
Узкий тротуар шершаво царапал подошвы. Панельные дома с облупленной штукатуркой тянулись по обе стороны улицы, как молчаливые свидетели этой непрошеной экскурсии в прошлое. Воздух был свежий, но с лёгким привкусом бензина, котлет и газетной типографии. Где-то вдалеке звенел трамвай, за ним — детский смех и крик:
– У кого рубль? В «Лакомке» пломбир!
Марина шла впереди, сжав в руках коробку с кассетами и документами, как будто несла миниатюрный чемодан с государственными тайнами. Цветастое платье — сатиновое, с непонятными оранжево-синими розами — цеплялось за каждый куст, словно проверяя на прочность её терпение.
– Я похожа на занавеску, – пробормотала она сквозь зубы. – Или на тётю Нину из сберкассы в сорок лет. Только без пенсии.
Начёс колыхался от ветра, производя лёгкий звук, напоминающий шуршание бумаги в архиве.
Сзади плёлся Дмитрий, с телевизором «Рекорд» под мышкой и кепкой, которая то и дело съезжала на глаза, как завеса приличия. Галстук болтался, как у чиновника после фуршета. Он подмигнул проходившим мимо детям, которые, захихикав, стали шептаться:
– Смотри, дядя с теликом! Наверное, киномеханик. Или шпион!
– Лучше бы он был из «Клуба весёлых и находчивых», – буркнула Марина. – Может, ты ещё и конкурсы проведёшь? Развеселишь население?
– Ну хоть кто-то смеётся, – заметил он. – А то ты как Инструкция по пожарной безопасности, только без иллюстраций.
– Это лучше, чем твои налоговые проверки?
– Во-первых, я не проводил налоговые проверки, а во-вторых… да.
Их заметила бабушка на лавочке у подъезда. Настоящая — в платке, с клубками в авоське и строгими глазами, от которых даже воробьи переставали щебетать. Вязальные спицы щёлкали, как метроном на партийном собрании. Она прищурилась.
– Это кто у нас такие? – спросила, не поднимаясь.
– Мы... – Марина сжала коробку крепче. – По распределению. Из райцентра. Проверка санитарной нагрузки складских помещений.
– Ага, – кивнул Дмитрий. – И ещё — влажности капусты.
Бабушка сделала такой вид, будто услышала признание в заговоре против родины. Спицы застопорились.
– Влажности?
– Новые нормативы, – добавила Марина. – Не от нас зависит.
Бабушка помолчала. Потом, видимо, решив, что на диверсантов эти двое не тянут, кивнула на соседний подъезд.
– Вон в том доме — баба Нюра с пятого. Она любит приезжих. И комнату сдаёт. Всё равно сын на севере, не вернулся с мая.
– Спасибо, – Марина вежливо кивнула. – А то с вещами-то сами понимаете...
– Да уж, – буркнула старушка. – С теликом по городу не ходят просто так. Разве что в кино идёте. Или из него.
Они зашагали к дому, не оборачиваясь. Когда миновали первый куст, Марина рванула рукав Дмитрию:
– Что за бред ты несёшь?