Россия и большевизм

Плоские имеют бóльшие преимущества в этой борьбе. Медленно и трудно движутся Глубокие, потому что преодолевают множество преград — восходят на горы, нисходят в пропасти, где тысячи раз могут сломать себе кости; а Плоские движутся быстро и легко, не встречая на своем пути никаких преград, скользя по гладким поверхностям или ползая по ним как совершенно плоские насекомые. Всюду проникают, проходят сквозь все: щели между двух атомов достаточно для них, чтобы пройти сквозь нее. Слишком часто Глубокие разъединены, потому что различны и хотят свободы, а Плоские всегда слиты в одно, потому что безличны и хотят равенства. Телом и душой страдают Глубокие, а Плоские — только телом, потому что душа — невозможная для них глубина. Смерти страшатся Глубокие, а Плоские бесстрашны к ней, потому что и в самой жизни мертвы, так что и умирать нечему в них.

Главное же преимущество Плоских перед Глубокими — ложь, потому что отец их, диавол, есть «отец лжи». Плоскость может быть зеркальной и, отражая глубину, казаться глубокой. Этим-то обманом зрения и пользуются Плоские, отражая в зеркалах своих все глубины человеческого творчества — искусства, науки, философии и даже религии. Царство Плоских — ад на земле, но и в аду зеркала их отражают небо — рай, и устроители ада, совершенно плоские насекомые, подобные клопам или мокрицам, кажутся восставшими на богов титанами или падшими Ангелами, Люциферами. И этою ложью зеркал люди ослеплены и обмануты так, что ложь им кажется истиной, а истина — ложью, зло — добром, а добро — злом, диавол — Богом, а Бог — диаволом. И смешивается все в безумии, подобном хаосу. И в самом христианстве происходит «обмеление» глубоких вод, «оплощение», которое уже Данте предсказывал как «великий отказ», отступление от Христа, il gran rifiuto.

Если бы религия была физическим светом, то обитатели других планет могли бы видеть, как земля светилась с четвертичной эпохи (потому что люди уже и тогда совершали похоронные тризны и, следовательно, имели начатки религии), — светилась земля и вдруг потухла. Но для земного наблюдателя — не вдруг, а постепенно и медленно, и только за последние пять-шесть веков — от Возрождения до Реформации, от Реформации до Революции, от Революции до наших дней — с возрастающей скоростью. Это те именно века «прогресса» — победоносного шествия Плоских, которыми люди наших дней особенно гордятся. Быстро двигалось человечество по пути «прогресса» — летело, как брошенный камень, и вот куда залетело — на край гибели.

ГЛАВА 7

Вечная борьба Плоских с Глубокими все еще продолжается на европейском Западе, а на русском Востоке борьба уже кончилась или происходит сейчас на такой глубине, что ее уже не видно сейчас с европейского Запада. В бывшей России, на шестой части земной суши, основано русскими коммунистами первое на земле Царство Плоских. Овладев Россией, они сначала разрушили в ней все, сровняли с землей, как поется в Интернационале:

сначала сровняли все до «гладкой доски», а потом начали строить, потому что Плоские могут каким-то дьявольским чудом не только разрушать, но и строить, конечно, мнимо, «зеркально-обманчиво», так как строить по-настоящему нельзя в двух измерениях — в плоскости, без глубин и высот. Русские коммунисты начали строить и построили то, что имеет лишь вид государства, а на самом деле есть исполинский плющильный молот, которым все в человеке трехмерное, глубокое и высокое, уничтожается или вдавливается, вплющивается в совершенную плоскость. Страшная сила, движущая молот, есть душа всех социальных революций — воля как будто лишь к внешнему, социально-политическому, а на самом деле и к внутреннему, онтологическому равенству в плоскости.

Тысячной доли секунды достаточно, чтобы упавшая на человека огромная скала раздавила его, расплющила во что-то совершенно и невообразимо плоское. Если бы эту тысячную долю секунды мы могли бы растянуть в воображении на годы и годы, то поняли бы, хотя бы только отвлеченно-умственно, потому что жизненно-чувственно этого нельзя понять, не сделав опыта, — поняли бы, что испытывает человек, существо, в возможности равное Ангелам, как учит Писание («мера человека есть мера и Ангела» — Откр. 21, 17), когда, оставаясь опять каким-то дьявольским чудом жив под тем чудовищным плющильным молотом, он превращается из Ангела в совершенно плоское насекомое, подобное клопу или мокрице.

Первое сооружение русских коммунистов — этот плющильный молот под видом государства, а второе — установление в аду невидимых, отражающих небо зеркал, которые ослепляют людей и заманивают их издали под молот. Никогда еще такая ложь не казалась истиной, такое зло — добром и такой ад — раем.

Царство Плоских в России может иметь для всего человечества необозримые последствия, потому что Россия для них не цель, а только средство к цели — завоеванию мира.

«…Грезилось ему (Раскольникову), будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной мировой язве, идущей из глубины Азии в Европу… Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя такими умными и непоколебимыми в истине, как эти зараженные… Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшедствовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем одном заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, что считать злом, что добром. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололи и резали, кусали и ели друг друга… Все и всё погибало».

Этот бред сейчас, накануне второй Великой войны, становится все более похожим на действительность. Никогда еще человечество не было угрожаемо таким нашествием неземных существ. И хуже всего то, что этой опасности почти никто не видит и как спастись от нее, почти никто не думает.

ГЛАВА 8

Самая терзающая мука русских изгнанников — даже не само убийство России, а то, что русский народ — пусть даже не весь, а только малая часть его (есть ли тут, впрочем, мера «большого» и «малого»?) — русский народ оказался сообщником убийц России; что с такою внезапною легкостью предал он свою тысячелетнюю святыню — христианство — и надругался над ней. Как могло случиться, что народ «Богоносец», по слову пророка своего, сделался безбожнейшим из всех народов? Как могло случиться, что тот народ, который сам себя назвал «крестьянским» (от слова Крест), потому что больше всех других народов жил или хотел жить под знаменем Креста, — наступил на крест? Как могло случиться, что народ, так мужественно побеждавший всех земных врагов своих, сделался такою легкою добычей неземного Врага?

Лучшие ответы на эти вопросы даны Достоевским в «Бесах». Тайна русской революции не только для европейцев, видевших ее извне, но и для большинства русских людей, переживших ее, — все еще семью замками замкнутая дверь. Достоевский в «Бесах» нашел к ней единственно верный ключ. За сорок лет до того как свершилась русская революция, он предсказал ее с такой точностью, что надо быть слепым, чтобы не увидеть и не услышать в этом пророчестве, в самом полном, чудесном, невозможном для не верующих в чудеса и все-таки действительном смысле этого слова. Если бы художник написал портрет с человека, которого никогда не видел, это было бы так же чудесно, как то, что сделал Достоевский, изобразив будущую русскую революцию.

«Бесами» Пушкина предсказаны «Бесы» Достоевского. В русской природе Пушкин увидел то же, что Достоевский — в русских людях. То же буйство разрушительных демонических сил — в русской метели и в русском мятеже, революции.