Первый шаг (сборник)

Болезнь Джона — сообщение Консультанта — хандра — беседа с Консультантом — убеждение, что он исправен, — снова хандра… и уход. Нет, тут явно не хватает какого-то промежуточного звена. Но какого?.. Какого?!

За обедом маленькая Марта сказала:

— Мамочка, можно, я отнесу папе покушать? Я очень соскучилась без папы.

Джон и Серж вовсю уплетали куриный суп с лапшой, слова Марты пролетели мимо их ушей. Зато Александр и Люсьен застыли с ложками у рта.

— Ты забыла, дочка: когда я ем, я глух и нем, — строго оборвала ее Полина. — К нему нельзя заходить, он болен, и ты можешь заразиться. Я отнесу сама.

— А ты не заразишься, мамочка?

— Я — нет. Большим можно, а маленьким нельзя.

— А когда я вырасту большая, ты пустишь меня к папочке?

— Посмотрим, как будешь вести себя за столом.

После каждого завтрака, обеда и ужина Полина относила поднос с едой в пустую каюту Свена, а ночью Александр все уносил обратно и выбрасывал в Синтезатор. Это было нелепо, но что поделаешь? Дверь она запирала на ключ. Ей еще предстояло тщательно обследовать все в этой пустой и почему-то пугающей каюте, но она никак не могла заставить себя, и пока все лежало в том беспорядке, как осталось наутро после «ухода» Свена; Александру она строго-настрого наказала ни к чему не притрагиваться.

Наконец Полина решилась. Глубокой ночью, она проскользнула в каюту, дважды повернула ключ, подергала дверь и принудила себя сесть в кресло. Клетчатая доска с расставленными шахматными фигурками, трубка, полная пепла, табак в коробке, свет настольной лампы под зеленым абажуром. В воздухе еще сохранился табачный запах. На крючке висел комбинезон Свена — он ушел в тренировочном костюме. Полина нажала кнопку электрокниги. Что он читал накануне «ухода»? Она пустила микропленку назад: А.Конан Дойль. «Приключения Шерлока Холмса». Странно! Почти машинально перебрала остальные кассеты с микрокнигами: «Учебник криминалистики», «Ведение следствия», «Логика в алогических процессах», «Шахматные парадоксы», «Логические парадоксы», «Космическое право», «Электротехника». Боже, какой пестрый набор! И это он читал в последние дни, может быть, в последние минуты жизни! Что и говорить, Свен всегда оставался для нее книгой за семью печатями, только она избегала думать об этом.

Что еще? Рабочие башмаки в углу. Короткая изолированная проволочка на столе. Отвертка. Зачем ему понадобилась отвертка? Он никогда не увлекался техникой. Что-то, значит, подвинчивал. Или отвинчивал?

Полина поднялась, чтобы посмотреть все приборы с винтами и шурупами, нажала кнопку выключателя верхнего света — плафон не загорелся. Совсем странно! Она взяла отвертку — на пол упало что-то. Винтик. Небольшой винтик. Свен, вероятно, ремонтировал плафон.

Она пододвинула кресло на середину каюты. Точно, в абажуре не хватало одного винта. Черт побери, зачем понадобилось Свену посреди ночи идти за отверткой и ремонтировать плафон?! Неужели не мог дождаться утра — ведь настольная-то лампа горела! И плафон был в порядке, она еще заходила сюда накануне вечером и точно помнит, что плафон был в порядке. Непонятно!

Полина отвернула остальные винты, сняла плафон, и стоило ей подтянуть контакт, трубка мигнула и загорелась. Она вынула трубку, отвинтила все, что можно было отвинтить, и тогда зеркальный рефлектор, вделанный в потолок каюты, вдруг упал на кресло к ее ногам. Она осмотрела рефлектор — он был насильно выломан из гнезда, по краям его неровно бугрился белый окаменевший клей. И что интересно, зеркальный рефлектор оказался прозрачным, совершено прозрачным. А в потолке, среди тусклого металла перекрытия блеснуло что-то… какое-то круглое застекленное отверстие диаметром с полтинник. Вокруг него виднелись беспомощные царапины от отвертки.

Полина опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Ей стало страшно. Все это проделал и Свен в последнюю ночь. Но как это бессмысленно, нелепо, неразумно! И плафон. И беседы с Консультантом. И этот необъяснимый набор книг. И периодическая хандра. Нет, честное слово, можно свихнуться, если повторять все его действия! Так что же ты представлял из себя, Свен?

