Канатная плясунья

Тот остановился и оглянулся на девушку.

– Хорошо, мы остановимся где-нибудь в стороне от дороги, и я позабочусь об этом. А сейчас я попрошу Дери вынести тебя на улицу.

Лицо Кэрис озарила шаловливая улыбка.

– Мне кажется, бедный Дери сейчас и самого-то себя с трудом носит. Ведь у человека, который спит так допоздна, должны быть на это свои причины, – Кэрис замолчала, давая Телору возможность сказать, что он совсем забыл о состоянии Дери, и предложить ей свои услуги. Когда же он ничего подобного не сказал, а лишь направился к выходу, девушка добавила: – Меня совсем не нужно носить. Я могу передвигаться и сама, – Кэрис быстро запрыгала на одной ножке вслед за Телором.

Лицо Телора некоторое время сохраняло выражение изумления, потом он рассмеялся.

– Ну конечно же, как я мог забыть! Ведь канатоходке совсем не обязательно иметь две ноги, она может прекрасно сохранять равновесие и на одной.

– Или совсем без ног, – добавила Кэрис и, сделав кувырок, прошлась немного на руках. Но ее ладони были слишком исцарапаны и воспалены. Она снова опустилась на колени и под пристальным взглядом Телора решительно подтянула свои съехавшие брюки.

– Да, именно поэтому я и хочу, чтобы тебя принимали за мальчика, – сказал Телор, выходя во двор и направляясь к дереву, на которое можно было повесить одеяло. – Ты не сможешь работать, пока полностью не выздоровеешь, поэтому будет трудно найти труппу, которая тебя бы взяла. В любом случае сейчас у меня нет времени, чтобы подыскивать тебе хорошую труппу. Самое позднее завтра вечером я должен быть в замке Коумбе, так как обещал петь на свадьбе старшего сына де Данстенвилла.

Кэрис с легкостью поспевала за Телором и ничуть не удивилась причине, по которой он хотел, чтобы ее принимали за мальчика. Но когда Телор повесил на нижнюю ветку одеяло и принялся с силой его выколачивать, девушка радостно воскликнула:

– Свадьба! Значит, там должны быть несколько трупп, ведь пышные свадьбы в замках отмечают не один день. И я постараюсь выздороветь и показать свое мастерство, прежде чем разъедутся гости! Меня смогут увидеть и другие артисты.

– Нет, – сказал Телор.

Кэрис невольно вздрогнула от резкости его тона и в нерешительности замолчала, обдумывая этот ответ. Ей хотелось остаться с Телором, он был добрым, и Кэрис считала, что могла бы с легкостью им манипулировать, но, если он намерен разлучить ее с канатом, – они должны расстаться, и чем скорее, тем лучше.

– Что, нет? – спросила Кэрис, наблюдая, как Телор рывком сорвал с ветки одеяло, которое выбивал, швырнул его на изгородь и повесил на ветку второе. – Значит, там не будет других артистов?

– Скорее всего, они там будут, – пренебрежительно заметил Телор. – Но я не имею к ним никакого отношения, – потом, вспомнив, что Кэрис как раз и относится к этой категории артистов, он опустил свою дубинку на землю и продолжил резко: – Прости, если я чем-нибудь тебя обижу, но я не простой артист. Я никогда не пою избитые, вульгарные песенки, чтобы доставить удовольствие простым людям. Я выступаю в замках перед благородными лордами и исполняю настоящие песни и баллады. Я менестрель, а не бродячий артист, и, если уж быть откровенным до конца, обо мне начнут дурно отзываться, будет запятнана моя честь, если узнают, что я привез с собой танцовщицу.

– Я – танцовщица не более чем вы – бродячий артист, – вскрикнула возмущенная Кэрис. – Я – канатоходка, а не шлюха. Но ведь с вами ездит карлик. Неужели вы станете убеждать меня, что Дери никогда не одевает на себя шутовской костюм и не прикидывается дураком?

Телор опять покраснел.

– Да, он занимается этим в деревнях и маленьких городках. Но когда я пою в замках, Дери играет роль моего слуги. У меня может быть и двое слуг или же мальчик-ученик. Мне не хотелось принижать твое мастерство, Кэрис, но ты должна знать, что, если лорды узнают о моих выступлениях в деревнях, они не станут приглашать меня петь в своих замках.

