Порок Сердца

– Ну вот, вся банда снова в сборе, – сказал проводивший жадным взглядом полет Мании Тик. – А ты не хочешь искупаться?

– Я же Кот!

– Ну да. Кот в кедах – герой моей любимой эмо-сказки. Гы-гы-гы, – заржал клоун.

Эгору, резвящемуся в бассейне, совсем не понравились наступившие сумерки. Серпик луны не соответствовал его настроению. И хоть розовый рассвет уже проклюнулся на горизонте, он решил его не дожидаться. Эгор встал в полный рост и произнес:

– Да будет свет!

Темное небо Эмомира покорно отреагировало на его приказ, засияв переливающимся неоновым разноцветьем. Все тусующиеся на площади радостно завопили и захлопали в ладоши.

– Вечеринка продолжается! Жжем не по-детски! Зажигаем небо! – кричал в экстазе Эгор.

Не хлопали только клоун и Кот. Вернее, хлопали, но только глазами – от удивления и недоумения.

– Он сам не знает, что в него заложено, – бормотал Кот. – Он становится все сильнее и сильнее и меняет Эмомир под себя. Королева не обрадуется.

– Да. Какому же правителю понравится, когда рядом кто-то в сто раз могущественнее тебя. Вот она и стремится загнать Эгора под каблук, наивная. Интересно, а по трезвяку у него получится повторить этот фокус с северным сиянием?

– Не думаю, что Эмобой сильнее Королевы. Они равны по силе, единственные высшие создания в Эмомире. Но Королева – зрелая женщина, а Эгор – еще просто ребенок. Посмотри, как он резвится в лягушатнике с этими куклами.

– С эмо-кидами. Ну да. Дети. Эгор как будто снова в ванне со своими разноцветными игрушками. Взрослые не получают такого кайфа от купания. У них другие игрушки, хотя у некоторых все равно резиновые.

– Вот. Обязательно надо спошлить. Еще и так плоско.

– Видишь ли, Кот, я и сам раньше был плоским. Теперь я круглый, а шутки так и остались плоскими.

– Ну ладно, эту нудистскую вечеринку пора заканчивать. Ваше сиятельство! – сложив лапы рупором, закричал Кот. – Ваше сиятельство! Господин Эмобой!

Но Эгор не обращал на него никакого внимания, продолжая барахтаться в воде.

– Чего ты прикопался к парню? Пусть веселится. Наконец-то он забылся и может не думать про свои беды. Вали в свой дворец, у него еще два дня. Зачем весь кайф обламывать.

– Нет. Нет у него никаких дней. Королева переоценила свои душевные силы. Она не в силах больше ждать. Она просто рвет бабочек и мечет ножи во всех придворных. Она летает по дворцу, как привидение, и стонет, как сто голодных львиц. С тех пор как Эгор вышел из дворца, она ничего не ест, лишь пьет амброзию и кричит: «Приведите его скорей!» К тому же, как я понял, Эгор покончил со своими делами чести в Реале.

– Не нравится мне вся эта ваша затея с союзом бабочки и Эмобоя! Ничего хорошего из этого не выйдет. К тому же Эгор добрый и не будет ни с кем воевать. Он даже своих убийц пощадил.

– Простить своих врагов есть высшая мера наказания для них. На такое способны лишь самые великие воины. И только такой воин и может стать королем Эмомира. А насчет потомства не беспокойся, это не твоего ума дело, клоун.

– Тьфу, зануда хвостатая, – в сердцах плюнул Тик и отвернулся от Кота.

– Мания! – истошно завопил Кот, будто вспомнив мартовскую молодость. – Эгор! Пора заканчивать мальчишник.

– Котяра! Здорово, псих! Чего так орешь? Клоун на хвост наступил? – Эгор вынырнул из воды прямо перед ученым и, мокрый и голый, полез обниматься. – Вот теперь ты точно моченый. А я гуляю – жгу – тусую. Имею право. Я Кити спас, Кот. Правда, правда. Скажи, клоун.

– Ваше сиятельство, – вывернулся юлой из объятий Эмобоя Кот, – вас ждет Королева, срочно.

– Что случилось? – сразу приуныл и осунулся Эгор. – У меня еще два дня. Никаких королев, Кот! Ну что за подстава.

– Прикройтесь, сир, тьфу, Эгор!

– О, точно. Извините. – Стремительно трезвея, Эгор кое-как натянул свои узкие джинсы и балахон.

– «Праздник кончился. Добрые люди второпях надевают кальсоны», – грустно продекламировал клоун.

