Страница 5 из 23
Я не нашел того, чего искал так страстно,
И втайне чувствовал, что это все — напрасно,
Хотел отдаться и не мог;
И как-то холодно я радовался счастью;
Я понял, что нельзя с душою душу слить,
Что никаким огнем, что никакою страстью —
Моей тоски не утолить…
Скажи мне, почему душа моя томится
И, возмущенная неполнотой
Земной любви, куда, куда она стремится
С бессильной, жгучею тоской?
1886
«Печальный мертвый сумрак…»
Печальный мертвый сумрак
Наполнил комнату: теперь она похожа
На мрачную, холодную могилу…
Я заглянул в окно: по-прежнему в тумане
Возносятся дома, как призраки немые;
Внизу по улице прохожие бегут,
И клячи мокрые плетутся в желтом снеге.
Вот лампа под зеленым абажуром
На пятом этаже у моего соседа,
Как и всегда, в обычный час зажглась;
Я ждал ее, как, может быть, и он
Порою ждет моей лампады одинокой.
Протяжный благовест откуда-то уныло
Издалека доносится ко мне…
Перо лениво падает из рук…
В душе — молчанье, сумрак…
1886
«С потухшим факелом мой гений отлетает…»
С потухшим факелом мой гений отлетает,
Погас на маяке дрожащий огонек,
И сердце без борьбы, без жалоб умирает,
Как холодом ночным обвеянный цветок.
Меня безумная надежда утомила:
Я ждал, так долго ждал, что если бы теперь
Исполнилась мечта, взошло мое светило,
Как филина — заря, меня бы ослепила
В сияющий эдем отворенная дверь.
Весь пыл души моей истратил я на грезы,
Когда настанет жизнь, мне нечем будет жить.
Я пролил над мечтой восторженные слезы,
Когда придет любовь, не хватит сил любить!
1886
«Когда безмолвные светила над землей…»
Когда безмолвные светила над землей
Медлительно плывут в таинственной лазури,
То умолкает скорбь в душе моей больной,
Как утихающий раскат далекой бури…
Плывут безмолвные светила над землей,
И небо — саркофаг с потухшими мирами,
Сиянье тихих звезд и голубая даль —
Печалью дышит все… Могучими волнами
И у меня в груди встает твоя печаль,
Огромный саркофаг с потухшими мирами!
Одним мучительным вопросом: для чего?
Вселенная полна, как роковым сознаньем
Глубокой пустоты, бесцельности всего,
И кажется, мы с ней больны одним страданьем.
Вселенная полна вопросом: для чего?
И тонут каплею в безбрежном океане
Земные горести с их мелкой суетой
Там где-то далеко, в лазуревом тумане
И в необъятности печали мировой, —
Ничтожной каплею — в безбрежном океане.
1886
СОЛНЦЕ
Мексиканское предание
В дни былые солнце греть устало:
Без лучей, без жизни и тепла
В небесах, как труп, оно лежало;
И покрыла мир ночная мгла.
В темноте рыбак не видел сети,
Зверолов капканы потерял,
Люди в страхе плакали, как дети,
И повсюду голод наступал.
Но герой Тонати златокудрый
Мир спасти от гибели хотел
И на край земли — спокойный, мудрый —
Он пошел в неведомый предел.
Наклонясь к обрывистому краю,
Он воскликнул, бездну увидав:
«Я за вас, о люди, умираю!..»
И вперед он кинулся стремглав.
Но порыв любви непобедимой
Спас его, и, хаосом объят,
Как алмаз, прошел он невредимо
Чрез огонь и смерть, и самый ад.
И для мира, новое светило,
Он блеснул, как молния в ночи,
Он дышал божественною силой,
Рассыпал победные лучи.
Солнце, солнце!.. весь преображенный,
То герой на небо восходил:
Темный мир, страданьем утомленный,
Он любовью кротко озарил.
1886
«Часовой на посту должен твердо стоять…»
Часовой на посту должен твердо стоять:
У тебя молодые здоровые руки,
Ты не вправе на мир и на Бога роптать, —
Ты рожден для труда, не для призрачной муки.
Надоели нам вечные стоны твои;
Постыдись! Неужель ты умеешь, как дева,
Лишь вздыхать при луне о погибшей любви,
Неужель в тебе нет ни отваги, ни гнева!
О, поверь, — если в битву с могучим врагом,
Презирая мученья, ты кинешься смело,
Полон жгучей любовью, враждой и стыдом,
Если жизнь ты отдашь за великое дело, —
Будут детской игрою казаться тебе
Твои прежние песни, мечты и страданья,
Ты смертельные раны забудешь в борьбе,
Вместо жалоб и слез и проклятий судьбе —
Ты в крови будешь петь светлый гимн упованья!
1886
«И хочу, но не в силах любить я людей…»
И хочу, но не в силах любить я людей:
Я чужой среди них; сердцу ближе друзей —
Звезды, небо, холодная, синяя даль
И лесов, и пустыни немая печаль…
Не наскучит мне шуму деревьев внимать,
В сумрак ночи могу я смотреть до утра
И о чем-то так сладко, безумно рыдать,
Словно ветер мне брат, и волна мне сестра,
И сырая земля мне родимая мать…
А меж тем не с волной и не с ветром мне жить,
И мне страшно всю жизнь не любить никого.
Неужели навек мое сердце мертво?..
Дай мне силы, Господь, моих братьев любить!
1887
«Напрасно я хотел всю жизнь отдать народу…»
Напрасно я хотел всю жизнь отдать народу:
Я слишком слаб; в душе — ни веры, ни огня…
Святая ненависть погибнуть за свободу
Не увлечет меня:
Пускай шумит ручей и блещет на просторе, —
Струи бессильные смирятся и впадут
Не в бесконечное, сверкающее море,
А в тихий, сонный пруд.
1887
«Любить народ?.. Как часто, полный…»
Отрывок
Любить народ?.. Как часто, полный
Неутолимою тоской,
В его неведомые волны
Стремился жадно я душой,
И в нем мечтал я, как в нирване,
От жгучей мысли отдохнуть,
И в этом мощном океане
Бессильной каплей потонуть.
Но тщетно! Бездною глубокой
Века позорные легли
И оторвали нас жестоко
От лона матери-земли…
И что я дам теперь народу?
Он полон верою святой;
А я… ни в Бога, ни в свободу
Не верю скорбною душой.
С неумолимым отрицаньем
Я не дерзну к нему идти —
Его учить моим страданьям
И к той же гибели вести.
Зачем покой его разрушу,
И чем я веру заменю?
Ужель младенческую душу
Сомненьем жгучим отравлю,
Чтоб он в отчаянье бесплодном
Постиг ничтожность бытия,
И в мертвой тьме умом холодным
Блуждая, мучился, как я,
Чтоб без надежды в глубь эфира
С усмешкой горькой он взирал
И перед вечной тайной мира
Свое бессилье проклинал!..
………………………………