– О! – только и могла сказать на это Кэрис. Она не была уверена, что все, сказанное Телором, – правда, но, подумав, решила, что дело могло обстоять именно так. Девушка не спросила Телора, почему он так думает, она имела о лордах самое смутное представление, но считала, что они вряд ли объясняют кому-либо свои поступки. Кэрис тщательно скрывали от этих джентльменов, когда труппа Моргана выступала в замках. Морган рассказывал ей страшные истории, которым она не верила, по крайней мере, не до конца, но все же боялась, что какой-нибудь лорд действительно захочет оставить ее у себя и развлекаться с нею до тех пор, пока она ему не надоест. Это, конечно, обеспечило бы Кэрис еду, ночлег и, может быть, даже несколько дорогих подарков, но еще это означало бы, что она должна покинуть свою труппу. Более того, девушка сомневалась, что лорд позволил бы ей упражняться в своем искусстве или обеспокоился бы тем, куда она пойдет, когда надоест ему. Вот поэтому, а вовсе не из-за историй Моргана, Кэрис и не хотела обращать на себя внимание, за исключением тех случаев, когда работала. Ее недавний печальный опыт только подтвердил правоту Моргана, и девушка согласилась, что ей, действительно, не стоит привлекать к себе внимание до тех пор, пока они не отъедут подальше от замка.

– А сейчас можно сворачивать это одеяло?

Кэрис указала рукой на изгородь.

Этот вопрос девушки изменил настроение Телора. После своего резкого объяснения он отвернулся, поднял с земли дубинку и принялся с большей, чем было необходимо, энергией снова выколачивать одеяло. Телор испытывал досаду на Кэрис, ведь та вынудила его привести ее в замешательство. Еще Телора раздражало, что девушка продолжала стоять рядом с ним не шатаясь, на одной ноге, устойчивая, как скала, – она, в самом деле, удивительно сохраняла равновесие – а он не имел ни малейшего представления, о чем еще с ней можно говорить. Телор как раз размышлял, куда мог деться Дери, когда раздался голос Кэрис. Раз карлик проснулся и пережил худшие минуты своего недомогания, он, должно быть, уже вывел животных, чтобы оседлать и погрузить их нехитрые пожитки. Непринужденный вопрос Кэрис избавил Телора от необходимости размышлять на эту тему дальше, он улыбнулся и снял с ветки второе одеяло.

– Да, сверни, пожалуйста, оба одеяла, а я пойду взгляну, что случилось с Дери.

– Он всегда пьет так много? – спросила Кэрис.

– Нет. Во всем виновата та сгоревшая деревня. Она напомнила ему, что он тоже лишился семьи и земель.

– А я думала, что он всегда был артистом. Я имею в виду, с того момента, когда стало ясно, что он будет карликом.

Телор покачал головой и, подумав, что девушка будет в их компании, по меньшей мере, несколько дней, рассказал ей кое-что из жизни Дери и предупредил, разговора на какие темы лучше избегать в его присутствии.

Кэрис кивнула, ее огромные глаза светились сочувствием.

– Я буду осторожна, – заверила она Телора. Девушка почувствовала тупую боль в сердце, ей стало трудно дышать, и она поняла, что ее снова начинают терзать воспоминания о любви, которой она лишилась и которая к ней снова никогда не вернется.

Эта впечатлительность девушки вызвала у Телора угрызения совести. Кэрис – хорошая девушка, у нее доброе сердце, подумал он, и с его стороны несправедливо лишать ее, может быть, лучшей возможности найти хорошую труппу. Свадьба в замке Коумб, наверняка, соберет много разных трупп, это будет походить на ярмарку. Если, конечно, война не вынудила большинство из них держаться в стороне от этой местности.

– Посмотрим, – Телор взглянул на Кэрис, складывающую одно из одеял. – Если твоя лодыжка заживет и мы сумеем найти для тебя канат, может быть, через некоторое время ты сможешь продемонстрировать свое мастерство в этом замке.

Девушка повернулась к Телору, удивляясь, что он изменил свое прежнее решение, но ничего не успела сказать, потому что он уже отошел. Кэрис в недоумении пожала плечами. У каждого мужчины есть свои странности, но такого странного мужчину, как Телор, ей встречать еще не доводилось. Она уже дважды была удивлена несоответствием спокойной, мягкой внешности Телора и крутого, вспыльчивого характера. Кэрис нашла это очень интересным. Оба мужчины, с которыми ей в прошлом довелось общаться очень близко, своей внешностью только подчеркивали, кем были на самом деле. Ульрик – сильным и глупым, а Морган хотя и умело скрывал свое «я» под маской «артиста», но его узкие глаза, колючий взгляд и заостренные черты лица выдавали в нем хитрого, коварного человека. Но Кэрис была уверена, что Телор не разыгрывает перед ней какую-то роль. Она чувствовала, что перед ней интересный... и опасный человек, и решила держаться с ним осторожно. Вот Телор вышел из сарая, толкая перед собой Дери, бледного, с налитыми кровью глазами. Не сказав ни единого слова, они принялись седлать лошадь Телора и пони Дери, нагружать мула, закрепляя поклажу ремнями.