– Ну что, доволен, котяра? Не можешь видеть, когда кому-то хорошо? Испортил веселье? – спросил одетый Эгор. – Рассказывай, чего твоей бабочке приспичило?

Из бассейна выпрыгнула Мания, на секунду обняла Эгора сзади, прижавшись к нему всем телом, и сразу отпрыгнула, испугавшись то ли своего порыва, то ли непонятных зверьков – смеси обиды и недоумения. Они были похожи на гибрид ехидны с голой кошкой, на длинных, словно надломленных, птичьих ножках и скатывались с Эгора вместе с хмелем.

– Ну, я весь внимание, – сказал Эгор, вопросительно глядя на Кота, который встал в позу, готовясь произнести речь, и выдерживая паузу, как обычно нервно поправляя очки.

Паузы хватило Мании, чтобы натянуть шорты, клоуну – чтобы пустить слюну, подглядывая за ней, а Эгору – чтобы окончательно протрезветь и разозлиться. Внезапная темнота, накрывшая площадь шапкой-невидимкой, разрядила атмосферу. Будто огромная черная туча закрыла сияющую цветомузыку зажженного Эгором неба. Тусовка в бассейне замерла в ожидании, и как только черная туча обрушилась на площадь тысячами фрагментов-бабочек, куклы, не одеваясь, бросились бежать прочь. Все пространство вокруг фонтана шелестело крыльями, словно бархатная душа ночи ожила, спустилась с неба и порхала вокруг Эгора. Траурницы, бражники, мертвые головы… Кроме них, вокруг ничего не было видно.

– Эй, кто девчонок заказывал на вечеринку? Эгор, не ты? Путана, путана, путана – ночная бабочка, но кто же виноват? – пропел невидимый в бабочном роении Тик-Так.

– Опять пошлишь ты, красный недоумок, – услышал Эгор знакомый гипнотический, чуть скрежещущий голос.

Вмиг на площади снова стало светло. На пылающее разноцветное небо всходило солнце, фрейлины королевы сели на площадь, образовав широкий круг, в центре которого зависла Маргит, вперив зеленые глаза в Эгора и трепеща, как квадратный черный флаг.

– Приветствую тебя, мой юный Эмобой! Как утренние воды, не прохладны? Я слышала, тебя поздравить можно, всех ты победил? Огонь в душе и злобу в сердце в воде фонтана ты надежно дотушил? Я знаю, добрая душа, ты подарил желанье снова жить своей подружке. Что ж, ты – дитя, и я не буду отбирать твои игрушки. Мне главное, чтоб ты со мною был и телом, и душой. Через два дня сольемся мы с тобою. Пока же ты играй в игру свою! Вот только все вокруг крушить не надо, не мной и не тобой небес порядок заведен. Здесь Эмомир, не станет он ни раем и ни адом, оставим все как есть. Согласен, Эмобой?

– Согласен, – сказал Эгор, снова глядя в рот Королеве.

– Так небо потуши. К чему пожар? Остыла вечеринка.

– Так в этом весь прикол? Фигня делов. – Эгор хлопнул в ладоши, и небо стало привычно розовым.

– К чему нам этот штиль, и пафосный, и скучный. Нам в рифму говорить с Эгором – западло. – Клоун поскакал немного на одной ноге. – Кстати, приходить на мальчишник – дурная примета.

– Дурной приметой звали меня в детстве, шут, – зло огрызнулась Маргит. – С тобой потом, сейчас дела не ждут. Я здесь по делу, очень срочному притом. В нем не помогут даже бабочки с Котом. К одной знакомой нашей общей смерть пришла, не без ее, надо сказать, стараний. И я сама б ее, конечно же, спасла, но, к сожаленью, это в области мечтаний. Ведь усыплять – моя стезя, а разбудить – совсем другую силу надо. Мужскую, добрую. Нам нужен тут герой. Пришла пора спасти еще одну подругу, ты помнишь Маргариту, Эмобой?

– Ритку? Риту Белоглазову?

– Да. Она накушалась колес. Снотворного в себя премного закатила.

– Вот дура! Господи! Зачем?

– Она во всем винит себя. Она же познакомила вас с Кити. Тебя она любила очень. И Кити, свою лучшую подругу. Друг к другу ревновала вас. Могла б давно разрушить ваш союз. Но потерять обоих вас боялась. Теперь обоих потеряла навсегда. Одна ушла в себя, другой – в сырую землю. Не выдержала слабая душа своих же обвинений. В Эмомире проще с этим, здесь можешь ты убить сомнения и боль и с чувствами всегда своими разобраться.

– Она еще жива? – спросил Эгор.

– Жива и будет жить, если проснется не позже чем через час. Не хочешь попытаться разбудить ее?