Страница 26 из 60
Вернувшись в Бельгию, Дегрель в 1934 году стал решительно объединять вокруг журнала «Йditions de Rex» своих сторонников-валлонов в фашистскую организацию, которая получила название Народный фронт (Front Populaire). (Правда, это название практически никогда не упоминается в литературе, партию постоянно – и в те годы также – именовали партией рексистов – Parti Rexiste.). В качестве образца взял для себя НСДАП – в символике, идеологии и т. д. В выборе названия сыграло свою роль не только название журнала, с которым он сотрудничал, но и боевой клич кристерос – Viva Cristo Rey y Santa Marнa de Guadalupe (Да здравствует Господин наш Христос и Святая Мария Гваделупская). Сначала рексисты были лишь группой в составе Католической партии, но в 1935 году они выделились в самостоятельную организацию. Разногласия с руководством Католической партии главным образом заключались в том, что последние не хотели усиления в организации националистического и антикоммунистического курса.
С самого начала партия Дегреля оказалась на распутье – между фашистами Муссолини и нацистами Гитлера. С одной стороны, восприняв идеи фашизма, тем более что итальянские фашисты были правоверными католиками, Дегрель выступал за создание на основе католицизма авторитарного корпоративного государства с сильной центральной властью, государства, основанного на национальном единстве. С другой, образцом для подражания – прежде всего в организационном отношении и в пропаганде принципа фюрерства – он взял именно нацистскую партию Германии. Кроме того, Дегрель пропагандировал идеи социального равенства, являясь при этом убежденным антикоммунистом. «Рекс» распространяла свое влияние прежде всего на валлонскую часть Бельгии, во фламандских же провинциях действовал ее аналог Фламандский национальный союз (Vlaamsch-Nationaal Verbond, VNV), с которым Дегрель постоянно конфликтовал. Довольно скоро в пропаганде, развернутой Дегрелем, стали звучать и антисемитские лозунги – их он тоже воспринял от нацистов (итальянские фашисты в отношении евреев были значительно более терпимы). Главной же целью, которую поставил перед собой Дегрель, было завоевать симпатии населения, причем не просто завоевать, а оторвать массы от коммунистов, заставить их разделить его идеалы социального и духовного изменения общества. Он вполне отдавал себе отчет, что без поддержки масс ни у одного движения ничего не выйдет: «Или вы имеете поддержку народа, либо вы не имеете ничего».
В своем Политическом завещании (о котором мы скажем в конце очерка) Дегрель писал: «Мы, пламенные националисты, смогли разбудить совесть у наших лучших сограждан: мы не хотели, чтобы родина наша бесславно сгинула в зловонной трясине, куда ее тянули беспринципные политиканы. Мы желали возвратить людям веру в их высокое призвание, стремились навести должный порядок в работе предприятий и учреждений, мечтали о социальной справедливости, которая бы основывалась на надежном сотрудничестве различных общественных классов. При всем том своим главным делом мы считали духовную революцию, ибо только она одна была в силах высвободить людей из-под ига торжествующего материализма».
Энергичный Дегрель быстро установил связи как с Италией, так и с Германией и уже в 1936 году был принят и Муссолини, и Гитлером, причем ему удалось получить и от того и от другого финансовую поддержку[88]. В то же время в основном финансирование партии шло не из Германии, а из Италии, тем более что по идеологии партия «Рекс» была все же скорее фашистской, чем нацистской – в программе Дегреля не было пункта о «воссоединении» Бельгии или части ее территории с Великогерманским рейхом, подобные заявления Дегрель стал делать позже, после оккупации Бельгии. Кроме того, отметим, что расовые теоретики Третьего рейха рассматривали наиболее близкими немецкому народу не валлонов, а как раз наоборот – фламандцев (и их-то Германия и «подкармливала» деньгами). Италия же, где у власти фашисты находились уже 13 лет, довольно широко субсидировала фашистское движение по всей Европе. Например, 8 сентября 1937 года министр иностранных дел Италии граф Галеаццо Чиано записал в дневнике: «Я снова решил давать рексистам субсидию (250 000 лир[89] в месяц)».