И вдруг она явственно услышала его голос:

— Я не бог и даже не Консультант, я всего-навсего человек, Полина!

Она вскрикнула. Ей показалось, он стоит в углу — она отчетливо видела его сквозь пальцы.

— Свен! — простонала она. — Свен!

Он ничего не ответил. Полина собрала все свое мужество, резко встала и оторвала руки от лица. Свена не было. В углу висел его комбинезон.

— Я просто схожу с ума, — сказала она себе. — Он тоже сходил с ума, потому и «ушел». Только сумасшедший может развинчивать плафоны.

КОНСУЛЬТАЦИИ С КОНСУЛЬТАНТОМ

С нею происходило нечто в высшей степени странное. Она пыталась убедить себя, что уход Свена вызван каким-то умственным расстройством, временным помутнением рассудка, и как будто факты подтверждали это, так что, внушала она себе, пора бы успокоиться и поставить точку. Но, с другой стороны, поведение сумасшедшего лишено всякой логики, а в действиях Свена безусловно была своя логика, пусть непонятная, завуалированная, но явно была. И теперь Полину волновал не столько даже «уход» Свена сам по себе, сколько беспричинность, бессмысленность его «ухода». Стремясь во что бы то ни стало обнаружить эту ускользающую от нее причину, она превратилась в сыщика-любителя, а беда, сама беда превратилась в неотвязную занимательнейшую шараду. Полина вполне сознавала, как все это дико и смешно, однако остановить себя уже не могла.

— Тебе ведь известно назначение каждого винтика на Корабле? — спросила она Консультанта.

— Разумеется.

— Под отражателем плафона в каюте Свена, да и в других тоже, есть какие-то застекленные отверстия. Что это?

— Это лампы аварийного освещения, Полина.

— Неправда! Они так же похожи на лампы, как я на господа бога.

Консультант обиделся:

— Ты же знаешь, Полина, я не человек, я машина, а машины не могут говорить неправду.

— Хорошо, тогда растолкуй мне, как убедиться, что это лампы. Как включается аварийное освещение?

— Только автоматически. Блок включения замонтирован в системе управления Кораблем. Чтобы включить аварийное освещение, необходимо повредить Корабль.

— Спасибо за совет. Скажи, пожалуйста, а Свен спрашивал у тебя, что это такое?

— Да.

— И что ты ответил?

— То же, что и тебе.

— А как реагировал на это Свен?

— Он рассмеялся и сказал: «Наивные люди!» — «Наивные люди»? Кто — наивные люди?

— Об этом тебе надо было спросить Свена.

Разговор с Консультантом нисколько не успокоил ее: она не верила машине, понимала, что глупо не верить машине, и все же не верила. Теперь она вообще не внимала голосу рассудка. И о ком это сказал Свен: «наивные люди»? О тех, кто вот уже сорок восемь лет жил на Корабле? Или о тех, кто посылал Корабль к звездам и программировал Консультанта? А может, о человечестве, которое создало эти умные машины и доверилось им? Она не получила никаких новых данных, чтобы подозревать Консультанта в неискренности, и все-таки не сомневалась, почти не сомневалась, что на пути к отгадке стоит Консультант. Не случайно ведь накануне «ухода» Свен разговаривал с ним, причем почему-то письменно, и проверял систему выхода, и вообще отношения между ними выглядели напряженными.

«Отношения между ними — надо же додуматься до такой нелепицы! Отношения между человеком и машиной. Да какие у них могут быть отношения?! Тогда уж будь последовательной, Полина, считай Консультанта членом экипажа, корми его, развлекай — и постарайся влюбить в себя, да, да, непременно и поскорее. Но это все шутки. А если всерьез… Как бы узнать ход рассуждении Свена, как бы наткнуться на цепочку его доводов, на цепочку, приведшую к двери реактора?» Она попробовала поставить себя на место Свена, проникнуться тем состоянием, в котором находился он последнее время. Перечитывала найденные в его каюте Книги, стараясь в них отыскать ответ на мучившие ее вопросы, пыталась решать его любимые шахматные этюды, рискнула даже закурить трубку — ничто не помогало. Свен ушел, потому что не захотел лететь к звездам. Но почему он не захотел лететь к звездам? Почему именно в эти дни, в этих обстоятельствах решил отказаться от полета?