Во многом его активности и ораторскому таланту «Рекс» обязана своим первым – и последним – грандиозным успехом: на парламентских выборах 24 мая 1936 года партия, набрав 11,5% голосов избирателей, получила 21 место в Сенате (верхняя палата парламента) и 12 – в Палате представителей и ненадолго сформировала третью по численности фракцию бельгийского парламента. Во многом успеху рексистов способствовало то, что свою предвыборную кампанию Дегрель построил на критике власти придержащей и на разоблачении финансовых махинаций «сильных мира сего» – в это время Бельгию как раз потрясла серия коррупционных скандалов, в которых оказались замешаны некоторые члены правительства и влиятельные предприниматели. Наибольшую поддержку Дегрель получил в сельских районах, населенных валлонами, где за него свои голоса отдало почти 25% избирателей[90].
Конечно, программа, выдвинутая Дегрелем, сильно отдавала популизмом. Рексисты выступали против «диктатуры суперкапитала» в Бельгии и Конго, называя бельгийские политические партии и вообще всю парламентскую систему служанкой «загнивающего капитализма». Они требовали поставить под жесткий контроль государства банковскую систему и с помощью «национальных проектов» решить проблему безработицы, в том числе и за счет резкого сокращения иностранной рабочей силы. Защиту прав трудящихся планировалось обеспечить с помощью «основанной на солидарности классов» корпоративной системы: то есть все работники (рабочие, администрация, инженеры, а также собственники) объединялись в рексистские конфедерации – торговли, промышленности, сельского хозяйства, ремесел, свободных профессий и даже «бельгийского Конго». При этом Дегрель говорил о сохранении в стране монархии и даже парламента, правда, с сильно урезанными полномочиями и ограничением всеобщего избирательного права. Свое отношение к представительной системе западных демократий Дегрель выразил следующими словами: «В течение нескольких лет я наблюдал двести бельгийских депутатов, этих бесплодных посредственностей, от которых не было никакого толка. Мне всегда хотелось натравить на них боксеров или грузчиков, а еще лучше – негра-каннибала, который сжирал бы каждый день по одному из моих бывших коллег. Таким образом парламентский вопрос был бы эффективно решен».
Как бы то ни было, но после выборов Дегрель, и ранее уже известный как деятель католического движения, стал теперь заметной фигурой на бельгийской политической сцене. Правящие круги неожиданно увидели молодую, агрессивную, быстро растущую партию и, имея перед глазами пример Германии и Италии, сразу же почувствовали угрозу своей власти. С осуждением действий Дегреля выступила Католическая партия Бельгии – именно у нее рексисты отняли голоса избирателей. Наиболее сильный удар по позициям рексистов, которые объявили себя приверженцами католицизма, был нанесен со стороны самой католической церкви, после того как ряд ее бельгийских иерархов – прежде всего архиепископ Малина – выступил в поддержку Католической партии и с критикой Дегреля.
Дегрель предпринял попытку резко политизировать ситуацию и, чтобы постоянно держать избирателей в напряжении, развернул кампанию по перевыборам: депутаты-рексисты слагали с себя полномочия, провоцируя новые выборы в районах, где у них было преимущество, и тем самым находили повод для новой пропагандистской кампании. Но, например, в Брюсселе в апреле 1937 года, где против рексистов объединились католики, социалисты, либералы и коммунисты, Дегреля ждало поражение – он набрал лишь 19% голосов. После этого поражения влияние партии начало падать, причем из нее вышел ряд членов, в том числе и занимавших руководящие посты, кроме того, свою негативную роль сыграл и антисемитизм – в Бельгии подобные идеи особой поддержки традиционно не находили. В ответ Дегрель неудачно попытался радикализовать партию и сделать ставку на силовые методы ведения агитации.
88
Кстати, еще Дегрель ездил в Лондон, где был принят Уинстоном Черчиллем.
89
По текущему курсу это составляло порядка 9200 долларов США.
90
В столице Бельгии – Брюсселе, где жили и фламандцы, и валлоны, партия получила 15—20% голосов, а в провинциях, населенных фламандцами, – менее 5%.